Сезон охоты (СИ) - Царенко Тимофей Петрович
— Поговорим о награде?
На мои губы выползла улыбка. Хоть что-то в моей жизни пошло по плану.
— Обязательно. Но сначала, Хедрикс, скажи, когда это твоё пойло перестанет действовать?
Моя улыбка стала нехорошей.
Глава 6
— Бодрит, да?
Молчун с Болтуном вид имели понурый и злой. То есть, я думал, что Болтун вид имеет понурый, маска на лице оказалась самим лицом и не снималась. А вот Молчун дёргал левой стороной морды и вполголоса ругался матом на таком числе языков, которого не знал даже я.
Полицейским, в отличие от меня, повезло — их медицинский модуль охладил. И не пришлось организм калечить. Но впечатления вышли так себе.
Ирония в ситуации заключалась в том, что я честно предупредил копов о методе и постэффектах. Под конец процедуры я проникся к этим двум киборгам определённой симпатией.
— Слушайте, парни, я всё никак уяснить не могу. А чего у вас дети работают? На входе у вас там реально пацаны, не всем есть тридцатник. И когда они успели так раскачаться?
— А, ты не в курсе. Мы местные. В полицию не принимают тех, кто прилетел сюда, — Молчун потёр лицо.
— Хедрикс попал сюда при… особых обстоятельствах. И не знает кто сюда приезжает и зачем.
Лизи положила голову мне на плечо. Она тоже рассматривала мороженных копов.
— И кто сюда приезжает и зачем? — я послушно задал вопрос.
— Беглецы и преступники со всей Солнечной системы. Сумасшедшие из тех, кому не успели оказать помощь, и у кого хватило функций мозга сюда долететь. А ещё отчаянные неудачники, кто летит сюда за последним шансом хоть как-то проявить себя в жизни. И блогеры. Не ты один меняешь счастье на смерть.
— Всего эмигрируют около трёх миллионов человек в год. Корм Эльдразионов. Я бы их зачищал в шлюзах, но меня не слушают.
Молчун достал из кармана бустер со стимулятором и воткнул себе в шею. Его тело слегка расслабилось, и ушли разные тики.
— А ещё местные могут покупать модификации и эволюции за деньги. Не все, правда, — Лизи просто излучала радушие.
— А ещё мне не нравятся такие вот как она, и Болтун мне все уши прожужжал о том, что хапнем мы горя.
Молчун сложил руки на груди и уставился на Жрицу. Столько в этом взгляде было… На меня он с большей приязнью смотрел.
— Я что-то пропустил? — ситуация выглядела странно.
— Да. Местную историю, — Лизи только грустно вздохнула. — Ты обратил внимание, почему тут нет ни одного храма?
— Машины не любят, когда люди во что-то верят. Каждый раз когда последователей становится больше ста двадцати восьми штук, случается какое-нибудь дерьмо.
— Приходят машины и всех убивают?
— В том числе. Не каждый раз. Иногда прилетают грозовые птицы, так мы называем сервисных ботов станции, и тихо-мирно дезинтегрируют всю общину. Эпидемии хищных нанитов, алый туман на полгода, в котором кто-то охотится и не виден на любых сканерах, список я могу продолжать долго.
— И как, удалось улизнуть хоть кому-то? Или все того? — я провёл ладонью себе по горлу.
— Да. Так появилась Печаль.
Я не знал кто такая Печаль, и с каждым новым упоминанием знакомиться хотелось всё меньше.
— Ты понимаешь, Живой, я не вправе запрещать на этой станции людям верить. Только убивать и творить друг над другом всякую срань. И это меня… нервирует.
Молчун разговорился.
— И никто не пытался разгадать такую завораживающую тайну?
Удивилась Лизи. На мой взгляд, наигранно.
— Как ты можешь заметить, дорогуша, мы живём в центре чёртовой тайны. Эта хреновина существует дольше, чем потребовалось людям чтобы пройти от рабства до физического бессмертия! А мы за это время только и сделали, что придумали остроумные имена тому, что встречаем!
— А если я открою дорогу со станции таким как ты? Ты уверуешь?
Голос Лизи стал глубже.
— Есть такая замечательная штука, называется она — кинетическая мина. Первая космическая для вот такого шарика, — в руках Молчуна появился указанный шар, диаметром пятьдесят миллиметров, — и не было тут никакой жрицы. С термодинамикой трудно спорить. А оболочку станции он не повредит.
