Паладин развивает территорию. Том V - Greever
Через силу Грейг повернул голову вправо и, посмотрев наверх, встретился взглядами с прекраснейшей из женщин, которых он когда-либо видел.
Судя по её большому животу, она была беременна, и от этого становилась ближе ему, ведь, значит, она тоже станет матерью и должна понять его чувства.
Только вот образы живших во дворце жён графа тут же вернули его к реальности, напомнив, что не всё так просто в этом мире дворян.
Собрав все оставшиеся силы, он прошептал:
— Грейг Валентайн.
Шона, стоявшая в окружении своих служанок, при поддержке одной из фрейлин опустилась на колени рядом с ним и, погладив по голове, как любящая мать, притянула его к себе.
Она видела, как сильно он боится, но всё же осмелился в таком возрасте противостоять своему отцу и поставил на эту попытку абсолютно всё.
— Не бойся. Хотя герцог и выглядит страшным, он добрый человек, и ты можешь не переживать, мы защитим вас с сестрой.
В то же время Сильвия с девочкой на руках подошла к ним двоим, игнорируя крики Андрэ, который продолжал пытаться что-то сказать и даже возмущаться.
Встав рядом с ними, герцогиня продемонстрировала мальчику, что с Элиной всё в порядке, и они вместе с Шоной старались успокоить Грейга, когда вся толпа вздохнула, словно их что-то удивило.
Это была реакция на движение герцога, который, поднявшись с трона, впервые за сегодняшний день хоть что-то сделал.
В течение всей инициации к его ногам бросалось пять аристократов, среди которых были и дети. Его просили остановить истребление семей, надеясь, что, находясь на публике, герцог не будет настолько жестоким, однако их план провалился.
Все они являлись частью вассальных семей, поэтому лорду это так надоело, что он не проявил интереса к очередному ребёнку, появившемуся здесь.
Но теперь всё было не так, потому что Сильвия, как всегда, бросилась к ребёнку, что стало уже какой-то одержимостью.
Являясь покровительницей всех сиротских приютов на территории герцогства и Балтес, она и так присматривала за почти двумя тысячами детей, а стоило вот так появиться очередному ребёнку, девушка не могла оставаться в стороне.
Эта черта проявилась сразу после рождения дочерей, когда привезли сына короля, а после всё становилось только хуже.
Даже имея четверых собственных, она постоянно возилась с детьми и в первую очередь выполняла запросы от настоятелей приютов.
Виктор теперь не мог остаться в стороне, хотя и старался игнорировать аристократов, пытавшихся выжить, как тараканы, обнаруженных под гнилой деревянной доской.
Спустившись с трибуны, он подошёл к мальчику, которого выпустила из объятий Шона, и встал перед ним, после чего, стараясь сдерживаться, обратился к нему:
— От чего ты хочешь, чтобы я спас тебя?
Грейг поднял голову и, не говоря ни слова, стал дрожащими от усталости и страха руками расстёгивать свой камзол.
Под яркой одеждой можно было видеть старую серую рубашку, которую слуги решили не менять, ведь всё это было временным.
Виктор с жёнами, видя это, сразу поняли, что что-то не так, но продолжали ждать, чтобы увидеть, что ребёнок хочет показать.
Вскоре мальчик полностью расстегнул камзол, однако графу как-то удалось выкрикнуть то, что он давно пытался сказать.
— В-ваша с-светлость! Э-это дело семьи Валентайн!
Лорд своей аурой ещё сильнее вдавил графа в каменную мостовую, после которого послышался треск то ли камней, то ли костей, но это не имело значения, потому что сейчас всё внимание было сосредоточено на мальчике.
Ребёнок стал через голову снимать свою грязную рубашку, отчего в толпе послышались возгласы испуганных женщин и вздохи людей, видевших ужасающую картину изувеченного тела ребёнка.
Даже солдат, видевших на поле боя ужасающие картины, стало мутить от одного вида ран на теле Грейга. Где-то были свежие раны от хлыста, как на спине, так на груди и животе со следами гниения, а где-то зажившие шрамы.
Только лицо и ладони мальчика были не подвергнуты такому издевательству.
Киран, стоявший за спиной своего господина, обернулся назад к солдату и крикнул ему.
— Приведите монаха и баронессу Налиту! Срочно!
Солдат тут же рванул в сторону дворца, чтобы забрать монаха, который проживал на территории, приглядывал за Шоной и Лилией.
Тем временем Виктор опустился на одно колено и, посмотрев в глаза ребёнку, уже извиняющимся тоном заговорил с ним, чувствуя свою вину за то, что решил, что он такой же, как те дворяне, что приходили раньше.
— Отныне ты под защитой герцога Леомвиль! Скажи мне, чего бы ты хотел получить?
Он говорил так, чтобы все на площади это слышали, тем самым давая понять, что не откажется от своих слов.
Также лорд надеялся, что ребёнок захочет, чтобы его отцу отомстили, ведь и сам герцог этого хотел, однако слова мальчика удивили всех.
Склонив голову ещё больше, ребёнок с трудом озвучил свою давнюю мечту.
— Х-хо… Хочу увидеть золотого рыцаря!
Люди в толпе начали перешёптываться, обсуждая то, что мальчик упустил такую невероятную возможность в своей жизни.
Виктор тем временем ошарашенно смотрел на мальчика, не понимая, что это за желание такое, ведь прямо сейчас он мог исполнить всё, что тот пожелает.
Он не знал, что в империи написана книга, которая называется «Золотой рыцарь», рассказывающая о его похождениях, хотя в ней и нет конкретного упоминания имени герцога Леомвиль.
Однако все события в ней, пусть и с преувеличением, расписывают то, чем занимался Виктор с момента первой войны с Армондэлем, когда он разгромил военные обозы.
Грейгу так и не удалось прочитать её, ведь он не знал местной письменности, да и книгу бы никто не дал отверженному ребёнку. Однако ему довелось слышать обсуждение горничных о новом романе, в котором упоминался золотой рыцарь, и их выводы о том, что им является герцог Леомвиль.
Будь Виктор внимательнее, он даже, гуляя по Тиаманту, мог услышать истории бардов и менестрелей, которые говорят о его похождениях, и, возможно, герцог даже слышал их, но из-за преувеличений никогда бы себя в них не узнал.
Лорд улыбнулся и, поднявшись на ноги, произнёс:
— Раз таково твоё желание! — сразу после этих слов он поднял руку к небу, глядя на мальчика, который внимательно следил за его действиями, и призвал броню паладина, заставляя её проявляться медленнее, чем обычно.
Сначала в правой руке материализовался двуручный молот, который был больше самого Грейга, а затем в левой руке появился щит с рунами, почти закрывавший собой герцога.
После начал проявляться весь золотой доспех кроме шлема, делая Виктора чуть выше, и
