Русь. Строительство империи 3 - Виктор Гросов
Снаряжение. Закупаем лучшее оружие и доспехи, придется к византийским купцам обращаться. Топоры, копья, щиты, кольчуги. Так Вежа выдала информацию у какого купца те или иные товары. И там тоже интересные движения. Ладно это потом.
Все самое лучшее — для моей дружины. Спасибо Веже за такую возможность. И, конечно, спасибо развитию экономики — теперь у нас будут на это средства.
Обучение. Вкладываем очки в улучшение навыков воинов. А вот здесь все плохо. Доступен только Ратибор. Вежа не может изменять физические навыки и умения не носителей системы. Ладно, пусть Ратибор будет у нас военачальником. Так… а что тут у нас? Ага, можно добавить новые типы войск. Конница! Давно пора. И лучники. Меткие стрелки нам тоже не помешают. Вот пусть Ратибор и получает все эти навыки и умения. Ох и ругаться он будет на духов.
И, наконец, укрепление города. Дополнительные стены, башни, ров. Переяславец должен стать неприступной крепостью. Пусть Игорь и его печенеги попробуют сунуться!
Я снова взглянул на виртуальную карту. Город ощетинился новыми стенами, на башнях появились лучники, а по улицам маршировали отряды дружинников в новеньких доспехах. Моя дружина стала сильнее, город — защищеннее. Стоимость технологий постройки таких стен — 7 000 «ов». Итого, осталось чуть больше 5 000 очков влияния. Оставим. Нужно будет потом свои навыки проапгрейдить. Но сейчас не до этого.
Да, работы еще много. Но начало положено. Переяславец готовится к войне.
Двери терема распахнулись, и стражники ввели Гордея. Кожевенник, выступавший на вече с пламенными речами, сейчас выглядел жалко. Пыльный кафтан, сбившийся набок пояс, потухший взгляд.
Я сидел за столом. Нужно было дать Гордею немного времени, чтобы осознать свое положение. Пусть поймет, что пути назад нет, что отпираться бесполезно.
— Ну что, Гордей, — начал я, когда молчание затянулось, — расскажешь мне, как ты дошел до жизни такой? Как стал предателем земли нашей?
Гордей молчал, опустив голову. Он явно не ожидал, что я начну разговор так спокойно, без криков и угроз.
— Ты ведь понимаешь, что тебя ждет, если будешь молчать? — продолжил я, пристально глядя на него. — Лютая казнь. На дыбе вздернут, четвертуют… Или на кол посадят. Выбирай.
Кожемяка вздрогнул. Смерть он представлял себе очень ясно.
— Говори, Гордей, — мягко, но настойчиво сказал я. — Расскажи все, как есть. Кто тебя подговорил? Что тебе обещали? Какие планы у венгров? Говори, и, может быть, я смягчу твою участь.
Эта последняя фраза, произнесенная с ноткой сочувствия, кажется, подействовала. Гордей поднял на меня глаза, полные страха и надежды.
— Княже… — прохрипел он, — я виноват…
— Знаю, что виноват, — кивнул я. — Ты расскажи мне, как так вышло.
Гордей сглотнул и начал говорить. Сначала сбивчиво, путаясь в словах, но постепенно его речь становилась все более связной.
— Венгры… — прошептал он. — Они давно присматриваются к нашим землям…
— Давно? — переспросил я. — Со времен Святослава? Или раньше?
— Раньше… — кивнул Гордей. — Еще до того, как Великий князь погиб…
Венгры плели интриги еще до гибели Святослава! Значит, они уже тогда имели виды на русские земли. А могли они приложить руку к гибели князя? Нанять печенегов? Как сейчас делает Игорь? Все может быть.
— Кто с тобой связался? — спросил я, стараясь не выдать своего волнения. — Кто из венгров?
— Человек… — Гордей замялся. — Он называл себя… Иштваном…
Иштван. Венгерское имя.
— Что он тебе обещал? — продолжал я допрос. — Золото? Земли? Власть?
— Все… — прошептал Гордей. — Он говорил, что когда Такшонь станет князем… я буду… большим человеком…
Такшонь. Венгерский князь. Значит, Гордей не просто так расхваливал его на вече. Он действительно верил, что венгры придут и сделают его «большим человеком». Наивный дурашка.
— А что Такшонь? — спросил я. — Какие у него планы? Он собирается идти войной на Русь?
Гордей замялся, словно не решаясь выдать самую важную информацию. Но я терпеливо ждал.
— Он… — наконец, выдавил из себя кожемяка, — он ждет удобного момента…
— Какого?
— Когда… — Гордей запнулся, — когда Русь ослабнет… Когда…
Он не договорил. Но и так было понятно. Такшонь ждет, когда Русь ослабнет от междоусобиц, от войн с другими соседями. Ждет, когда можно будет нанести удар и захватить власть. И союз Игоря с половцами. Это ведь тоже часть плана! Ослабить Русь, стравить князей, а потом…
— Говори, Гордей! Что еще ты знаешь? Какие еще планы у венгров? Где их лазутчики? Кто еще им помогает?
Гордей вздрогнул и, словно прорвавшись, начал говорить быстро, торопливо, выкладывая все, что знал. Он говорил о тайных посланиях, о встречах с Иштваном. Клялся, что не знает о других людях, завербованных венграми. Он говорил о том, что Такшонь планирует.
Информация, которую я получал от Гордея, была бесценна. Она проливала свет на планы врагов, позволяла понять их стратегию, предугадать их действия. Это был ключ к спасению Переяславца и, возможно, всей Руси.
Я слушал Гордея, не перебивая, стараясь запомнить каждое слово. В голове уже строились планы, выстраивались цепочки действий. Нужно было использовать полученную информацию, чтобы укрепить свою власть, подготовиться к войне, перехватить инициативу.
Гордей продолжал говорить, а я уже думал о том, как использовать его признания. Выступить с открытым обвинением против Игоря? Попытаться заключить союз с другими князьями? Или действовать самому, не дожидаясь помощи? Вариантов было много. И нужно было выбрать правильный.
Гордей умолк, выложив все, что знал. Я отпустил его, приказав Добрыне держать кожемяку под стражей. Нужно будет еще раз допросить его, уточнить детали, но главное я уже узнал.
Как-то быстро он прокололся. Может это из-за суеверного страха перед «воскресшим» мной? Если так, то Искра — молодец. А может это все дезинформация? Тогда для какой такой цели?
Я остался один в тереме, погрузившись в раздумья. Ситуация, мягко говоря, непростая. Даже хуже. Со всех сторон враги, и каждый норовит отхватить кусок от Руси.
С северо-запада — венгры. Такшонь точит зуб на наши земли. И, судя по всему, не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Гордей выдал много ценной информации, но ясно одно: венгры готовятся к войне. И, скорее всего, не только к войне на границе. Они метят на Киев.
С востока — печенеги. Союз Игоря с этими степняками — удар в спину. Зачем он это сделал?
