Svetlana Gamayunova - Птицедева
Лилит на минутку задумалась.
– Если без притока населения из Европейской части Второй Земли, то много. Сейчас вспомню, сколько. Как-то слышала: в результате проведенного специалистами NASA компьютерного моделирования на основе последних данных популяционной генетики идеальной является цифра в 40 тысяч человек, из которых 23 тысячи – это мужчины и женщины репродуктивного возраста.
Я ахнула. Ну, такое количество проверить и переместить не смогу, точно не смогу, да и еды им немеряно надо. Поэтому спросила:
– А как же род человеческий пошел от вас двоих, ну, троих?
– Так у нас же был идеальный генофонд – ни одного ущербного гена, ни одной вредной мутации, не то, что сейчас наблюдается, поэтому так много народа и надо. И еще могу тебя огорчить, Лотта. Насколько я знаю Бога, говорю «насколько», потому что он непредсказуем и непознаваем до конца, он вряд ли ранее чем через сто лет разрешит массово общаться людям, приехавшим с Первой Земли, с людьми вашей планеты. Ему интересно будет на процесс приспособления посмотреть, любознательный он, да и уровень знаний между вами сильно отличается, инфекции опять же. Так что придется перемещать много народу. Если ограничиться 20-ю тысячами, то это должны быть отобранные молодые люди и желательно парами, это уменьшит количество переселенцев вдвое. И к тому же можно не сразу всех переселить, а послать весной человек пятьсот, чтобы подготовили условия для большего количества людей. Вы, кстати, продумали, кого будете выбирать?
Кощей пересказал Василисины выкладки насчет неотропов, но Лилит выслушала и вздохнула:
– Ох, как нелегко их найти, да еще нужно кучу параметров учесть – и профессиональных, и других. Вот начнут они там у вас между собой влюбляться да разлюбляться, такая неразбериха пойдет. А главное – как людей искать будем?
– Вот за этим мы к тебе и приехали, Лилит, – сказал Кощей. – Нужно устроить активную компанию по привлечению людей к переселению.
Тут Михел подал голос, а то все время сидел и почти не отрываясь смотрел на меня, я уж не знала, куда глаза деть от смущения.
– А давайте объявим набор на участие в реалити шоу. И назовем его типа «Переезжаем на новую планету», или «Начнем жизнь с нуля», или «Новая планета – новая жизнь» и так далее. Лилит, у тебя куча продюсеров знакомых, надо потусоваться с ними, может, кто и возьмется за проект. Когда он раскрутится, то наверняка принесет миллионные прибыли. Ты умеешь быть убедительной.
Лилит засмеялась и послала Михелу воздушный поцелуй, чем вызвала у меня волну неудовольствия:
– Я же говорила, что Михел душка.
Интересно, что такую же волну неудовольствия я поймала и от Вероники. Она-то чего?
– Мысль хорошая, но кто поверит, что эта планета существует? Были бы какие-нибудь снимки, материалы, подтверждающие ее реальность и приспособленность для жизни людей, а так у нас ничего нет,– уже менее оптимистично проговорила Лилит.
– А если пообещаем привезти? – спросил Кощей. – А вначале Лотту продемонстрируем с крыльями.
Я возмутилась.
– Не хочу демонстрироваться, у меня другая миссия. Давайте что-нибудь другое придумаем.
Тут здравую и плодотворную идею подал Михел:
– Может, мне вернуться на нашу Землю и там отснять то, чего уже нет на этой?
– Идея хорошая, в принципе, должна сработать, но ты же сам знаешь, если захотят что отрицать, то скажут, это постановочные съемки, монтаж, да все, что угодно. По поводу Лоттиных крыльев точно скажут, что монтаж, никто уже ничему не верит, даже если она решит полетать на приеме. Может, это немного и впечатлит, да и то сомневаюсь. Люди скоро любую реальность будут как игровое постановочное шоу воспринимать. Даже если Иисус Христос опять придет на землю и начнет исцелять, все равно посчитают его экстрасенсом и не поверят в его реальность без надлежащей компании промывания мозгов по телевидению.
Кощей сидел и барабанил пальцами по столу. Потом сказал:
– Думаю, все равно надо появиться на какой-нибудь большой тусовке с голливудскими продюсерами, где будет куча народа. Там мы представим Лотту и попросим ее полетать. У нас очень мало времени, надо начинать набирать переселенцев. И обязательно надо предложить показать красоты незаселенной Америки. Подобрать значимые и немного узнаваемые для американцев места, например, район Манхеттена, и показать, как он выглядит в незаселенном виде. Показать остров Свободы, где нет статуи Свободы, тот же горный массив Блэк-Хиллз в Южной Дакоте, где нет и намека на присутствие этого гигантского барельефа президентов. Но лучше всего впечатлят отснятые огромные стада бизонов в прериях, стаи странствующих голубей, да ещё можно парочку особей сюда привезти или отснять каролинского попугая или стеллерову корову, пусть она и живет не в Америке, а на Командорских островах. И еще отснять что-нибудь известное каждому, даже не слишком образованному, американцу, например, мамонта. А вы не удивляйтесь, Лаки видел небольшие стада в районе, что тут зовется Аляской.
