Светлана Гамаюнова - Сказки Гамаюн
Тут роды начались, и родилась девочка, а сама жена-красавица померла. Очень горевал егерь, всё себя винил. Только на дочку глядючи улыбаться начинал. И сделал так, как жена его просила. Вот только после смерти его неизвестно куда девочка делась, пропала, как и не было.
Лотта
Хи и Сказитель сидели возле кровати, от рассказа, очень, вероятно, важного, я так устала, что закрыла глаза. Руки трясутся от слабости. Провалиться бы в сон, только без сновидений, а то в них так страшно. Последнее время всё время вижу Морану, стоит она на белой пустоши, не в своём красивом лазоревом платье, а в белой тунике, и зовёт меня, и руки протягивает. Приходи ко мне, Ловелия, ты замёрзла, я согрею тебя, тебе без меня холодно, плохо, зачем тебе жизнь, если в ней нет смысла. Смысл – он важный, а я тебе его верну. Я тебя положу на мою пуховую снежную перину и укрою своим пуховым снежным одеялом, ты выспишься. Тут нет боли, нет расстройства.
Но я почему-то не верю, хотя так и хочется шагнуть ей навстречу.
Опять брежу. Внутри всё колотится, и тоска хуже голодного волка съедает внутренности.
– Хи, дай руку, мне страшно. Она опять придет и заберет меня.
– Кто, Лотта? – он притянул меня к себе. – Не бойся, маленькая.
– Морана, она мне снится теперь часто и зовёт. А я не хочу, боюсь. Но она сильно зовет, уговаривает.
– Не поддавайся ей, Лотта, она хитрая. Давай поговорим про то, что рассказывал Любим – про Алконост, Гамаюн, про птицедев. У тебя от его рассказа что-то в душе шевельнулось.
– Кажется, да. Когда про птицу Гамаюн рассказывал, мне подумалось, что это, скорее всего, она мне снилась, а когда сказку рассказывал, так как будто про меня это было. Только я очень устала, и мысли путаются. Когда ты или Ветер рядом, мне легче, а так вообще жить не хочется.
Сказитель поднялся со стула.
– Лотта, я пошёл. Послушай человека, который много видел и много пережил. Бывает, что не хочется жить, но это не значит, что хочется не жить. Противься Моране и держись за Карена и Лаки, ты для них дорога. А это много, думай о них. Мы что-нибудь придумаем.
– Да, рядом с Хи теплее, он крепко держит меня, и когда он рядом, Морана не приходит.
Глаза закрываются, устала.
Свадьба
Лаки прилетел днем. Из его необъятных саней вынимали вина, уже готовые яства, заморские фрукты странной формы и вида. Он достал также два аккуратно сложенных свертка и подозвал к себе сначала Есению, что-то шепнув ей на ухо, а потом Себастьяна. Они удалились, а девушки пошли накрывать стол.
– Лотта, ещё цветы захвати, это от Бриза, букет невесты. Отнесешь ей.
– Лаки, у меня нет слов, какой ты молодец. Где ты это добыл?
– Я и не такое могу, хорошие они люди – заслужили, и твоё выздоровление тоже хочу отметить.
– Да все уже забыли, что я болела.
– Вот и прекрасно, у меня ещё один сюрприз для них есть – удивятся.
– А кто будет обряд совершать и какой?
– А что, разве нужен обряд?
– Говорят, какой-то нужен. Сама-то я ни на одной свадьбе не была.
– А мы сделаем, как нам хочется. Кто нас судить будет?
Клевенс была посаженой матерью, я подружкой невесты, Хи – другом жениха, а Сказителя обязали слова говорить. Я пошла за невестой, держа удивительный букет для неё, открыла дверь и ахнула. В комнате стояла Есения в неимоверно красивом платье.
– Как это, откуда? Невероятно.
– Ветер привёз, сказал, что я должна этот день запомнить, как чудо.
Действительно, чудо-свадьба и должна быть чудом.
Мы торжественно вышли в гостиную. Там уже стоял такой же красивый жених. Новый костюм, а в руках еще один букет, который он торжественно вручил невесте.
Дальше всё протекало в сказочном варианте. Когда Сказитель произнес значимые слова, в воздуха возник призрак Лады, богини любви и семейного счастья, запахло цветами, и начали порхать бабочки.
– Счастья вам, – послышался голос. – От меня в подарок любовь на всю жизнь и дети здоровые и умные. Дом тоже будет, но чуть позже. Счастья.
Лада пропала, Себастьян надел браслет невесте, потом она ему, и тут появился еще один сюрприз. Из воздуха в руки жениха спустился свиток, и голос произнес:
– Поздравляю, счастье счастьем, а без бумажки никак, держите брачный документ, подтверждающий, что отныне вы муж и жена. А мой подарок тебе, Себастьян, такой: ты будешь собирателем грехов не до конца жизни, а еще только пять лет. Никак без тебя нельзя сейчас. Ты также можешь домой заехать, открою для вас закрытый край, брата повидаешь. Жив он, хорошо справляется. А тебе, Есения, обещаю, что талант твой не угаснет. Люди смотреть будут на картины твои и дивиться, и еще дарю краски, что не заканчиваются, и карандаши, что не стачиваются.
