Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет
– Это не фамилия, скорее прозвище, которое прочно закрепилось за ним в корпорации. И частично из-за нашего давнишнего противостояния, – тихо ответил я, вспоминая те времена.
– А вы не пробовали наладить отношения с вашим батюшкой? – нерешительно предложила она.
– Не называйте его так. Он мне не отец. Когда мать болела, он мог помочь деньгами, но не сделал этого, хоть я и просил. Я не прощу ему ее смерти, и он об этом знает. Теперь вы осуждаете меня? – я впился в девушку взглядом.
– Нет, – покачала головой Ольга, с поддержкой и участием смотря на меня. – Я понимаю вас и не могу не поддержать. Если честно, не представляю, как он вообще мог так поступить.
На меня смотрели с таким обожанием, что на душе стало очень тепло и уютно.
– Вы – мое утешение, – тихо шепнул я и поцеловал ей руку.
– И рада этому. Наверное, я сделала в жизни что-то хорошее, раз это принесло мне такое счастье.
А мою душу в этот момент грызла совесть, напоминая о тайне, которую нужно хранить.
* * *С того вечера я начал собственное расследование под прикрытием перемещений в прошлое. Корпорация не поощряла внеплановые прыжки, опасаясь, что они могут повлиять на будущее. Но я воспользовался законом: что должен свершить – уже свершилось.
Прыгая во времени, я собирал информацию, понемногу, по крупицам. Сначала о том, как произошли убийства. Наблюдать со стороны было трудно, но ничего сделать я не решался. Как отразится на будущем предотвращение убийств, я сказать не мог.
Преступления совершал каждый раз один и тот же человек – невзрачный лысый мужчина с тростью и в обветшалом клетчатом пальто. Он забирал жизни людей с особой легкостью.
Потом я уделил внимание Корнейси: мне требовалось узнать, насколько он замешан в этой истории, но заметить что-то странное в отношении любезного братца так и не смог. Он был ни при чем, чем несколько разочаровал меня. С удовольствием бы его придушил.
А вот Джеймс преподнес мне сюрприз. Я понял, почему он так заинтересован в нашем с Ольгой романе: Неизвестный его шантажировал. Посланник, который постоянно приносит сообщения о его визитах, принес и письмо, которое Джеймс читал тогда перед собранием.
Слабым местом второго творца оказался его внебрачный ребенок, дочь. Ее бы убили, не согласись он сотрудничать. Оставалось выяснить личности того, кто предал корпорацию, и заказчика. И ответы на эти вопросы мне могут дать бумаги, спрятанные в особняке графа.
Я попытался проникнуть в него в прошлом, но тайника не нашел, и как его обнаружить, пока не понимал.
* * *Ольга Орлова
Сказать, что я находилась на седьмом небе от счастья, это значит не сказать ничего. Душа словно парила в невесомости, а я испытывала райское блаженство.
Он любит меня, он ухаживает за мной на глазах всего света, явственно заявляя о своих чувствах. Разве могла я когда-нибудь даже помыслить или предположить, что все так счастливо обернется? Я могла только надеяться и мечтать, и вот мои мечты стали явью.
Ни возможное негативное отношение моей семьи к такому браку, ни сомнения окружающих, ничто меня не трогало. Хотя один разговор заставил немного засомневаться.
В тот день, после очередной встречи с Алексеем в парке и выполненного вместе задания, я зашла к Лидии. Как всегда за чаем мы обсуждали последние события в корпорации и сплетни. Тут подруга меня и удивила.
– В высшем свете, как и в корпорации, все разговоры только о твоем романе с Разинским. Он уже сделал тебе предложение?
Я смутилась.
– Мы еще это не обсуждали.
– Странно, он так много времени проводит с тобой и еще не сделал решительного шага? – нахмурилась Лидия.
– Об этом еще рано говорить, – напряглась я.
– Как бы не было поздно, – вздохнула подруга.
Слова Лидии поселили в душе тревогу.
– Что ты имеешь в виду?
– А что, если Разинский относится к тебе несерьезно?
Я вскочила и заходила по комнате.
– Как человек, который так относится к молодой девушке, может быть несерьезен? Он говорил мне, что любит!
– Но мог и обманывать. Я говорила тебе раньше, Алексей предпочитает более… опытных женщин. В Лемнискату даже заключали пари на то, что он никогда не женится, а тут такая резкая перемена! – всплеснула руками подруга.
– Этого не может быть! Алексей – честный, порядочный, ответственный и настоящий. Он бы так никогда не поступил!
