Светлана Гамаюнова - Сказки Гамаюн
– Думаю, не просто так. На Ветра вся надежда теперь.
Я сидел задумавшись. Но в голову ничего путевого не приходило. Сказитель стал что-то быстро строчить у себя в тетради.
– Любим, что ты пишешь?
– Сказку пишу, жизнь пишу.
– Как это – и сказку, и жизнь?
– Просто начинаешь сказку писать, а она в жизнь превращается, герои сами на написанное влияют. Придумаешь одно, а через страницу персонажи настойчиво требуют, чтобы изменили их судьбу, диктуют мне, как им жить. Слова появляются и сами на бумагу ложатся, будто они живые. Интересно. Сказка свою жизнь приобрела, я только записывать успеваю.
– А о чем сказка-то, всё хочу узнать?
– Все сказки о любви, о подвигах, о дружбе, о коварстве – закон жанра. Не могу сейчас рассказать, говорю – герои сами свои истории пишут.
– Надеюсь, сказка хорошо закончится?
– А ты как думаешь? Вот для Предназначенной и Собирателя грехов она на кульминации.
– Так ты что, про нас сказку пишешь?
– Увидишь. Вон смотри – наши счастливцы появились.
Действительно, в гостиную входила Есения, а следом – как почувствовал, что она вышла из комнаты, появился Себастьян. Они никого не замечали вокруг, смотрели только друг на друга так, что нам с Любимом хотелось испариться, чтобы не подглядывать за чужим счастьем. Мы пересели в самый дальний угол гостиной.
– Я пришла немного порисовать, в моей комнате мало света, – будто оправдываясь, проговорила девушка,
– А я пришел увидеть тебя. Хотел пригласить погулять.
Они стояли и смотрели друг на друга так, как будто вокруг них никого не была.
– Есения, я всю ночь думал, и, может, тебе это покажется странным, быстрым, но я знаю, что моя любовь к тебе не угаснет. Ты знаешь, что такое Единственная. Это та, которую встречаешь раз в жизни и не сможешь расстаться с ней никогда. Для меня ты – Единственная, я никогда за долгие годы скитаний не встречал лучшую. Я видел много людей, смотрел в душу и хорошим, и плохим людям, и женщинам, и юным девушкам. Никто даже близко не сравнится с тобой. Поверь.
Он взял руку Есении и посмотрел ей прямо в глаза.
– Я люблю тебе и прошу стать моей женой.
– Я согласна, – не раздумывая, ответила девушка. – Я тоже всю ночь думала и поняла, что просто не смогу без тебя. Моя жизнь возможна только с тобой, ты и твои дороги – это моё предназначение. Клевенс все правильно на салфетках вышила. Идём гулять. Мы смущаем людей.
Мы со Сказителем переглянулись и улыбнулись.
– Видишь, – наклонился ко мне сказитель, – какой Себастьян молодец, сразу понял, кто его Единственная, не растерялся, не упустил своё счастье, как некоторые. Себя, себя имею в виду. Просмотрел я своё счастье за пустыми делами и мишурой, на десять лет его потерял, наверстаю ли упущенное? И ты смотри, своё не проворонь. Единственную не только встретить нужно, но и понять, что это она.
Вечером, когда все собрались за столом, Себастьян торжественно объявил, что они собираются пожениться, как только Лотта пойдет на поправку. Публика сначала похлопала глазами, а потом захлопала в ладоши.
Утром, как и обещал, прилетел Ветер. Он был очень решительно настроен. Быстро заглянул к Лотте, поставил свежие цветы и сказал:
– Лотта, мы сейчас летим к Дереву Мироздания. Я вижу, что тебе тяжело, но дело не терпит отлагательства. Потерпи. Поверь, это единственный выход тебя спасти. Хи, одевайся, я, наверное, и сам бы управился, но помощь может понадобиться. Сейчас закутаю Лотту и полетим. Я знаю дорогу, она для меня открыта. Как – не спрашивай. Я пообщался с дедом и кое с кем еще, и нас ждут. Это единственное возможное спасение. Думаю, всё получится.
Ветер говорил резко, видно было, что нервничает.
Я уже стоял возле саней. Лаки вынес закутанную в шубу Лотту.
– Садись быстрее, она улететь может. Держи Лотту, я править буду, надо спешить.
– Кто улететь может?
– Увидишь, спешить надо.
Посадил Лотту на колени, прижал к себе, и мы очень быстро – кони у Лаки замечательные – добрались до Дерева Мироздания. Вокруг мела метель, а возле самого Дерева было тихо и тепло.
На нижних толстых ветвях сидело удивительное создание. Огромная птица с переливающимся опереньем и головой прекрасной женщины. В лапах она держала свиток. Она говорила, глядя мимо нас, углубившись в свои непонятные мысли:
Сегодня солнце вокруг земли сделало оборот -
Или наоборот.
Гончие жизни выгнали смерть из норы —
Или наоборот.
Гончие смерти загнали жизнь в угол -
Или наоборот.
