Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
— Мда, — только и смогла сказать она, погружаясь в размышления.
Фалайз видел, что те уже далеко за пределами Дракенгарда. По итогам этого «разговора» жрица просто списала паладинов со счетов. Об этом же говорила и её сказанная едва слышно, полная разочарованного недовольства фраза:
— Похоже, всё же придётся договариваться с Никой…
Такое отношение было для дикого мага сродни пощечины, приводящей в чувство. Его обуял праведный гнев. Не только на Фиону, но и на остальных окружающих. Сошёл с ума один Магистр, но, кажется, это было крайне заразительно. Настолько, что даже предельно кратковременное пребывание в его кабинете негативно сказывалось на рассудке. Иначе нельзя было объяснить, почему все вокруг считали безумца, который и двух фраз связать не мог, своим лидером и даже слушались его.
— Ты чего? — спросил Фалайз, не скрывая того, что сердился.
— А? — непонимающе воззрилась на него Фиона. — Да так, похоже, что нам нечего тут ловить… ну, ты и сам всё видел. Это был наш лучший вариант, мда.
— Ты с ума сошла⁈ — злясь всё сильнее, воскликнул дикий маг.
— Что… — Жрица странно на него посмотрела и уточнила, наконец задав правильный вопрос: — Что ты имеешь в виду?
— Зачем слушаться этого психа?
Изогнувшись под жаром праведного гнева, внутри Фалайза какая-то незаметная деталька, щёлкнув, встала на прежнее место. Он не только понял, что надо говорить, но и кому. Им вовсе не требовался Магистр. Судя по увиденному, в текущем состоянии он и своим подчиненным исключительно мешал, отвлекая их от куда более здравых идей, чем любые из тех, что могли сейчас прийти в его полную безумия голову.
Дикому магу стало стыдно за этих игроков, которые слушались этого сумасшедшего. Наверняка они всё прекрасно видели и осознавали, но упрямо не желали самостоятельно распоряжаться своими действиями. Стало Фалайзу стыдно и за себя, что он, поддавшись негативным эмоциям, позволил себе усомниться. Причём ладно паладины, но ведь сомневался он в друзьях главным образом.
Нет, конечно, какая-то страховка на случай неудачи никогда не была лишней. Но не такая, как в случае с бомбой Кси-Ксы. Оулле был прав, но лишь отчасти. То, что такое оружие попытаются повторить, являлось лишь одним из возможных исходов, которые не противоречили один другому. Бомба могла сработать излишне сильно — алхимичка сама упоминала, что та уничтожит Вечнозелёную долину и даже «немного» больше. Бомба могла достаться монстрам. И, что ещё хуже, она могла достаться людям, у которых вообще никаких сомнений никогда не возникало насчёт своих действий и их последствий. «Всё ради цели» плавно перетекающее в «что угодно ради моей мечты». В связи с этим дикий маг твёрдо вознамерился не просто отказаться от этой затеи, он собирался очень серьёзно поговорить с Кси-Ксой. Её надо было остановить, а бомбу — уничтожить, даже если она сама считала иначе.
Но прежде Фалайз обратился к паладинам. Внимание к себе привлекать даже не потребовалось. То, с каким видом дикий маг вышел во внутренний двор, с каким гневом на лице и чуть ли не снеся перед собой излишне медленные и скрипучие ворота, привлекло более чем достаточно внимания. Не требовалось говорить и что-то особо заковыристое или приводить какие-то особо замудёрные аргументы. Паладины в основной своей массе представляли специфичных, но не глупых и не безумных игроков. Обычные люди, объединенные какой-то идеей, в данном случае очень здравой и хорошеей идеей.
Даже Магистр по существу хоть и был упрямцем, но упрямство это сыграло в целом по очкам всё же в плюс. Иначе бы паладины Чистоты не продержались здесь так долго. Но сейчас требовалось совершенно иное, и Фалайз собирался это предложить, начав, правда, издали и к тому же с извинений:
— Я знаю, что поступаю плохо. Знаю, что вы доверяете своему лидеру, несмотря на всё. Он наверняка заслужил это, в отличие от меня. И всё же я хочу предложить вам нечто, что может показаться подлинным безумием, даже на фоне всего остального. — Дикий маг вздохнул поглубже. — Последний бой. Отчаянная атака с одной лишь целью — выманить врага на сражение. Заставить его сосредоточиться на нас. Чтобы мои друзья, которым я всецело доверяю, как вы доверяете Магистру, имели хотя бы шанс на успех. Шанс закончить эту войну сегодня.
— А что, если у нас не получится? — задал кто-то очень своевременный вопрос, как показалось Фалайзу, это была Матаракша.
— Что мы теряем? — ответил дикий маг. — Я говорю «мы», потому что нас в Гадюкино монстры сметут гораздо раньше, чем закончится осада Дракенгарда. Суть ведь в том, чтобы попытаться победить. Назло всем и всему. Просто попытаться всем вместе. Не выйдет? Ну что ж, мы хотя бы попытались.
Повисла тишина. Она была недолгой, если мерить приборами. Но по меркам Фалайза длилась как будто вечность. И к тому же была оглушительно громкой, а также тяжёлой, как небосвод. Наконец, раздались первые вскрики, постепенно переросшие в неровный гул, состоящий из отдельных фраз:
— Слава или смерть!
— Победа!
— На смерть!
— Все вместе!
— Держимся! Держимся!
Похоже, у паладинов Чистоты наблюдался определенный недостаток фраз, соответствующих ситуации, но мысль они уловили верно. Слушая это, дикий маг едва стоял на ногах. Как будто не короткую речь произнес, а марафон пробежал: голова кружилась, глаза слезились, в ушах звенело. Но всё это было в сущности совершенно неважно. У него получилось — только это имело значение сейчас.
Вдруг его взгляд зацепился за одинокую фигуру поодаль. То, как она стояла, эта поза была ему очень хорошо знакома. Так же она стояла во время их знакомства. Когда-то Кара была первым человеком, пускай и мёртвой эльфийкой, в этой игре, с которым Фалайз познакомился. Ещё до Тукана и Фионы. По факту они встретились благодаря ей. Нежить многим им помогла, причём с большего — бескорыстно.
Затем, к огромному огорчению Фалайза, их пути кардинально разошлись. Кара играла дольше, очень сильно дольше и потому видела «Хроники» иначе и желала видеть их другими. Поэтому встала на сторону Фрайка, который мечтал всё разрушить и построить заново.
Они не стали врагами, но и друзьями перестали быть. Дикий маг знал, что