Краски и карандаши в красивых коробочках очутились в руках девушки. Чудеса, просто чудеса.
Кушанья были великолепны, вино изыскано, невеста прекрасна и счастлива, как и жених, а мы сытые и немного пьяные. Мы пели, танцевали, тосты разные говорили, смеялись и радовались – свадьба, одним словом.
Мне, наконец, удалось наесться, и я ждала ещё одного обещанного сюрприза от Лаки, мало мне их было сегодня. А сюрприз оказался не один, а целых два. Неожиданно за столом материализовался Ветер Перемен с небольшим сундучком.
– Спешил, думал, опоздаю. Так приятно видеть перемены к лучшему. Жалко, что ненадолго к вам.
Он взял бокал, встал и сказал:
– Тут подарков много надарили, а от меня подарок приземлённый, но необходимый. Как там Клевенс напевает: «Дай счастливому денег и не забудь про меня»? Сундучок этот такой, что никто украсть не сможет, а в нём некоторое количество денег. Мы, Ветры, богатые ребята. На хлеб с маслом вам хватит. Счастья вам, вы его достойны.
Что-то звякнуло в воздухе, Ветер вздохнул:
– Извините, опять ждут, – и пропал.
– Вот и моего последнего подарка время пришло, – сказал Лаки и поднял очередной бокал.
– У вас, молодые, есть полчаса на сборы. Берите самое необходимое – краски, карандаши, бумагу, одежду, только лёгкую. Перенесу вас сейчас на необитаемый остров в океане, там поживете до весны, друг друга лучше узнаете. Есть там всё для жизни, Бриз приготовил. Если не будет хватать еды, он привезёт. Я, может, прилечу. Хотя, впрочем, вам ещё долго никто и не нужен будет.
Молодожёны собрались быстро, вещей у жениха почти совсем не было. А невеста прихватила новые подаренные краски и бумагу и была готова.
– Порталом пойдем, не будем два дня лететь, как с тобой, Лота. Отвезу их и вернусь ещё.
И часа не прошло, как Ветер вернулся.
– Ребятам понравилось, – поведал он, – только после тутошних холодов им в жаре непривычно. Домик их в тени стоит, до берега недалеко, море синее, небо синее, бананы и кокосы растут, рыба ловится, еды полная кладовка, а главное – постель большая и удобная. Что ещё молодым надо? А теперь выпьем за выздоровление Лотты, и я полетел, я от всеобщего счастья такой сытый и пьяный, что могу из саней вывалиться.
Мы вышли его проводить. Кони взвились, и Лаки скрылся в облаках, а мы продолжали празднование. Потом я пошла спать, а большинство так и сидели за столом, обсуждая увиденное и попивая вино.
«Завтра учеба начинается, надеюсь, не с раннего утра», – было моей последней мыслью перед сном.
Карен. Встреча с птицей Гамаюн
Лотта уснула, вернее, опять провалилась не в сон, а в какое-то беспамятство. Пойду ещё поговорю со Сказителем.
И я направился в гостиную.
За окном темно, хмуро, день совсем короткий стал, солнца давно не видно. Настроение никакое.
– Любим, что скажешь? Твое мнение.
– Ты про птиц или про Лотту?
– Да про всех
– Про птиц – думаю, что приснилась Лотте, вероятнее всего, Гамаюн, она не так зависима от богов, как другие, может и самостоятельно действовать. Сирин и Алконост обычно как глашатаи богов появляются, а Гамаюн – загадочная особа. Вот только не слышал, чтобы она плакала. Птица, предвещающая счастье, плачет? Странно.
– Да и мне удивительно. Ветер утром прилетит, подумаем.
– Не хочу тебя огорчать тебя, Карен, но вопрос с Лоттой нужно решать быстрее. Ты видишь, она угасает. Знала Морана, как и перед Живой чистой остаться, и от Лотты избавиться. Не убивала, мол, она Лотту, живой друзьям вернула, а дома девушка заболела и не стало её. Умерла – так умерла. Забрала она у Лотты смысл жизни, так другие без него прекрасно живут, сам знаешь. Знала она, что та пустота, что у девочки внутри образовалась, душу выпьет. Спешить надо. Интересно, а как добраться без Лотты к Дереву Мироздания? Может, птица там Вас ждать будет, не просто же так она ей приснилась.
– Думаю, не просто так. На Ветра вся надежда теперь.
Я сидел задумавшись. Но в голову ничего путевого не приходило. Сказитель стал что-то быстро строчить у себя в тетради.
– Любим, что ты пишешь?
– Сказку пишу, жизнь пишу.
– Как это – и сказку, и жизнь?
– Просто начинаешь сказку писать, а она в жизнь превращается, герои сами на написанное влияют. Придумаешь одно, а через страницу персонажи настойчиво требуют, чтобы изменили их судьбу, диктуют мне, как им жить. Слова появляются и сами на бумагу ложатся, будто они живые. Интересно. Сказка свою жизнь приобрела, я только записывать успеваю.