Глупый бежит по кругу, умный за поворот -
Или наоборот.
Мы стояли и растерянно смотрели на неё: можно ли её отвлечь от мыслей? Ветер молча ждал, держа Лотту на руках, стоять она не могла. Прошло несколько минут, пока на нас обратили внимание.
– Вы все-таки сообразили, что это я, отыскали меня, – молвила птица Гамаюн. – Подойдите ближе и станьте под деревом, холодно, только в ветвях и греюсь.
Дивная птица провела над нами крылом.
– Быть тебе, Карен, королем, а о Лотте пока не могу сказать, не моя тайна. Ловелия, солнышко, протяни руку, подставь ладошку, поймай своё спасение. Я так рада тебя видеть.
По дивной щеке птицы покатилась слеза и упала в ладонь Лотты.
– Выпей. Она поможет. Я плачу от счастья, что вижу тебя живой, Ловелия. Это так редко бывает, когда родную душу потерявшуюся, встретишь. Слеза птицы, которая вещает радость, удачу и счастье – целебная, её действие сильней живой воды. Ты будешь жить, Лотта, не позволю тебя погубить. Морана не имеет надо мной власть, договор я с ней не заключала, так что имею право и хочу помочь. Моя слеза как антидепрессант, пусть вы не знаете таких слов, она вернёт желание жить. Дома съешь яблоко познания, что Сива подарила, поймешь, что ничего Морана тебе не сделала. То, что она у тебя забрала – это иллюзия смысла жизни, но качественная иллюзия, обманула она тебя. Маленькая ты ещё, вот и поверила в это, хотя и опытные люди попадаются на этот обман. Сделала она так, что ты перестала чувствовать жизнь. Но поверь, он никуда не делся, этот смысл жизни, его, у кого он есть, только вместе с душой забрать можно. Не многие это знают. Силу жить она забрала, да, так я тебе помогла её вернуть. Ничего больше не скажу, и так больше, чем должна, поведала, известно ведь, что я помогаю тем, кто умеет слышать тайное. Вот и думай. Встретимся мы с тобой, Ловелия. Чувствую – не позже, чем через год, тогда многое откроется. Спасибо тебе, Лаки, за Ловелию, вижу, и твоё счастье довольно скоро на свет появится, что тебе пару десятков лет – миг. И тебе, Карен, спасибо. Совет мой услышь – научись видеть тайное, без него не получишь явного.
Через миг там, где сидела Гамаюн, никого не было. Мы забрались в сани и поехали назад.
Казалось, что на поездку мы потратили не больше трех часов, а прибыли на постоялый двор, когда солнце уже село.
Нас встречали все постояльцы. Я вынес Лотту из саней, занес не в её комнату, а в гостиную, и посадил за стол.
– Будешь ужинать со всеми. Немного, но съешь. Теперь нечего сачковать. Надо питаться. Тебе сказали, что силы возвращаются, а для этого нужна еда. Значит, будем есть. Ветер, присаживайся.
– Я не могу больше задерживаться, залечу завтра. Вижу, Лотта, что у тебя в глазах появился интерес к окружающим. Это отлично, – он внимательно посмотрел на сидящих за столом и увидел совершенно счастливых Есению и Себастьяна.
– О! Быть свадьбе, как я вижу.
– Да, мы решили пожениться, как только Лотта пойдет на поправку. Как ты думаешь, это скоро? – с надеждой обратился к Ветру Себастьян.
– Думаю, трёх дней не пройдет, как Лотта поправится. Будем свадьбу гулять, а заодно и выздоровление Лотты отметим. По этому случаю обеспечиваю стол продуктами и кое-чем еще, – и озорно подмигнул им.
Возвращение к жизни. Лотта
Не знаю, сколько я болела, но за это время много интересного произошло. Свадьба на днях будет. Хи, кажется, что-то рассказывал об этой замечательной истории, да всё мимо меня проходило, один туман в голове да отчаяние было. И сейчас трудно внимание в кучку собирать. Не хочу больше об этом вспоминать. Лучше на влюблённых посмотрю. А они чудесная пара, как это у них всё так быстро вышло? Неудобно спрашивать. Надо попросить Хи ещё раз рассказать историю Собирателя грехов – интересно, как он им стал. И ничего им для решения пожениться не потребовалось – ни длительных ухаживаний, ни подарков, хотя какие здесь подарки могут быть, еловую шишку жених, что ли, Есении подарит? Не в подарках дело. Вот Ветер мне и бусы коралловые, и жемчуга, и шубу дарил, а замуж не звал, да я и близко не чувствую сейчас между нами того, что между ребятами происходит. А что Ветер ко мне чувствует? Они с Хи ухаживали за мной, столько сил приложили, чтобы я выздоровела, но это не то. А может, я ошибаюсь?
Отвлеклась от своих размышлений. Хи сидел рядом, осторожно поглядывая на меня – не устала ли я, но понимал, что мне сейчас не до разговоров.
