Первый Том. Грешник в Аду или попаданец в заднице. - Лион Илинеон
А над самим факелом, едва-едва проникнув за границу тьмы и света, сплетаясь, расплетаясь и вновь переплетаясь, танцевали сотни свисавших с потолка змей. Не змеи, а точнее щупальца, Михаилу было трудно рассмотреть наверняка.
Спустя секунды три-четыре, все гниды замолчали, а испуганный парень сомкнул веки, и ладонями прикрыл уши, весь сжался и старался не шевелиться. Уйра’Барууса стрекотал «тк-хыр-т-т-ток!», а Михаил почувствовал прикосновения трех щупалец, которые скользнули по его телу, одно коснулось головы, другое проползло по спине, а третье ноги зацепило. Парень чуть не испустил дух, не смел дышать, и щупальца про-скользили мимо, они ушли, однако на сознание все еще давило неописуемое наваждение и зловещий рокот в голове «тк-хр-т-т-т!».
Но вскоре, что-то случилось. Сие событие провозгласил грозный рык «ТКХЫР-тык…», а вслед за ним ужасный ультразвук «пи-и-и-и-и-и-и-и-и-и!» и вдруг «ба-бах!» – обрушилась пещера, камни скрежещут и цокают, и снова «бах, ба-бах!» но уже по тише. И ультразвук «пи-и-и…» доносится уже откуда-то издалека и постепенно становится все глуше и глуше, а запах серы и мочи выветривались.
Но Михаил не шевелился, глаза не открывал, едва-едва дышал. Он дрожь уже сдержать не мог. Прошло довольно много времени, свет факела, как и сам череп-факел пропали, их унесло чудовище, в пещере давящая тишина, но вдруг раздался всхлип «хмпф», за ним рыдание:
– У-ху-ху… Хмф! – втянул сопли и пропищал – Су-у-ука… Чем я заслужил все это?
Михаил осмелился пошевелиться, открыл глаза, ничего не видит, но боится зажечь свет.
– У-ху… Хнык! Что за ебанина? – он сел, прижав колени к груди, руками обнял их, ладонью протер вспотевший лоб и промокшие глаза, но продолжал рыдать – Уф-фуф-хмф! Почему со мной происходит вся эта хуйня? – его плечи дрожат, порезы горят, лицо опустил, нервно покачивается вперед и назад – Сука несправедливо! Почему именно я? Я! Я! Я… – утер слезы, но они не останавливаются – Кому-то достается пиковая дама, а кому-то прилетает в бубен и он становится шестеркой судьбы. Судьба-судьба почему ты так распорядилась? Как ты подобное решила? Считалочкой? – его нервное покачивание ускорилось – Чики-брики, брики-чики, пальчик чики-чики, а без пальцев никакого брики-брики, только чпоки-чпоки…
Парень завалился на правый бок и стал лихорадочно растирать левое плечо. Из его уст вырвался идиотский смешок:
– Ах… ха… ха! Ха-ха! Ха-ха! Эники-бэники ели вареники, во всем виноват вареный вареник, он для Вареньки… Ох нет же Варвара тоже вареник, а значит начинка – дама с перчинкой и солеными слезами! Хи-хи ха-ха… Мы с ней похожи, мы оба еда, да-да-да… Ах-ха-ха… Хны-хны-хны-хнык! Су-у-ука!
Он замер. Слезы кончились. Его лицо подобно камню.
– Лучше бы я сдох! Лучше бы меня убил тот долбаный мертвец! Или скелеты! Или лучше бы меня сбила машина! Да сука! Меня сбила машина! – Михаил резко сел, совершил перекат, встал на одно колено, и кривясь от боли воскликнул – И я теперь в аду! В ебаном аду! Уха-ха! – почти запел – Сожру-у-ут и выплюнут! Потом сожрут еще раз! А какая разница? Может уже сожрали пару раз, а я и не заметил… – голову опустил, его голос стал писклявым – Я не знаю… Ничего не понимаю… Хи-хи, ха-ха! Какого хнык хуя-я-я. Хмпф!
Встал на колени, перекрестился: «Прости господи! Спаси и сохрани», прикрыл лицо ладонями и поклонился, лбом коснувшись земли. Затем, как-бы раскис, и распластался на полу. Лежал, прижавшись щекой к холодному камню, не шевелился, и вдруг услышал: «ш-ш-ш-ш-ш-ш…».
– Вода! – его глаза расширились, он поплотнее прижался ухом к земле – Подземная река? – поднял голову, осматривая непроглядную темноту – Недалеко! – привстал на локти и колени.
«Огонь разжигать нельзя. Попробую наощупь. Может повезет»
И пополз на четвереньках, ощупывая ладонями землю, охая и ахая из-за мук причиняемых ушибами и порезами по всему телу. Как вдруг, звук «дзынь!», его ладонь легла на что-то металлическое. Пальцы скользнули вдоль лезвия, рука взяла рукоять. Он нашел свой меч, и недолго думая, убрал его за пояс. Зачем то принюхался, словно ищейка, поднял руку, облизал порез на предплечье и продолжил ползти, прислушиваясь к журчанию воды.
И вскоре парень, пробравшись по узкому тоннелю, выполз на открытое пространство. Он это понял, когда ощупывая стену, не нашел соседней. В просторной пещере отчётливо был слышен плеск воды, и как назло, он раздавался откуда-то из пустоты впереди, где нет стен.
Так просто заблудиться, не имея ориентиров.
«Мне нужен свет! Ох нет нельзя-нельзя-нельзя никак нельзя… Ну чуточку, крохотулечку, капелюсечку света сюда! Нет!»
– Свет-свет-свет – он выдрал клок собственных волос – Свет привлекает эту тварь! Нет-нет! – и разозлившись, ударил кулаком по земле, разок, второй и третий, при этом приговаривая – Свет-свет-свет! Сука свет! – на крик сорвался. Костяшки кулака в кровь.
«Нельзя!»
По полу рыская, подполз к небольшому обрыву, под которым протекала подземная река. Или озеро, в темноте не разобрать. А что журчит? Возможно где-то дальше водопад?
То, что сперва показалось обрывом, на самом деле оказалось берегом, который совсем немного возвышался над водой, меньше полу метра, можно рукой дотянуться, что Михаил и сделал. Коснулся воды – холодная, зато бодрит. Зачерпнул немного ладонью, умылся и промочил пересохшее горло, стал судорожно вычерпывать воду, сперва одной, затем двумя руками. Вдоволь напившись, вспомнил, что у него есть фляги – наполнил пустую, а затем и ту в которой была медовуха. Медовуху он без сожаления вылил.
Пополнив запас воды, парень умылся еще раз и смочил волосы, вымыл из них всю пыль и выдрал корочки засохшей крови. Тихое «бульк-бульк» раздалось где-то впереди, но осталось незамеченным.
«Нужно промыть раны, иначе может начаться заражение. А не все ли равно? От сепсиса или от клыков монстра? Подыхать так подыхать. Нет!»
Он разделся, осторожно спустился в воду, держась руками за каменный выступ у берега. Течения нет, или по крайней мере оно очень слабое, но парень не решался отпускать выступ, боялся потеряться.
«А если в этой воде какая-то зараза? Микробы? Или кто покрупнее?» - запоздало подумал он, и держась за берег одной рукой стал быстро натираться другой, подстегиваемый страхом.
На все про все ушло не более минуты, по истечении которой Михаил трусливо выбрался на берег и
