Кипр – Кровь и Вера - Сим Симович
— Я понял, — наконец сказал он. — Передай Его Святейшеству, что я отправлюсь в Иерусалим, как только завершу переговоры с Венецией. Мне нужно два, максимум три дня.
— Его Святейшество также просил передать это, — гонец протянул Криду запечатанный пергамент. — Для ваших глаз и только для них.
Крид принял документ и, убедившись, что они одни, сломал печать. В письме, написанном собственной рукой Папы, содержалось предупреждение о том, что брат Константин, по сведениям из надёжных источников, вступил в контакт с мамелюкским султаном и получил от него некую древнюю реликвию, связанную с Копьём Лонгина. Возможно, частицу самого Копья или нечто подобное.
«Будьте осторожны, сын мой, — писал Папа. — Этот человек знает о природе Копья и Вашей связи с ним больше, чем показывает. Его цель может быть не просто в создании новой ереси, но в чём-то гораздо более зловещем.»
Крид сжёг письмо над свечой, не желая, чтобы столь важная информация попала в чужие руки. Ситуация становилась сложнее, чем он предполагал. Брат Константин был не просто религиозным фанатиком, но опасным противником, обладающим знаниями и, возможно, средствами для того, чтобы бросить вызов самой природе его бессмертия.
— Отдохни, гонец, — сказал он священнику. — Завтра ты отправишься обратно в Рим с моим ответом.
Вернувшись в банкетный зал, он обнаружил, что большинство гостей уже разошлись. Оставались лишь дож, Барбаро и несколько старших членов Совета, обсуждавших что-то вполголоса.
— Всё в порядке, Ваше Высокопреосвященство? — спросил дож, заметив изменившееся выражение лица Крида.
— К сожалению, нет, Ваша Светлость, — честно ответил Крид. — Возникли обстоятельства, требующие моего скорейшего присутствия в Иерусалиме. Мне придётся ускорить наши переговоры.
Дож и патриции обменялись быстрыми взглядами.
— Завтра утром Большой совет соберётся для обсуждения вашего предложения, — сказал Марко Корнер. — Боюсь, процедуру нельзя ускорить, даже при самых исключительных обстоятельствах. Такова традиция нашей республики.
— Я понимаю и уважаю ваши традиции, — кивнул Крид. — Но время имеет решающее значение. Поэтому позвольте предложить компромисс. — Он сделал паузу. — Мы подпишем предварительное соглашение завтра вечером, после голосования Совета. Основные принципы будут зафиксированы, а детали можно доработать позже через уполномоченных представителей.
Дож задумчиво потёр подбородок.
— Это возможно, если Совет одобрит вашу инициативу, — наконец сказал он. — Но должен предупредить: такая спешка может вызвать дополнительные вопросы и сомнения у некоторых наших патрициев.
— Я понимаю, — кивнул Крид. — И готов выступить перед Советом лично, чтобы объяснить ситуацию. Разумеется, не вдаваясь в конфиденциальные детали.
— Хорошо, — дож принял решение. — Совет соберётся завтра в полдень. Вы будете иметь возможность обратиться к нему перед голосованием.
— Благодарю, Ваша Светлость, — Крид слегка поклонился. — И прошу прощения за необходимость изменения наших планов.
— В политике и дипломатии всегда нужно быть готовым к неожиданностям, — философски заметил дож. — Надеюсь, вопросы, требующие вашего присутствия в Иерусалиме, не слишком серьёзны?
— К сожалению, они более серьёзны, чем хотелось бы, — честно ответил Крид. — Но с Божьей помощью и поддержкой таких союзников, как Венеция, я надеюсь разрешить их благополучно.
Утро следующего дня Крид провёл в интенсивной подготовке к выступлению перед Большим советом. Он тщательно пересмотрел свои предложения, внеся некоторые изменения, которые могли сделать сделку более привлекательной для венецианцев, не жертвуя при этом принципиальными интересами Ордена и Кипра.
К нему несколько раз приходили влиятельные патриции, зондируя почву и пытаясь выяснить, насколько он готов к компромиссам. Крид вёл эти предварительные беседы осторожно, не раскрывая всех карт, но давая понять, что открыт для разумных предложений.
Особенно важным был разговор с Альвизе Барбаро, который посетил его незадолго до начала заседания Совета.
— Настроения в Совете смешанные, Ваше Высокопреосвященство, — сообщил патриций, прихлёбывая восточный кофе, который Крид всегда возил с собой. — Торговцы и банкиры в восторге от перспективы привилегий в Александрии. Военная партия обеспокоена сотрудничеством с новым орденом, который может изменить баланс сил в регионе. А старые семьи… они просто не доверяют никому, кто появился так внезапно и достиг такого влияния за короткое время.
— Как и положено мудрым правителям, — заметил Крид. — Осторожность — добродетель в политике. — Он отпил из своей чашки. — Но порой излишняя осторожность означает упущенные возможности. А эта возможность уникальна и не будет ждать вечно.
— Я понимаю, — кивнул Барбаро. — И лично поддерживаю соглашение. Но мой голос — лишь один из многих.
— Что могло бы склонить чашу весов в нашу пользу? — прямо спросил Крид. — Какой жест с моей стороны убедил бы сомневающихся?
Барбаро задумался, взвешивая слова.
— Есть один момент, который вызывает особое беспокойство, — наконец сказал он. — Ваше требование о прекращении косвенной торговли с Генуей. Даже с теми уступками, что вы предложили вчера, это остаётся самым болезненным пунктом.
— Я понимаю, — Крид кивнул. — И готов к дальнейшим уступкам в этом вопросе. Скажем, сокращение косвенной торговли на пятьдесят процентов в течение первых двух лет, и только после этого решение о полном прекращении, основанное на совместной оценке ситуации.
Глаза Барбаро блеснули.
— Это существенное смягчение, Ваше Высокопреосвященство. Такое предложение может найти больше поддержки в Совете.
— Я надеюсь на это, — Крид допил кофе. — Ибо время действительно не на нашей стороне. События в Иерусалиме… они могут иметь далеко идущие последствия для всего христианского мира, включая Венецию.
— Вы говорите загадками, кардинал, — Барбаро прищурился. — Что происходит в Иерусалиме?
— Я не могу раскрыть все детали, — Крид покачал головой. — Но скажу так: определённые силы пытаются создать раскол внутри христианства, который может ослабить наши позиции на Востоке. А если христианское присутствие там ослабнет, Венеция потеряет гораздо больше, чем может выиграть от продолжения косвенной торговли с Генуей.
Барбаро, как опытный политик, понял, что за сдержанными словами Крида скрывается серьёзная угроза.
— Я передам суть вашего предложения ключевым членам Совета перед голосованием, — сказал он, поднимаясь. — И добавлю своё личное мнение о необходимости быстрого решения.
— Благодарю, мессер Барбаро, — Крид тоже встал. — Ваша поддержка бесценна.
Зал заседаний Большого совета был заполнен до отказа. Сотни патрициев в торжественных одеждах заняли ряды скамей, расположенных амфитеатром. Дож председательствовал с возвышения, а члены Малого