– Но, может, стоит проверить?
Слова Лидии не давали мне покоя, но решилась на проверку я не сразу, да и возможность представилась лишь спустя две недели.
Все это время я наблюдала за Алексеем, и чем больше к нему присматривалась, тем больше понимала, что его чувства настоящие. Он заботился обо мне, оберегал, а после поцелуев в его глазах светились такие нежность и любовь, какие просто невозможно сыграть.
Теперь в корпорации он всегда защищал меня, отстаивая мою сторону и мои интересы, заботился обо мне на заданиях, оберегал. Он совершенно замечательный и не может притворяться!
Но окончательно в том, что он меня любит, я убедилась в один из вечеров, когда мы переместились в 1812 год. Нам требовалось посетить представление в столичном театре, чтобы помешать одной даме обольстить русского полководца. Девушка планировала пожить с ним и, получив все, что хочется, от временного для нее романа, сбежать.
И все бы ничего, но только ее действия повлияли бы на выполнение генералом своего долга.
В общественных местах, где бывал высший свет, требовалось быть очень осторожными, опасаясь вероятности наткнуться на гения. Однако, проявив осторожность в публичном месте, мы не подумали об осторожности на пустынной лестнице театра, чем и воспользовался сообщник милой аферистки, напав на меня сзади. Он был гением, но не понял, на кого нападает. Думал, мы обычные люди.
Я вывернулась, увидела блеснувший в руке мужчины нож, но раньше, чем успел вмешаться Алексей, а я – достать свое оружие, убийца толкнул меня на низкие перила. Не удержавшись, я полетела вниз. Мгновение – и тело пронзила дикая боль, я не могла сделать даже вдох…
Алексей подбежал ко мне практически мгновенно. Подхватив на руки, он понес в какую-то темную боковую комнату на верхнем этаже. Не знала, что в театрах есть чердаки.
Положив меня на ровную поверхность, он склонился ко мне, и я увидела его сероватое от переживания, искаженное лицо.
– Больно? – ласково спросил он.
– Да, – прохрипела я. – Мое тело… оно словно… словно раскололось.
– Потерпи. Через несколько часов все срастется и восстановится.
– Больно… – захныкала я.
– Да, знаю. Но я отвлеку тебя, ты и не заметишь, как восстановишься, – прошептал он и поцеловал меня нежно-нежно.
Пока я отлеживалась, Алексей что-то тихо рассказывал мне на ушко, гладил мои волосы и периодически нежно и любяще целовал. Благодаря ему я практически не замечала неприятных ощущений.
Своей заботой и переживаниями он словно забирал часть боли, а нежно касаясь моих губ, исцелял своей любовью.
Когда мы вернулись обратно, я уже чувствовала себя хорошо, но, несмотря на это и все мои возражения, Алексей позвал медиков, которые осмотрели меня в его присутствии.
Он не сказал ни слова Корнейси, который выговаривал ему за беспечность и недальновидность. Прозвучало много обидного для безупречного творца, но тот лишь кивнул и пообещал, что такого больше не повторится. Посмотрев ему в глаза, я поверила.
И когда я оказалась в своей комнате, то ни на минуту не усомнилась, что Алексей меня любит, любит сердцем и душой.
Теперь ничто не в силах переубедить меня и заставить сомневаться в нем. Одно я знала точно – мне очень повезло!
Алексей Разинский
Звезды сверкали на небе, вечер был теплый, словно бархатный. Покинув карету, я посмотрел на загородную резиденцию Орловых. Сегодня начинаются празднования в честь дня рождения Николая, брата Ольги и наследника графа. Продлятся праздники несколько дней, и это дает мне прекрасную возможность, чтобы поискать тайник и побыть подольше с Ольгой.
В последнее время я все время находился рядом. После того как на задании Ольгу скинули с лестницы, я стал по-другому оценивать свои чувства к девушке. Может быть, я и не люблю ее всем сердцем, но определенно сильно увлечен. Когда я увидел ее, лежащую внизу, думал, что у меня сердце остановится. И хотя знал, что она не умрет, сам факт, что ей больно, причинял страдания и мне.
Я сходил с ума, пока она лежала на моих руках, и не мог удержаться, чтобы не целовать ее. Мне это нужно было для собственного спокойствия, чтобы чувствовать, что с ней все в порядке.
Ее общество больше не тяготило. Встречаясь с Ольгой, я наслаждался ее нежностью, чистотой, миловидностью, изящными формами, на которые раньше старался даже не смотреть.
