Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 - Семён Афанасьев
***: Ладно. Не хочешь — не отвечай… Извини…
“””: Сбежал я из дома… Сейчас в одном из заведений.
***: А чего сбежал-то? А как сбежал? А как тебя пустили в заведение, ты же несовершеннолетний?! Хотя да, последний вопрос — тупой…
“””: Сбежал через окно в ванной :((( это по поводу «как». А насчёт «чего» — сама что, не догадываешься?!
***: ы-ы-ы-ы-ы, :-D догадываюсь. Но ты тоже скажи :-D
“””: Они уже замок и на ванной доламывали…
***: Фотку места не хочешь прислать, где ты?
“””: #photo #photo #photo
***: прико-о-о-ольно 0_0 я удалила фотографии, удали и ты у себя.
“””: ???
***: незаконно же… ты ж несовершеннолетний, в таком месте…
“””: Если ты не заметила, я вообще сок пью. И ничего больше
***: Закону ж всё равно, что ты пьёшь, Асада. Сам факт, что ты в такое время… Ладно, спокойной ночи! :-*
* * *
Усилиями Мивако и Нозоми, к утру Ватару был приведён в нормальное состояние прямо в офисе.
Вообще-то, Мивако специально для этого вызывала бригаду врачей и финансист не один час пролежал под капельницей.
Но на утро, несмотря на явную напряжённость атмосферы, его самочувствие того стоило.
Что не менее важно — к нему вернулась способность соображать здраво.
— Что у нас случилось? — морщась от вида собственного отражения в большом стеклянном панорамном окне, спросил он. — Вы обе здесь. Такие экстренные меры… — он кивнул на обломки ампул, жгуты, детали систем в мусорном ведре.
— Ничего плохого. Только хорошее, — поторопилась успокоить его секретарша. — Но ты нам нужен трезвый.
— Между собой вы уже что, без меня поладили? — сварливо спросил мужчина и потянулся к чайнику с чаем. — Спасибо, — искренне выдохнул он через полминуты и две пиалы.
На его лбу мгновенно гроздьями повисли капли пота.
— О, интоксикация снимается, — отстранённо заметила Нозоми. — У нас будет ребёнок.
— Да я некоторым образом в курсе, — осторожно напомнил Ватару. — И я рад тебя видеть, правда. Вас обеих, — тут же поправился он.
И снова потянулся к чайнику.
— Ты её не понял, — хохотнула Мивако, наливая себе и Нозоми из второго заварника, стоявшего к ним ближе. — У неё от тебя тоже будет ребёнок. Итого, ожидаем пару карапузов.
— Э-э-э? — озадаченно выдал финансист, ошарашено переводя взгляд с одной женщины на другую.
— Никаких поисков виноватых. Никаких сцен. Просто прими, как данность, — спокойно продолжила информировать жена. — Мивако мне очень помогла кое с чем разобраться. Я сама себе всё срывала, если коротко. Извини не хочу о неприятном сейчас…
— Конечно! — мгновенно вскинул вверх пустые ладони Ватару. — М-м-м, так что? Может, отметим?
Под двумя парами глаз, в абсолютном молчании он неловко поёрзал на стуле:
— Ладно. Пошутил.
В этот момент зазвонил его смарт.
— Гэнки, — удивилась Мивако, первой склонившаяся над низеньким столиком. — Привет! — сказала она родственнику, отвечая на вызов.
— Ух ты. Вы все там? — удивился оябун голограмме из двух жён и одного мужа. — Весело… А я звоню Ватару наудачу, вдруг он уже оклемался.
— Он оклемался, и может говорить, — уверенно кивнула секретарь. — Нам с Нозоми выйти?
— НЕТ! — мгновенно среагировал кумитё. — Я как раз по общему вопросу. Лично мне вы не помешаете.
— Что стряслось? — напрягся Ватару.
Такой звонок, как бы ни было, был явным отклонением от устоявшихся правил и традиций.
— Я насчёт твоего сына, — хохотнул Томиясу. — Ты в курсе, что он этой ночью в игровом доме четвёрку толстопузых богатых девок распропагандировал? И вывел из заведения?
— В каком смысле толстопузых?
— С деньгами. Наличными. Игравших по-крупному.
— Не дав доиграть в нашу пользу? — сообразил Ватару. — Они оставили у нас не все деньги?
— Угу. Обменяли фишки обратно на монеты и ушли. Вместе с ним.
— Дело молодое, — пожал плечами озадаченный отец. — Может, понравилась ему какая девка из тех?
— Охранники клуба на выходе пытались ему объяснить, что уводить клиентов заведения нехорошо. — Спокойно продолжил начальник. — И что ради своего члена портить налаженный на иностранцах бизнес серьёзным людям — тоже нехорошо. Тем более, твой сын и сам выглядит, как гайдзин, а там смена была новая… так что его за такого и приняли…
— И что? — повторно напрягся только что слишком рано расслабившийся Ватару.
— Ну зашёл он сам знаешь через кого. А потом Рюсэй отвалил дальше, другие точки проверять. А твой сынишка остался за гостевым столом, в зеркальной комнате. Сказал, что до утра хочет представление посмотреть.
— А-а-а, а смена на входе в четыре утра сменилась, да? И заступила новая? Которая не видела, с кем он и чей он? — восстановил события уже постепенно приходящий в себя финансист.
— Точно. — Оябун выдержал театральную паузу.
— Молодцы ребята, что делают всё, как надо. Не оглядываясь на личности, — ровно сказал Асада. — Если они и ему объяснили, что так неправильно…
— Да нет, не делают они как надо, — перебил товарища Гэнки, коротким смешком выдавая эмоции и своё отношение к вопросу. — Твой принялся спорить. — Намекнул он. — Что указывать ему никто не будет, девушкам, которые с ним — тоже.
— Дальше?
— Ну они его стукнуть и решили. Разок. Сейчас в больнице.
— Что с ним? — все тем же ровным тоном уточнил отец, не выдавая истинных эмоций. — Ты же наверняка узнал уже?
— Ты опять не понял. Не сын твой в больнице. Ребята в больнице. Там что-то случилось в разговоре такое, что всё очень быстро завертелось. В общем, бах-бах, и они без сознания.
— Сын был неправ, — тщательно подбирая слова, заговорил Ватару через долгую минуту взаимного молчания. — И дома я ему устрою… но у меня вопросы и к тем ребятам, и к бригадиру тогда: за что мы им платим деньги, если их может отпинать старшеклассник?! Гэнки, давай честно. Мой сын — кто угодно, но отнюдь не крутой боец! Я его с детства ращу. Всю жизнь был рохлей… Откровенно говоря, я всерьёз подумывал отправить его учиться дальше на Запад, чтоб