Я с трудом удержался от аплодисментов.
— Ты боишься меня. Ты до дрожи боишься меня, — Лизи улыбнулась, — но знаешь, я заберу твой страх. И заберу твою душу. Знаешь как? Сейчас покажу. Система! Вручаю майору Кевину Боуи полный доступ к моему аккаунту и личным данным с правом чтения всей личной переписки за весь период.
Молчун уставился на Лизи с потерянным видом. Его зрачки расширились.
— Система, вручаю майору Кевину Боуи право на полное сканирование памяти по любым вопросам.
А теперь челюсть майора заходила в стороны, а губы сжались в линию.
— Система, дарую майору Кевину Боуи право на прерывание моей жизни в любой момент путём высвобождения энергии носимых устройств без предварительных условий.
Молчун побледнел. Я мог его понять.
— ЧТО⁈
— ЧТО⁈
Мы заорали почти хором.
— Видишь, я уже вся в твоих руках. Ты всё ещё меня боишься, служитель закона? Я знаю, что ты не дашь ситуации зайти слишком далеко. Я доверяю твоему опыту, твоему чутью и твоей совести. Но скажи мне лишь одну вещь. Во что ты веришь?
Жрица давила голосом, только я не мог понять куда или на что.
— Я верю в себя. На этой станции можно верить только в себя.
Молчун смотрел на Лизи так, словно у неё выросла третья грудь. Он ещё обменялся взглядами с Болтуном. Киборг подпирал стену и внушал одними габаритами.
— Хорошо, тогда я тоже буду верить в тебя. В то, что ты примешь верное решение.
Молчун с трудом оторвал всё ещё ошарашенный взгляд от Лизи и повернулся ко мне.
— Я даю тебе интерфейс городского наёмника. Ты можешь официально собирать отряд. Там же доступ к официальной страховке. Даю бесплатный совет: покупать страховку на отряд тут считается правилом хорошего тона.
— Ты скажи тут и профсоюз есть. И пенсия по инвалидности.
— А и скажу. Только не пенсия, но фонды восстановления здоровья. Разной степени кабальности. Профсоюз тоже есть. Точнее, гильдия. Гильдия занимается важным — выбивает из заказчика деньги. Будь хорошим мальчиком, вступи в гильдию, покажи что ты управляем.
— И на каком этапе ко мне перестанут обращаться «хороший мальчик»? — шиплю в ответ.
— Явно не на второй день твоего нахождения в Кайнозой-тауэре, Живой. И покиньте участок, у меня от вас двоих болит голова, а вы знаете, это сложно — у меня там почти три кило металла.
— Пойдём отсюда, Кель, мальчики всё осознали.
Мальчики, может, всё и осознали, но я — нет. И когда мы отошли от полицейской цитадели достаточно далеко, я взорвался.
— Лизи, какого дьявола⁈
Я попытался схватить девушку за руку, но пальцы соскользнули с ткани текучей накидки.
— А что тебя смущает?
— Ты отдала свою жизнь в руки… в руки какого-то копа! Зачем?
Жрица всё же остановилась и посмотрела на меня внимательным взглядом. А потом улыбнулась. Это меня сбило с толку.
— Извини, Кель, я иногда забываю о том что мы заблокировали тебе память, — немного рассеяно произнесла Жрица.
— А ещё страх.
Злость куда-то делась. Проблема почему-то перестала быть важной. Ситуация ощущалась привычной.
— Страх тебе никто не блокировал. Это невозможно без нарушения когнитивных функций. Ты убил свой страх.
— На кой чёрт?
— Когда понял, что он убивает чаще, чем кто-то ещё в этом мире.
— Но…
— Время дорого, Хедрикс.
Спорить надоело, и я подчинился. Карта города подсказала нужный адрес, и мы отправились к точке под названием «Биржа найма». Даже прокатились на одной из платформ, которые неспешно ползли вдоль улиц. И вскоре перед нами предстала биржа — двухэтажное приземистое здание, как и все здания в этом городе, отлитое из бетона. На улице перед баром толпились хмурые типы, курился дымок от разноцветных палочек.
Внутри здания — просторный бар с десятком глубоких ниш вдоль одной из стен. Ниши имели бронированные шторки, они же обеспечивали приватность. Народу было много. Над стойкой висели экраны, на которых мелькали активные наймы.
