Сезон охоты (СИ) - Царенко Тимофей Петрович
— Мальчики, какое почти сексуальное напряжение повисло. Это, наверно, очень интимный процесс — сливаться долями в одном предприятии?
Я только хмыкнул. На мгновение показалось, что француз растеряется. Нет, нереально, дяденька давно считает конкурентов чем-то вроде сорта колбасок для гриля. Партнёров тоже. Допустим, антрекот.
— Кель? Я внимательный человек, и желаю услышать вашу последнюю мысль. Ваше выражение лица пробудило моё любопытство.
«Твоё любопытство называется паранойя». Вот примерно это я сказал в ответ на очередную попытку меня прощупать. Ну как «сказал», подумал…
— Размышляю о пищевых цепочках, которые тут подменяют иерархические, — обобщил я свои мысли.
— И на какую долю ты претендуешь?
— А вот это уже не мне решать. Выдели достаточно, чтобы не возникало желания меня за неё убить в будущем, — отбиваю подачу.
— Интересно, Живой, ты расставляешь приоритеты… — коротышка впал в глубокую задумчивость.
— Я хочу, чтобы тебе стало выгодно быть честным.
Кажется, эти дни меня кое-чему научили. Например, уговаривать психов меня не убивать. Хотя, даже по местным меркам я тоже тот ещё персонаж. То есть, подобное поведение моё не порицают. Его ждут. Замечательно!
— Фантастическая адаптивность, Кель. Мои аплодисменты, леди, — почему-то Лизи получила именно такой комплимент на мой счёт.
— Я сейчас подумал о том, что брежу. На минутку мне показалось, что меня скрутили видения дрянного пси-чипа. Штука иногда штырит, а иногда в такое заводит…
Забалтываем, забалтываем…
— Я дам тебе половину.
— Что? — теперь я действительно подумал, что брежу.
— Половину минус один голос. Тогда не будет повода увильнуть у тебя. А у меня всегда будет право спросить, а достаточно ли ты старался, Живой, чтобы у нас с тобой получилось?
Жрица зааплодировала.
— Тебя сделали, Кель. Подставляй пузико и прыгай на задних лапках.
— Это, знаешь ли, интимный процесс, я при тебе стесняюсь, Лизи, отвернись, пожалуйста. Француз, освободи взлётную полосу…
Жан-Пьер потёр голову, словно почувствовал приступ мигрени. Нет, вы мне скажите, что у него там вообще может болеть? Он такой же человек, как его холодильник.
— И у меня будет условие. Мне нужна твоя нога! — неожиданно рявкнул француз.
Я бросил взгляд на Лизи, она кусала пальцы, старалась сдержать хохот.
— Десять литров биоматерии, фуршет из крутой жратвы, три десятка бутылок вон того вина.
— Хедрикс, только не говори мне, что ты… — Жан-Пьер взирал на меня с любопытством.
— Надеюсь, я не пожалею об этом…
Пять минут спустя.
— Вот ты жук!
Лизи возвышалась над шезлонгом. Она была пьяна.
— Присоединяйся. Я один всё не съем.
— Под взглядами Жан-Пьера? Он мне аппетит портит, — Лизи вернулась из уборной.
— А мне нет. Ну посмотри на него, так дуется…
Я лежал на диване, правую ногу закинул на медицинскую тележку. На ней росла отвратительная конструкция, типа огромной опухоли. Это я уговорил аптечку вырастить мне запасную ногу. Судя по всему, это стало сюрпризом даже для Лизи. А он что, думал я себе ногу отрежу и новую выращивать буду?
— Живой, а ты можешь сразу вырастить костную структуру с полостью и залить её костным мозгом? Я тебе дам чертёж, если надо, — с надеждой в голосе спросил француз.
— Увы, могу только свои органы выращивать. Бери ногу.
Я хлебал из высокого бокала с биоматерией. Её я сдабривал лимонным соком и бренди.
— Мсье, вам не кажется, что пришло время изложить ваши планы? А то бедолага скоро начнёт угрожать оружием, — Лизи состроила глазки Французу.
Я развёл руки в жесте полного одобрения.
— В общем, я тут звонил Терпсихору….
Биоматерия пошла не в то горло, но лишь мягко потекла по сводке носа и трахее. Ни капли не упало на одежду.
