Во власти иллюзии 3 - Лев Жуковский
— Правильно, мы не должны терпеть неуважение к старшим офицерам от таких мерзких тварей, не заслуживающих звания рыцаря армии Герцога! — кричал, поддерживая суровое наказание, майор Велихов.
И когда между ними и господином Ирчином осталось не больше десяти метров, старый рыцарь, так и не вставший со своего любимого стула, наконец прекратил есть, поднял голову и посмотрел на них, оскалив свои клыки. Все, кроме полковника Овцева, вздрогнули и остановились. А он продолжил идти к своему подчинённому и, встав за его плечом, заявил:
— Кто был лично безмерно оскорблён, — тяжело роняя слова, произнёс полковник Овцев. В этот момент Жерар Малихов, осознав происходящее, скользнул за спину своего командира, — тот может вызвать на поединок моего рыцаря. Я лично разрешаю сражаться до смерти.
На что именно рассчитывали разгорячённые головы Перека и Тагрима, было непонятно. Неужели они думали, что им позволят безнаказанно, как мясную корову, линчевать господина Ирчина? Ведь он подчиняется приказам только своего командира, как и любой другой рыцарь. Такой оглушительной тишины эти тоннели, наверное, не слышали ни разу с момента своего сотворения. Но, по правде говоря, то, как от страха сглотнул Перек Татоев, было прекрасно слышно. Тагрим Велихов сориентировался значительно быстрее своего молодого коллеги. Хоть его уровень и был равен двадцати четырем единицам, но даже он не стал рисковать попусту. Ведь сейчас воспользоваться навыками, содержащими в своей основе ману, было нельзя. А тягаться со старым воином в мастерстве владения холодным оружием, так это могло закончиться довольно неприятно. Что и продемонстрировал несколько дней назад Перек Татоев, опозорив звание майора. Тагрим Велихов ненавидящим взглядом посмотрел на полковника Овцева, а вот испепелить старого рыцаря не вышло. Попробовав это сделать, он вновь вздрогнул, и лицо его стало на мгновенье испуганным. Смотреть на этот чудовищный оскал, да и на морду вообще, было невозможно. Самая настоящая тварь, монстр, лишь притворяющийся рыцарем. И я их прекрасно понимал. Вроде как и отзывается на своё имя и приказы выполняет, и даже ещё никого не сожрал лично. Но воспринимать его как человека стало совершенно невозможно.
В итоге говорить старшим офицерам, по сути, было и нечего. Вызвать на бой смелости откровенно не хватало, а упражняться в колкостях, когда тебя же и ткнули в собственную трусость, было ещё позорнее. И следом за промолчавшим Тагримом ушли и остальные старшие офицеры, кроме второго подчиненного полковнику Овцеву ротного. Который, кстати, от своего командира получил по рёбрам за тупоумие и отсутствие чувства ситуации. А Жерар Малихов снова оправдал своё неофициальное второе имя, Скользкий. На ходу переобулся, заняв жёсткую позицию своего непосредственного начальника. Но уважение старого рыцаря распространялось всё равно только на господина Овцева. Ему единственному он протянул заранее приготовленную кружку с крепким травяным отваром. Такое мы видели вообще впервые. Два самых старых воина молча пили отвар и смотрели в темноту тоннеля. До этого момента никто даже и не подозревал, с каким уважением относится полковник к своему подчинённому, старому рыцарю. На этом тот день и закончился, если не считать почти четырёхчасовой проверки тел убитых жуков.
Ещё три дня мы двигались вполне сносно. Действительно сложных спусков или подъёмов нам больше не встречалось. Атаки жуков перестали вызывать прежний страх и оторопь. Только вот к отсутствию солнца над головой пока не удавалось привыкнуть. А так, я постепенно втянулся в этот ритм, и даже начал забывать, что господин Ирчин вынашивает план моего убийства. Да и молодой Соятов полностью пришёл в себя. И больше не походил на оживший труп. А может, дело было в том, что теперь и идущие в нашем тылу полки не могли расслабиться и наконец почувствовали тот же самый страх неизвестности, что нёс мрак на границе света наших масляных фонарей.
Но действительно коренным образом всё изменилось, и наконец в полной мере солдаты ощутили опасность мира Ссшорс только на восьмой день. Мы достигли гнезда этих тварей. Это стало ясно, когда на протяжении десяти минут атака лавины жуков не прекращалась. Не очень интенсивная, но ясно говорившая об огромном количестве инсектоидов у нас на пути. Были использованы специальные тяжёлые стрелы, которые горели очень ярко, но не слишком долго. Наш командир начал стрелять последовательно. Сначала на сто метров, рой жуков, спешащих к нам, был огромен. Затем двести метров, картина не поменялась, целые тучи тварей, перебирающих своими лапами по камню пещеры. Триста метров, и яркий свет озарил часть стены, покрытой живой плотью, истекающей местами слизью. Стало понятно, что нас не атаковали. Жуки просто двигались нам навстречу. Видимо, для сбора пищи, без огромного объёма которой не может существовать ни одно гнездо инсектоидов. Поняв, с чем мы столкнулись, полковник Овцев громоподобным голосом начал раздавать команды. И вся наша маленькая армия приготовилась к длительной осаде.
Глава 6
Первое гнездо. Старый рыцарь Ирчин
— Разжечь костры! — прозвучал приказ полковника Овцева.
И тыловые отряды под руководством ротных начали разжигать почти десяток крупных источников света. А мы тем временем по-прежнему отбивали вялые, во всяком случае по сравнению с предыдущими, атаки жуков. Прошло всего пять минут, а позади нас уверенно освещая весь тоннель, горели, истекая языками пламени, множество костров, обильно сдобренных алхимическими смесями.
— По моей команде отступаем на двести метров назад! — скомандовал полковник.
Обладая недюжинной силой, я оценил бы её в семнадцать, может, в восемнадцать единиц, господин Овцев мог использовать просто чудовищных размеров луки. Скорее это были уже башенные орудия. Он достал из пространственного кольца стрелу, которая для обычного человека была бы длинным копьём. Объёмный наконечник этого специального снаряда включал в себя дорогостоящую алхимическую смесь, которая ярко переливалась оттенками красного цвета в свете костров.
Когда господин Овцев выстрелил, все солдаты замерли в ожидании, не понимая, что именно должно произойти. Мне же с помощью навыка Глаза тьмы всё было прекрасно видно, да и принцип подобного оружия мне был прекрасно известен. Стрела пробила живую плоть гнезда именно там, откуда выползали мелкие инсектоиды, и пропала в толще этой массы. В тепловом же диапазоне было отчетливо видно, как нагревается поверхность гнезда. И спустя всего десять секунд с момента выстрела пламя, пожирающее всё на своем пути, вырвалось, сжигая ближайшую к нам стену живой плоти. Теперь уже даже невооруженным взглядом можно было наблюдать, словно само инфернальное пламя бездны спустилось и уничтожило тысячи жуков. Мне было сложно представить, сколько может стоить такая стрела. Как говорил торговец Протий, цена склянки с чем-то
