Русь. Строительство империи 3 - Виктор Гросов
— Но я не держу зла, — неожиданно для многих сказал я. — Я понимаю, что страх может толкнуть человека на неверный путь. Я готов простить тех, кто оступился, кто поддался соблазнам. Я даю шанс каждому, кто готов служить Переяславцу верой и правдой, кто готов искупить свою вину честным трудом и верной службой!
Мои слова вызвали новый взрыв эмоций. Я же, чувствуя, как волна народного одобрения поднимает меня, словно на гребне волны, продолжил:
— Но чтобы Переяславец процветал, чтобы в нем царили мир и порядок, нам нужны не только верные люди, но и четкие правила, справедливые законы.
Я обвел взглядом площадь, ища глазами купцов, с которыми ранее договаривался о золотом прииске. Вот и Любослав, тот самый, что предлагал Добрыню в князья. Он стоял рядом, внимательно слушая каждое мое слово.
— Я помню о своих обещаниях, — громко сказал я, обращаясь к Любославу и другим купцам. — Березовка станет источником богатства не только для меня, но и для всего Переяславца. Мы будем развивать торговлю, строить новые мастерские, привлекать в лучших ремесленников!
Купцы, услышав мои слова, одобрительно закивали. Под «Березовкой» они верно поняли приверженность прежним договоренностям. У Любослава даже морщинки на лице разгладились. Для него мое возвращение — это залог их процветания, гарантия того, что вложения купцов в золотой прииск окупятся сторицей.
— Мы продолжим начатые стройки, — продолжил я. — Возведем новые стены, укрепим башни, сделаем Переяславец неприступной крепостью! Мы защитим наш город от любых врагов!
Я говорил уверенно, страстно, вкладывая в каждое слово всю свою душу. Я хотел, чтобы люди поверили мне.
— Я обещаю вам справедливый суд, защиту от произвола, поддержку ремесленникам и торговцам. Я сделаю все, чтобы каждый житель Переяславца чувствовал себя в безопасности, чтобы каждый мог честно трудиться и получать достойную плату за свой труд!
Я поймал себя на мысли, что «Остапа понесло», надо чуть умерить пыл, а то наобещаю того, что не смогу выполнить.
Толпа ревела, приветствуя мои слова. Люди верили мне.
Ладно, а теперь ложка дегтя.
В этот момент, когда народное ликование достигло своего апогея, пришло время нанести последний удар.
Я поднял руку, призывая к тишине. Площадь замерла в ожидании. Я сделал шаг вперед и громко, так, чтобы слышал каждый, произнес:
— Но прежде чем мы начнем строить новую жизнь, мы должны избавиться от тех, кто сеет смуту и раздор, кто предает интересы Переяславца, кто якшается с врагами!
Толпа затаила дыхание. Люди понимали, что сейчас произойдет нечто важное.
— Добрыня! — обратился я к своему тысяцкому. — Прикажи схватить Гордея-кожемяку! И привести его ко мне!
Добрыня, не медля ни секунды, отдал приказ своим дружинникам. Те, ловко орудуя копьями, расчистили себе путь в толпе и, спустя мгновение, выволокли на площадь сопротивляющегося Гордея.
Кожемяка, оказавшись перед князем, выглядел испуганным. Он пытался вырваться, кричал, что ни в чем не виноват, но воины Добрыни крепко держали его.
— Этот человек, — громко сказал я, указывая на Гордея, — призывал вас призвать на княжение венгерского князя Такшоня! Он расхваливал его достоинства, пытаясь убедить вас предать свою землю и свой народ!
Толпа загудела. Люди, еще недавно готовые слушать Гордея, теперь смотрели на него явнее недружелюбно.
— Я хочу знать, — обратился я к Гордею, — кто платит тебе за твою измену? Говори правду, и, может быть, я сохраню тебе жизнь!
Гордей, видя, что дело плохо, попытался выкрутиться:
— Князь, — прохрипел он, — я говорил от чистого сердца! Я думал, что так будет лучше для Переяславца…
— Не лги! — оборвал я его. — Я знаю, что ты лазутчик!
Попробуем поймать на моем «знании».
Гордей опустил голову.
О как! А ведь я только предположил. Неужели венгры хотят руки погреть на русских землях?
— Я прикажу допросить тебя со всей строгостью, — сказал я. — И если ты не назовешь имена своих сообщников, тебя ждет лютая казнь!
Толпа одобрительно загудела. Люди жаждали справедливости, они хотели, чтобы предатель был наказан.
— А теперь, — продолжил я, обращаясь ко всей площади, — я хочу знать, где находятся купец Митро и его товарищ Прохор? Те самые, кто пытался убить меня!
В толпе воцарилось молчание. Люди переглядывались.
Жаль, я думал и это прокатит.
— Неужели никто не знает, где скрываются эти негодяи? — спросил я громче. — Неужели вы будете покрывать убийц и предателей?
И тут из толпы выступил один из горожан.
— Княже, — сказал он, — я видел, как Митро вчера сторговал на рынке несколько мешков с тканями. А Прохора этого не видел. Одни Митро был.
— Добрыня! — я посмотрел на богатыря. — Найди мерзавца и приведи ко мне.
Добрыня взял несколько воинов и отвел горожанина в сторонку, чтобы узнать подробности. Я кивнул Веславе, чтбы она тоже поучаствовала в этом. Девушка хищно улыбнулась и присоединилась к Добрыне.
Я окинул взглядом площадь, заполненную людьми. Поблагодарив горожан, я попросил их и дальше работать на благо города.
Площадь постепенно пустела. Воодушевленный народ расходился по домам, обсуждая увиденное и услышанное. Крики «Здрав будь, княже!» еще долго разносились над Переяславцем, отзываясь эхом в узких улочках и переулках.
Я же, чувствуя приятную усталость и удовлетворение от хорошо выполненного дела, стоял на помосте, наблюдая за тем, как расходятся люди. Рядом со мной, не скрывая своей радости, переминались с ноги на ногу мои верные соратники.
Ко мне направился Любослав. Купец, что предложил Добрыню в князья, а затем поинтересовался мнением Искры. Он подошел ближе, поклонился и, выжидающе глядя на меня, произнес:
— Княже Антон! Позволь обратиться с просьбой?
— Говори, Любослав, — кивнул я, — слушаю тебя.
— Не откажи в милости, — начал купец, — прими меня в своем тереме. Есть у меня важный разговор, касающийся дел наших торговых и не только…
Я догадывался, о чем хочет поговорить со мной Любослав. Но вид у него был такой, будто он собирался сообщить мне нечто из ряда вон выходящее.
— Пойдем в терем. Там и поговорим.
Я жестом пригласил купца следовать за мной и мы, в сопровождении моей дружины, направились в княжеские покои.
В тереме, усевшись за стол, уставленный яствами и напитками, мы приступили к разговору.
— Ну, Любослав, — начал я, — выкладывай, что у тебя. Я
