Кипр – Кровь и Вера - Сим Симович
— А Генуя? — вмешался дож, внимательно следивший за разговором. — Вы действительно готовы предложить им те же условия?
— Если потребуется, — кивнул Крид. — Хотя, признаюсь, я предпочёл бы сотрудничество с Венецией. Ваша республика всегда демонстрировала большую… гибкость в отношениях с Востоком. Большее понимание разных культур и традиций.
Этот тонкий комплимент был точно рассчитан. Венецианцы гордились своей репутацией космополитичных торговцев, в отличие от более консервативных генуэзцев.
— И всё же, — продолжил Барбаро, — ваше требование о прекращении косвенной торговли с Генуей слишком сурово. Мы конкуренты, да, но деловые связи существуют десятилетиями, если не веками.
— Я понимаю, — кивнул Крид. — Именно поэтому мы предлагаем трёхлетний переходный период. Достаточно времени, чтобы перестроить торговые маршруты и найти новых партнёров. К тому же, — он слегка понизил голос, — я мог бы рассмотреть некоторые… исключения для определённых видов товаров. При соответствующих гарантиях, разумеется.
Глаза Барбаро блеснули интересом.
— Какие именно товары вы имеете в виду?
— Скажем, венецианское стекло, — ответил Крид. — Или генуэзское оружие. Товары, которые трудно заменить и которые не имеют прямого отношения к восточной торговле.
Дож и патриций обменялись быстрыми взглядами. Это было уже серьёзное смягчение первоначального требования, которое могло сделать сделку гораздо более приемлемой для венецианцев.
— Интересно, — медленно произнёс дож. — Возможно, мы сможем найти компромисс.
Барбаро кивнул и повернулся к Криду:
— А что насчёт финансовой стороны? Вы говорили о поддержке строительства крепостей. Какие суммы имеются в виду?
— Мы подготовили детальный расчёт, — ответил Крид. — Но в целом речь идёт о пятидесяти тысячах дукатов ежегодно в течение первых пяти лет.
Сумма была значительной, но не непомерной для богатейшей морской республики Европы.
— И за эти деньги Венеция получит существенное снижение пошлин и защиту своих кораблей, — продолжил Крид. — Учитывая объёмы вашей торговли с Востоком, инвестиция окупится за два-три года, не больше.
— Возможно, — задумчиво произнёс дож. — Но что насчёт кораблей? Сколько судов вы запрашиваете и какого типа?
— Десять галер ежегодно, — ответил Крид. — Боевых, а не торговых. С экипажами или без — на ваш выбор.
— Без экипажей, — быстро ответил Барбаро. — Венецианские моряки слишком ценны, чтобы служить в чужом флоте.
— Разумно, — согласился Крид. — Мой орден уже привлекает достаточно опытных моряков со всей Европы. Нам важнее сами корабли.
Беседа продолжалась весь вечер, переходя от одной темы к другой. Крид умело сочетал твёрдость в принципиальных вопросах с гибкостью в деталях, демонстрируя дипломатическое мастерство, отточенное веками опыта. Венецианцы, изначально настороженные, постепенно проникались если не симпатией, то уважением к необычному кардиналу.
Ближе к концу банкета к ним присоединилась дочь Барбаро, Бьянка — молодая женщина удивительной красоты, с умными глазами и изящными манерами.
— Ваше Высокопреосвященство, — она присела в глубоком реверансе. — Отец столько рассказывал о вас. Герой Александрии, великий воин и дипломат…
— Ваш отец слишком щедр на похвалы, донна Бьянка, — вежливо ответил Крид. — Я лишь слуга своего ордена и христианского мира.
— Скромность украшает великих людей, — улыбнулась она. — Но слухи о ваших подвигах достигли даже женских палат Венеции. Говорят, вы сражались с сотней мамелюков, держа в одной руке меч, а в другой — священное Копьё.
— Народная молва любит преувеличения, — Крид слегка улыбнулся. — Сотни не было. Не больше дюжины.
Это замечание вызвало смех за столом, разрядив атмосферу, которая стала слишком напряжённой от деловых переговоров.
— А правда ли, — продолжила Бьянка с блеском любопытства в глазах, — что Копьё светится в ваших руках перед битвой?
— Бьянка! — одёрнул её отец. — Такие вопросы неуместны.
— Ничего страшного, мессер Барбаро, — успокоил его Крид. — Любопытство — естественное человеческое качество. — Он повернулся к девушке: — Копьё действительно обладает… особыми свойствами. Но они проявляются не по моей воле, а по своей собственной. Или, если хотите, по воле Того, кто был им пронзён.
В этот момент к их столу подошёл церемониймейстер и почтительно склонился к уху дожа. Выслушав его, Марко Корнер кивнул и повернулся к Криду.
— Кажется, этот вечер полон сюрпризов, Ваше Высокопреосвященство. К нам прибыл гонец от Его Святейшества Папы Урбана. Он настаивает на немедленной встрече с вами.
Крид нахмурился. Гонец от Папы, требующий срочной аудиенции, мог означать только одно — произошло нечто экстраординарное.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, — он поднялся из-за стола. — Долг призывает меня.
— Разумеется, — кивнул дож. — Церемониймейстер проводит вас в приватную комнату для беседы.
Крид последовал за слугой через анфиладу залов к небольшому кабинету, обставленному с типично венецианской роскошью. Там его ждал молодой священник в потрёпанной дорожной одежде, с явными признаками изнеможения от долгого пути.
— Ваше Высокопреосвященство, — он опустился на колено. — Я привёз срочное сообщение от Его Святейшества.
— Говори, сын мой, — Крид поднял его с колен. — Что стряслось?
— Брат Константин, — произнёс гонец. — Он объявился в Иерусалиме с новым религиозным движением. Он называет себя Истинным хранителем Копья и проповедует, что нынешние христианские церкви — и католическая, и православная — погрязли в грехе и отступили от истинного учения Христа.
Крид напрягся, услышав имя своего давнего противника.
— Продолжай.
— Он собрал вокруг себя значительное число последователей — не только местных христиан, но и паломников из Европы, — сообщил гонец. — Он обвиняет Вас, Ваше Высокопреосвященство, в узурпации священного артефакта и искажении его истинного предназначения.
— И что говорит об этом Его Святейшество?
— Папа опасается раскола, — священник понизил голос. — Слова брата Константина находят отклик у многих верующих, особенно в восточных землях, где авторитет Рима не так силён. Его Святейшество просит Вас срочно завершить дела в Венеции и отправиться в Иерусалим, чтобы противостоять этой ереси. Он уполномочил Вас действовать от его имени с полной властью апостольского легата.
Крид задумался. Появление брата Константина в Иерусалиме не было случайностью. Фанатичный монах выбрал идеальное место для начала своего движения — город, священный для всех христиан,