Глава 5
— В общем, я звонил Терпсихору, сначала до, а потом и после нашего разговора. Он меня, конечно, послал и долго интересовался, как я смог с ним связаться. Я обрисовал ему проблему. Он восхитился задачей. И потребовал свой интерес. Он получает двадцать процентов всех доходов, без доли в фирме. И готов признать тебя своим другом, но при условии что ты попробуешь добыть кровь у каждого из системного списка.
— И всё? Так просто? — я озадаченно почесал щёку.
— А что ты хотел? Сложных схем? Два человека всегда могут договориться.
— Значит, лезть в пасть к монстрам всё равно придётся, — я вздохнул. — Ну хоть не в попытке их убить. А что с заданием? Система неумолима. Я же должен кого-то убить.
— Тут всё проще. Мне передали весь твой путь после ареста. В системе есть лазейки, если знать куда смотреть. Помнишь, в самом начале твои друзья-смертнички обменялись пожеланиями об убийствах?
— Ну? — я не до конца понимал куда он клонит.
— Твои задания прошлые, если они у тебя и были, при попадании в Бочку смерти аннулируются. Их зачесть нельзя в качестве покаяния. Но вот те, что ты получил в процессе… Я навёл справки, Кель, все из списка имеют награду за свою голову. И по сумме она дотягивает до награды за генерала. Тебе надо зайти в полицию и заявить о желании легализовать задания. Есть тут такая функция. Система поощряет взаимоотношения между людьми.
— Мальчик, убей девочку, а я тебе дам пушку подлиннее. Угу. Я говорил, что в лютом восторге от этого места? Правильно ли я понимаю: все, кроме меня, сюда попали добровольно?
— Да, именно так, а что? Что вы хотите нам поведать, молодой человек?
Я уже запомнил, что француз не любит когда над ним смеются. Но когда меня это останавливало? Слишком в меня он денег много вкладывает.
— Та нет, так, ничего, я просто для общего развития, скорбен разумом, постигаю заёмную муд…рость? Я запнулся, когда Лизи облизала свои губы.
— Француз, представляешь, мальчик нас уличает. Хедрикс, чья бы корова мычала! Тебе напомнить про твой проступок перед Кавадзаму Инк?
И тут я натурально завис. Мозги болезненно заскрипели, как будто кто-то кинул в отлаженный часовой механизм горсть песка.
— Таких событий нет в моей памяти, — если бы у меня была пушка, я бы её сейчас навёл.
— Смотри, смотри, сейчас кинется. Видишь, как ноздри раздувает, как зрачки дрожат, широкие, как у кота, не глаза, а божьи коровки, — Жан-Пьер был отвратительно проницателен. — Лизи, вылезь из башки парня. Он уже думать начал. Нет ничего более параноидального, чем человек который провёл полную ревизию свой памяти. Он же откажется дальше работать. Будь паинькой, сделай мальчику как было.
— Кель, извини, это я так границы обозначаю. Я девушка добросердечная, а ещё красивая, потому и наглая. У тебя действительно нет такого события в памяти, я подкинула тебе параноидальную мысль, а ты и так на взводе. Я тобой могу вертеть как хочу. Хедрикс, а ну быстро включил башку. Или тебе не хватает крепкой руки в прямой кишке?
— Вот вы уроды, — я резюмировал.
— А кто с тобой ещё пить будет, мой золотой? Наша с тобой связь порицается в половине обитаемых систем.
Лизи смотрела куда-то вглубь.
— Так, а что тут, между нами, неправильного?
Социумы без разнополого секса стагнируют по естественным причинам. Хотя, говорят, в Нью-Йорке-Пять те ещё затейники, и у них есть варианты…
— Ты красивая девчонка, прям идеал!
Я показал идеал руками. Жрица не выдержала и фыркнула.
— Хедрикс, не к тебе претензии! Ко мне, мне вменяют грехи разной степени смертности. От осквернения лона гомункулом богомерзким, до зоофилии в особо извращённой форме. Ты, вроде как, поимел какого-то… кузнечика? О, господи, это как-то мимо меня прошло. О, Кель, хочешь покажу в какой форме была твоя пересмешница? О… Блин, у меня вопрос, у меня один вопрос, а куда… Может, там аппарель есть специальная, система выдвижная… Или навесная.
Меня продолжали глумливо плющить. Теоверитка снова изрядно набралась.
— Француз, сдаюсь, ты объясни чего ей от меня надо?
