Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
Вместе с офицерами Магистр, поглощенный какими-то своими измышлениями, пошёл дальше, оставив позади Таппена, которому и предназначал последнее указание. Он попытался пробиться к лидеру паладинов вновь, донести свою мысль, что гоблины не так опасны, что они, вероятно, вообще не опасны. Всё было зря и впустую.
У войска, возглавляемого паладинами Чистоты, был приказ. И имелось рьяное желание его выполнить. Не потому что они ненавидели гоблинов или кому-то от этого грозило повышение, премия да хоть что-то, что можно было трактовать как материальную награду. Паладины просто очень хотели стать героями. Прославиться, спасая мир любой ценой…
* * *
Разобравшись с маской — та, конечно же, по совершенному совпадению оказалась в месте наибольшей концентрации призраков, настал черёд следующего этапа квестовой цепочки. Теперь требовалось отправиться на север — к самому морю, и отыскать живущего на побережье гоблина-отшельника. У того якобы имелся некий артефакт с говорящим названием «Чёрная стрела».
— Чёрный наконечник для чёрной стрелы, которую выпустит чёрный лук, в чёрных руках лучника с чёрным сердцем в особо чёрный день, — прокомментировал синопсис квеста Тукан. — По чёрной-чёрной мишени!
Он был при полном параде и в шлеме, потому считал, что может себе позволить подобные комментарии в присутствии Листика. Впрочем, та не испытывала религиозного благоговения перед артефактом. Скорее наоборот:
— Плохая вещь! Да-да, очень плохая!
— Из Пандемониума? — догадался Оулле.
Впрочем, Листик его не слышала, продолжая бормотать себе под нос:
— Старая Уха думает убить «Чёрной стрелой» Узурпатора? Глупо! Да-да, глупо! Зло зло не убьёт! Да-да, только злее сделает!
Крестоносец с рахетийцем понимающе переглянулись. Пахло конфликтом интересов, который можно было вывернуть себе на пользу.
— Может, нам тогда не надо куда-то идти? — с намёком спросил Тукан. — Кроме как домой. А там видно будет…
— Если Старая Уха сказала, что надо — надо идти, — в голосе Листика промелькнули нотки паники. — Да-да, она нас в жаб превратит, если узнает, что мы ослушались! И за этот разговор тоже! И за мысли…
Она выразительно замолчала, по всей видимости, прекратив и мыслительную деятельность тоже.
— У-у-у, этой вашей Ухе палец в рот и не думай класть — и его в жабу превратит, — усмехнувшись, тихо сказал крестоносец. — Того и гляди эта старая весь мир жабофицирует…
Вдруг он прервался, обнаружив у себя во рту быстро увеличивающийся в размерах посторонний предмет. Несомненно живой, очень скользкий, крайне противный и в целом жабообразный. Отплевавшись, Тукан выразительно посмотрел на Листика, требуя объяснений.
— Нельзя говорить плохо про Старую Уху! Да-да, она всё слышит! Везде и всегда!
Крестоносец открыл, а затем, подумав, закрыл рот. Молчание, может, и не являлось золотом, но и жабой тоже не было.
* * *
Как это ни странно, но зимой на побережье Озера оказалось находиться приятнее нежели осенью. Штормовые ветра поутихли, а беспокойную воду сковали льды. Куда-то запропастились гарпии — не иначе как улетели в тёплые края. Разве что холодно тут было по-настоящему, по зимнему, когда казалось, что даже воздух сверкал изморозью. Любое промедление, сколько-нибудь долгая остановка были чреваты.
Впрочем, Тукан и Оулле оказались к чему-то такому готовы. Не только в плане остановок. Что рахетийская броня, что кираса крестоносца предполагали несколько слоев одежды под ними. Было не то чтобы очень комфортно, но просто терпимо. Для Листика же припасли старое одеяло, а ныне некое подобие плаща, в который гоблин закуталась с головой.
— Пустынная вариация вообще существует? — поинтересовался Тукан.
Он, указывая на доспех Оулле, одновременно попытался припомнить географию смежных с Рахетией регионов и вроде как обнаружил там этакую пустыню Гоби.
— В жару снимают кольчужный поддоспешник и подол.
— А где, кстати, шлем? — продолжил спрашивать крестоносец. — По-моему, это самое крутое в вашем доспехе.
Одной из самых сильных сторон рахетийцев были сражения в предельно неблагоприятных условиях. Чаще всего речь шла про пожары и задымление, но вариации на тему газовых атак на полях сражений «Хроник раздора» тоже случались. Поэтому рахетийский шлем не только защищал голову характерной каской-миской, но и обеспечивал носителя в меру чистым воздухом и позволял, благодаря зачарованным линзам, видеть сквозь газы. Из-за всего этого данный головной убор стоил почти столько же, сколько всё остальное снаряжение рахетийского солдата вместе взятое. С другой стороны, это того стоило.
Шлем, в отличие от доспеха и даже копий, был вполне себе желанным трофеем. Носить целиком его было необязательно — лицевая маска снималась, обеспечивая не только стильный вид, но и целую прорву полезных свойств.
— Пришлось оставить, — ответил Оулле. — Я торопился.
— Хм.
— Что?
— Но оружие при тебе и броня тоже, — указал на очевидное крестоносец.
— Они и были на мне. А шлем — в оружейной. Так положено.
Некоторое время они шли молча, но надолго Тукана не хватило:
— Как ты покинул Рахетию? — спросил он напрямую и уточнил, не желая получать ответ «пешком». — И почему вообще покинул?
До ответа Оулле не снизошел. Просто ускорился до такой степени, что тяжелобронированному крестоносцу стало затруднительно одновременно разговаривать и поспевать идти вровень. Путь их лежал к некоему месту, которое Старая Уха охарактеризовала примерно как:
— Скала с одиноким деревом. Да-да — одиноким. На западном подножии которого есть пещера. Да-да — пещера. В ней живёт отшельник Чусна Двуязычный.
— Да-да, Двуязычный? — едко уточнил Тукан, не имевший возможности жестом показать, как он вытряхивает лишние слова из ушей.
— Это потому что у него два языка, — с неожиданным смущением рассказала Листик, чьё лицо вдруг сделалось фиалкового цвета. — Да-да, сразу два…
Крестоносец с рахетийцем обменялись странным взглядами и решили не углубляться в интимную жизнь гоблинов — мало ли.
Задача, стоявшая перед ними, звучала довольно просто: скалы на побережье моря были все совершенно голые и лишённые какой-либо растительности крупнее мха напрочь. Так что нечто выделяющееся сразу бы бросилось в глаза и без подсказки. Однако по прибытии в примерный квадрат выяснилось, что хоть скал вокруг — сколько угодно, ни на одной никаких деревьев нет. На разведку отправился, конечно же, Оулле.
Неладное он чуял с того самого момента, как они, покинув лес, оказались на прибрежной полосе. То тут, то там рахетиец замечал следы от деревьев, которые куда-то таскали. Крестоносец же даже глазом не повёл, наступив на
