Русь. Строительство империи 5 - Виктор Гросов
— Вот и замечательно, — ответил я. — Плотники, южную стену сперва. Там щели есть и ветер гуляет. Каменщики — башню чините, она криво стоит.
Люди разошлись, деловито зашумели. Я подозвал Олега.
— Олег, — сказал я. — Стены чиним. Людей распредели вместе с Алешей, кто лес таскать может. И склады готовь.
— Сделаю, княже, — ответил он. — Десяток мужиков с утра пошлю. А склады уже копают, место у Волхова чистое.
Он ушел, а я сел у стола, разглядывая карту. Стены — первый шаг. Если успею, Вежа даст очки, а я ее еще разок подловлю. Хитрость с соколом сработала — она купилась, а я выиграл тысячу сверху. Может, и дружину усилить получится, или казну поднять. Но сперва стены.
Дни шли быстро. Я ходил по стенам, смотрел, как плотники вбивают бревна, как каменщики тащат камни. Алеша гонял лентяев, голос его гремел над двором. К третьему дню южная стена стояла как новенькая, щели пропали, башня выправлялась. К пятому дню лес притащили, и северную стену начали латать. Я понимал, что мы успеваем.
На шестой день я обошел город. Стены выросли — бревна свежие, смолой пахнут, камни в башнях лежат ровно. Алеша подошел, вытер пот с лица.
— Готово, княже, — сказал он. — Завтра последние камни положим, и все.
— Молодец, — ответил я. — Быть тебе все же сотником.
Ночью я вызвал Вежу.
— Ну что, княже? — спросила она. — Сделал уже?
— Сделал, — хмыкнул я.
Цифры вспыхнули перед глазами. 7 000 «ов» капнули на баланс. Вежа ухмылялась.
— Что еще дашь? — спросил я.
— Думай сам, княже, — ответила она, — я всего лишь система.
Я остался один, глядя в темноту. За окном сгущалась ночь, Новгород затих, только ветер шуршал где-то в щелях. Стены города стояли крепко — я это знал, сам проверял. Алеша с людьми закончил работу, и Вежа свои очки отдала.
Дверь скрипнула, и вошел Такшонь, князь галицкий. Он был бледен после ран, но держался прямо. Шагал уверенно, опираясь на посох. Я указал ему на лавку напротив.
— Садись, — сказал я. — С чем пожаловл?
Он сел, положил посох поперек колен, посмотрел на меня.
— Вести. Не добрые. Мешко, князь польский, у Галича силы копит. Лагеря ставит на границе, людей собирает. Лазутчики мои видели.
Я выпрямился. Как же не вовремя.
— Сколько их? — спросил я.
Такшонь помедлил, будто в уме считал.
— Тысяча, может чуть больше, — сказал он. — Пока. Но это только начало. Мешко не один действует, силы собираются.
Я провел рукой по лицу. Галич. Как же не вовремя. Если Мешко с Оттоном туда лезут, значит, хотят плацдарм. Оттуда и на Переяславец, и на Киев можно ударить, и на юг дальше пойти.
Картина складывалась ясная, но мрачная. Оттон с Мешко хотят Галич, чтобы через него на юг и восток давить. Византия что-то мутит. А Куря с Сфендославом на востоке гнездо вьют, с восточными князьями сговариваются. Все разом, будто сговорились. Или не будто — сговорились.
— Времени мало, — сказал.
Такшонь поднял взгляд, пальцы его сжали посох.
— Галич я сдержу, княже, — сказал он. — Пока жив, не отдам ворогу. Но людей больше надо, и серебра. Мешко не шутит.
— Дам, — ответил я. — Из казны выделю, что с купцов взял. И Веславу пошлю, пусть проверит. Поляков надо заранее встретить.
Он согласился.
— Веслава дело знает, — сказал он. — Ловкая она, выведает.
Такшонь поднялся, опираясь на посох, и вышел.
Я вызвал Веславу. Она явилась быстро, волосы ее выбились из-под капюшона, глаза острые, как у сокола. Я усмехнулся про себя — Вежа про сокола вспоминала, а вот настоящая птица передо мной.
— Веслава, — сказал я. — На запад в Галич отправь лазутчиков. Поляков выследи. Узнай, где, сколько, что задумали.
Ее губы дрогнули в улыбке.
— Сделаю, княже, — сказала она тихо. — Лазутчиков своих возьму, к утру выйдем.
— Иди, — ответил я. — И береги себя.
Она ушла, а я сел у очага, глядя на угли. Время. Его почти нет.
У меня родилась идея.
Глава 12
Я разглядывал карту своих владений. Новгород, Киев, Галич, Березовка где-то в углу. Расстояния между ними — как пропасть, и каждый раз, когда я посылал человека с указом, проходили дни, а то и недели, пока весть доходила. Управлять так — все равно что руками воду ловить. Надо что-то менять. Гонцы. Вот что мне нужно. Быстрые, верные, чтобы указы мои летели, а не ползли, и чтобы я знал, что творится на землях, не дожидаясь, пока наместники сами догадаются доложить.
Я смахнул карту в интерфейсе и уставился в окно. Во дворе суетились люди — кто-то таскал бревна, кто-то чинил телегу.
Надо выбрать людей. Не просто кого попало, а тех, кто ноги не сотрет на первом же перегоне и язык за зубами держать умеет. В дружине было с десяток крепких, молодых, парней, которые коней любили, ухаживали за ними на совесть. И из местных можно взять — есть такие, что пути знают, как свои пять пальцев.
К полудню я собрал их во дворе. Десять человек — семеро из дружины, трое из новгородских. Стояли передо мной, смотрели, кто с интересом, кто с опаской. Один, рыжий, с веснушками по всему лицу, переминался с ноги на ногу, будто ему в сапоги угли насыпали. Я шагнул вперед, заговорил.
— Мне нужна ваша служба на благо страны, на благо государя. Вы теперь гонцы мои, — сказал я. — Указы возить будете, вести собирать. От Новгорода до Киева, от Галича до Березовки. Право вам даю: через земли мои идите без задержки, коней берите на постоялых дворах, старейшинам в глаза смотрите, если что не так. Но если кто властью этой злоупотребит — сам знаете, что будет.
Рыжий, что переминался, поднял руку. Я посмотрел на него, брови поднял.
— Чего тебе? — спросил я.
— А ежели коня не дадут, княже? — сказал он, голос его был звонкий, но с дрожью. — Бывает, на дворах жадные сидят, скажут — нету, и все.
Я усмехнулся. Хитер, паршивец.
— Скажи, что от Великого князя, — ответил я. — А не дадут — бери сам и грамоту мою показывай. Но без мордобоя, понял? Мне гонцы нужны, а не разбойники.
Он ухмыльнулся, остальные зашумели, но тихо, с уважением. Я достал грамоту, которую заранее велел писцу нацарапать. Моя печать там стояла — круглая, с птицей и веткой березы, как на монетах.
— Ратибор, — позвал я, и он вышел из тени у стены, руки скрестив. — Ты за ними смотришь. Чтоб не баловали, но