Лилит усмехнулась.
– Да, это подходящая работа для Михела, он же теперь фотохудожник и оператор. Думаю, отправлять даже хорошего тутошнего оператора – несколько неправильная идея, да и захочет ли Лаки с ним летать? А с Михелом они друзья. Да, нужно отправлять Михела. У него действительно съемка неплохо получается, как будто родился с камерой.
Михел засмущался, но явно был польщен похвалой.
– Лотта, ты помнишь, что нам Сива дала возможность быстро учиться и запоминать, вот у меня все и получается в этом деле, а кадр я с самого детства видел. С фотоаппаратом вообще нет проблем – снимаю, как вижу, а людям нравится, спецэффекты пока не так хорошо получаются, как у многих фотографов, но я свои фото называю ретро стиль, то есть фото без лишних затей, и вроде люди довольны. Но еще учиться и учиться – это бесконечный процесс.
Лилит не могла не прокомментировать:
– Особенно нравятся его работы молоденьким моделям, которых он снимает, да и не моделям тоже. Они от него млеют, фотографии у него и правда интересные получаются, необычные – и студийные, и не студийные. Говорят о нем, как о новом фотогении. Я смеюсь, но распиариваю парня, таскаю на нужные встречи, знакомлю с нужными людьми.
– А ты-то сама как в верха этого света пробилась? – спросил Кощей.
– Ты удивляешь меня, Кощей. Да блистать при дворцах всех времен и народов – это мое призвание. Не буду технические детали разглашать. Люди есть люди, и они любят необычность, красоту, а мне этого не занимать. И деньги есть большие, ну очень большие, еще из наследия царицы Савской – и Лилит расхохоталась. – Решено. Звоню одному ну очень известному продюсеру и, надеюсь, буду очень убедительна. А вечером идем на прием в…– Лилит на минутку задумалась. – Идем на закрытый прием в Грейстон Мэншен, меня с Михелом приглашали, и устраиваем там шоу. Сообщу организаторам, что буду с необычными гостями и ожидается сенсация, поэтому нужны еще два дополнительных приглашения -тебе, Кош, и Лотте. Намекну, что было бы хорошо пригласить чуть больше, чем обычно, журналистов. Кощей, тебе для приема нужен фрак, а Лотте – платье или костюм, да, лучше брючный костюм с обнаженной спиной. Кош, надеюсь, ты будешь в речах так же убедителен, как и я.
Кощей, хмыкнул.
– Ну, уж таким убедительным я никогда быть не смогу.
– Вот грязных намеков не надо, я женщина в положении, а значит, нравственность у меня на высоте, но красоту и обаяние еще никто не отменял.
И стала дальше давать распоряжения:
– Михел, свози Лотту по бутикам, приодеть ее нужно. Мы же устраиваем шоу, делаем переворот в сознании людей.
Она опять расхохоталась, ее эта затея явно веселила.
– Представляешь, сообщаем, что реально есть другой мир, и туда можно переселиться. К такому сообщению надо приготовиться и самим.
Михела мысль о перевороте в сознании землян почему-то вдохновила значительно меньше, чем предложение сводить меня по магазинам, а главное, немного со мной пообщаться без лишних глаз.
– Я сделаю несколько снимков тебя, Лотта, – шепнул он мне. – Уверен, ты должна быть невероятно фотогеничной, и твои фото могут украсить лучшие журналы мира. Пожалуйста, пойдем в мою домашнюю студию, а уже потом по магазинам. Я повезу тебя сам, уже научился водить машину и вожу аккуратно. Лилит приобрела мне чудесный ягуар, и я его за время учебы даже ни разу не поцарапал.
Тут он как-то незаметно оказался рядом, взял меня за руку, раскланялся с Лилит и Кощеем.
– Мы вас покидаем и, как я понял, до вечера мы свободны.
– Да, а вечером идем в Грейстон Мэншен, не в парк, конечно. Все, можете развлекаться, – и мы пошли в студию.
То, что Михел назвал студией, являло собой огромное помещение, завешанное своеобразными портретами людей и видами природы. Сотни таких же картин лежали на столе и даже валялись на полу.
– Эти картинки называются фотографиями, – прокомментировала мне Вероника, – и он их делает при помощи вон той аппаратуры, называемой фотоаппарат.
