Сезон охоты - Тимофей Петрович Царенко
Майор кивнул.
— И весь этот флешмоб устроил он… она?
Ещё один кивок. Интересно, а что бы сказала по этому поводу Лизи?
— Скажи, Болтун, а что такое боль?
— Изменения в структуре, которые порождают потребность в адаптации.
— Ты помолилась. Ты на самом деле помолилась! — я ткнул пальцем в железку.
— Ты пытаешься понять. Потому до сих пор жив.
Своеобразная похвала…
Катер мягко опустился на бетон. Дверь ушла вверх, и передо мной открылось людское море. Люди молчали. Я слышал лишь гул камер. Ни слова, ни приветствия. С непонятным для самого себя усилием я встал на ноги.
За моими плечами встали полицейские, и неожиданно каждый из них положил свою руку мне на плечо.
— Её звали Рейчел. Наша мать, Живой.
Я повернулся на пятке, скидывая руки.
Лицо Молчуна закаменело. Я пытался сказать хоть что-то, но чёрт возьми, я никогда не был в такой ситуации! Мир крутился в разных диапазонах, что-то надо было сказать, что-то надо было сделать…
А потом меня толкнули в грудь. И меня подхватили чьи-то руки.
— Рыжий Эл.
— Тайвен.
— Ингрид, я её любил…
— Звездочёт.
— Товарищ Пак.
— Карл сорок шестой.
— Калгарон.
Имена лились и лились, их шептали, произносили, кричали те, кто не смог ко мне прикоснуться.
Водоворот чужих прикосновений всё не кончался и не кончался. Попало чувство времени. Пропало всё… это было ошеломительное, новое…
— Хедрикс, ты на связи?
Голос Лизи вернул меня в реальность. Я стоял на своих двоих. Вокруг нас шли люди, я видел улыбки. Искренние улыбки.
— А?
— Пойдём, нас ждут.
Жрица вцепилась мне в локоть и потащила за собой.
— Что происходит?
— Триумф. Твой Триумф, Кель.
— Тебе не кажется, что это как-то слишком? — я наконец-то облёк эмоции в слова.
— Это мне говорит человек, который устроил футбол в грязи тремя остывшими трупами?
— Я развлекался, — отмазка так себе…
— Вот и тут кто-то развлекается. Возможно, даже мы.
Я наконец обратил внимание на свою спутницу. Глаза жрицы влажно сверкали от возбуждения. Девушка раскраснелась, я ощутил запах пота.
А потом навалились все остальные ощущения от мира. Гул камер, влажный, густой воздух с запахом озона и йода. Тонкие струйки запахов и дыхания, сотни, тысячи… Кайнозой-сити ударил по органам чувств так, что на мгновение стало сложно дышать. Странные чувства для того, кто может часами обходиться без кислорода.
— Что это… что со мной?
— Сенсорная перегрузка. Первая награда.
— Что это? Что за…
Параметр Человечность: 10 000.
Единственное сообщение от системы. А ещё оно сверкало золотом.
— Вспоминаешь каково это, быть живым?
— Я… что за срань?
Я остановился и рухнул на колени.
— Всего лишь кусочек Келя Хендрикса. Человечность — самый страшный параметр Игры. Это не какой-то рейтинг, это то, что ты отнимаешь у себя.
Вокруг нас столпились люди, они молчали, а их глаза горели любопытством. Посыпались на землю камеры, наблюдатели устроили давку на ручном управлении.
— Это ад! — руки скребли грязный бетон.
— Это Рай, Кель! Это настоящий…
— Тогда я заживо горю в РАЮ!
Жрица расхохоталась.
— Как… как она это делает?
— А тут уже ничего интересного. Метка станции, которую ты принимаешь, когда входишь. Крохотное семечко, технология двадцатого поколения. Око Титанов даёт возможность каждому быть тем, кем он хочет быть.
— Ты то, что ты ешь! — изрёк я глубокомысленно и встал на ноги.
— Хорошая шутка, Кель. Пойдём, нас ждут в ратуше, а потом Француз желает лицезреть твою синюю рожу.
— Не хочу к Французу. Он меня в жидком азоте купать будет.
— Спокойствие, Кель, сегодня жидкий азот только в маленьких коктейльных стаканах.
— Маленьких — не маленьких, но утопиться в них я сегодня попробую.
— Будешь хорошим мальчиком, составлю тебе в этом деле компанию.
— А что входит в обязанности хорошего мальчика? — обмен мне показался выгодным.
— Не нарываться. Покойную плазму не троллить. На пьяные истерики не реагировать. Французу не грубить, он человек тонкой душевной организации.
— Странные… инструкции, крошка.
— Кель, у тебя вернулась способность наслаждаться сенсорными ощущениями, а не совесть прорезалась. Давай обойдёмся без лукавства.
— Колись, что тебе такого Француз сделал, что ты меня так прессуешь? Я же из чистого протеста сейчас его нервировать буду.
— Тогда… давай сначала нажрёмся.
— И тут есть отличный клуб.
Жрица остановилась и одарила меня влажным поцелуем. Люди вокруг захлопали. А мне в мозг ударил эмпатоген. Блин, где она его синтезирует? Что это за дрянь такая, что она даже меня пронять может?
Я уставился на девушку в силах разглядеть строение её челюстей. Через минуту[3] я сообразил, что не знаю, как должно выглядеть нормальное человеческое тело, и снова поцеловал Лизи.
Она подхватила меня под руку и поволокла в сторону ратуши.
Там тоже было полно народа. Из фонтана било расплавленное золото и по площади гуляли блики отражений, единственное городское украшение подсветили мощные прожектора. От этого золотого света на площади наступил солнечный день, как на лучших биосферных модулях пояса Хилла.
Мы зашли в зал, полный народа. Жители города заметили нас и расступились в стороны, и мы шли по коридору из людей. Толпа гомонила. Экран с заданиями при моём приближении стал выцветать, пока на доске не осталось всего двенадцать стикеров с именами. Карточка с именем «Леший» горела золотым светом.
Гомон стих, и я коснулся листа с заданием. Тот неожиданно прилип к ладони. Я подтянул к себе тонкую золотую пластину. На одной стороне надпись с картинкой, на которой был изображён давешний монстр.
Леший.
Человек.
Воинское звание: адмирал.
Статус: пленён игроком Живой.
На обратной стороне листа нашлось гораздо больше информации.
Награда:
Быть человеком.
Параметр Чужеродность заменяется параметром Человечность.
Доступно изменение природы.
1000 очков эволюции.
1000 очков модификации.
Системное.
Завершён квест «Очищение».
Число выживших участников: 5/235.
Дезертировали: 4/235.
Подвиг засчитан.
Системная награда:
Доступ к покупке системного оборудования открыт.
Ограничения рынка на статус «человечность» и «чужеродность» сняты.
Частная награда:
Для получения награды встретьтесь с эмиссаром ордена «Серых братьев».
Я засунул лист в карман.
Кто-то протянул мне початую бутылку, я машинально выпил. В бутылке был растворитель. Я закашлялся под весёлый смех окружающих меня игроков. Они снова окружили меня, и я беспрерывно пожимал руки. Лизи
