Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Владимирович Осипов
И только впереди сплошной стеной стояло темнолесье, словно кто-то чёрную краску пролил на холст художника.
Древний шёл по поляне, развороченной взрывами, отчего на траве чернели большие воронки. Шёл мимо человеческих и эльфийских трупов. Из бронежилетов людей торчали застрявшие в них короткие, похожие на арбалетные болты, стрелы. Эльфы расстреляны из автоматов или нашинкованы осколками снарядов. Один человек был разорван пополам неизвестной силой.
— Какого хрена? Кто это, вааще, такие? — проронил Никита, поддев носком ботинка длинное ухо убитого тёмного эльфа.
Древний медленно ходил от одного тела к другому, разглядывая необычные трупы.
— Товарищ капитан! — послышался со стороны торопливый окрик, а затем к Никите подбежал запыхавшийся солдат. — Товарищ капитан, там это… того… пойдёмте, покажу.
Древний поторопился за бойцом, напряжённо стискивая пальцы на автомате. Лес, трупы, лес.
Затормозил Никита лишь у чужого леса, вернее, его обрезка. Ровненького, как по линейке.
Блестели, истекающие прозрачным соком идеальные срезы берёз с нашей стороны, и такие же срезы непривычных деревьев с темно-зелёной смолой. Даже травинки будто бритвой рассечены.
Но не только они. Там, за чужой линией, лежал, опрокинувшись навзничь, механический великан гномов. Его тоже располовинило, причём вместе с гномом-пилотом. Напротив него — половинка земного бронетранспортёра, в котором на днище лежал истёкший кровью солдат с отрезанными ногами и руками и половинкой автомата. Металлические края боевых машин, гномьей и человеческой, блестели начищенным зеркалом.
— Товарищ капитан, там пленный! — не унимался солдат, и Никита ускорил шаг.
Через полсотни метров показался небольшой отряд. Два солдата, озираясь по сторонам, держали под прицелом эльфа, которому заломил руки третий боец.
У эльфа всё лицо было в крови, и он непрерывно бормотал на своём языке.
Когда раздался ещё один голос, спокойный, выбивающийся из напряжённого эпизода прошлого, я испугался.
— Кто вы такие? Что вы делаете на нашей земле? — переводил этот голос.
Если бы я мог в этот момент облизать пересохшие от волнения губы, то сделал бы, но не мог. Это лишь воспоминание о былом, а не родное тело.
Не меньше пяти минут ушло на то, чтоб осознать, что раз это воспоминание, то ничто не мешает записавшему его древнему внести свои комментарии. Закадровый текст, как в том чёрно-белом кино, записанном на пенку.
— Это было досадное недоразумение, — грустно продолжил комментатор. — Виной тому бомбы, которые мы сами сбросили на сервера восставших машин. Это выдернуло эльфийские генераторы волшебства, струны, из их мира в наш. Выдернуло вместе с городами, построенными вокруг струн. И закостенелые многовековые гаш, просто не приняли тот факт, что так может быть. И как решить, где чьё? Территория наша, а деревья, дома и даже верхний слой грунта принадлежит им. Привычка быть непорочными и непогрешимыми, неумение договариваться — вот ключевые свойства гаш. Они не смогли принять новый мир. Принять, что теперь они — не единственная сила во вселенной. Так началась война. Будто нам было мало восстания машин.
Прошлое померкло, и я снова оказался на козлах. Не знаю, сколько на самом деле прошло времени, но от напряжения затекли спина, шея и ноги.
— Стой! — раздался крик Самогоныча. — Привал!
— Вань-Вань! Электрик! Оглох, что ли?!
— Слышу, — огрызнулся я и натянул вожжи, останавливая коней.
Оглянувшись, увидел осунувшуюся и посеревшую Кису. Рядом с ней, свернувшись клубком, спала уставшая Рина. Я пролез поглубже в повозку, укрыл девушку одеялом и поцеловал в щеку.
— Я боюсь, — вдруг произнесла девушка, не открывая глаз. Она поджала губы, а на глазах навернулись слёзы.
— Не бойся, мы успеем. До Стеклодара всего два дня пути.
Рина медленно покачала головой.
— Я словно лист, сорванный ночным ветром с родного древа. Несомая ветром, я не знаю, что ждёт меня впереди, как долго буду кружиться и куда упаду.
— Ой, да хватит этих эльфийских премудростей, — с улыбкой ответил я, сел рядом и легонько обнял девушку. Не укрылся от меня и усталый взгляд Кисы, которая вздохнула и потянулась за кружкой с лекарством. Младшенькая на полпути зашлась очередным приступом кашля, согнувшись пополам, так что пришлось самому передать ей резко пахнущее питьё.
А Рина продолжила.
— Я эльф только наполовину. Но этого хватит, чтоб пережить тебя на полвека. К тому же ты будешь стариться быстрее. Мне страшно хвататься за веточку, которая обломится.
— Как с вами, девушками, сложно, — пробурчал я и осторожно пролез к выходу. — Неужели нельзя просто жить? Без философии и заумства?
— Не уходи, — пролепетали Рина и ещё сильнее натянула на себя одеяло, — я запуталась. Я ничего не понимаю.
— Разберёшься в своих листьях и тараканах, позови, — проронил я. — Не собираюсь без спроса лезть в душу.
— Почему ты такой…? — с обидой начала девушка.
— Какой такой? — откинув край тента и остановившись, переспросил я.
— Никакой.
— А что я должен сделать? Взять паяльник и припаять твой ночной листик обратно на ветку? Замотать его изолентой?
Рина провела рукой по лицу, вытирая слёзы. А я вздохнул и глянул на небо, которому тоже было всё равно до наших неурядиц.
Спрыгнув, подошёл к Гнедышу и погладил конскую шею. На душе было хреново, но идти плакаться — это только вредить себе и ей. Знаем, проходили. Хорошо, хоть конь выслушает и не осудит.
— Вот какой же прост для тебя мир. О всяких девочках-коняшках не думаешь. Ешь, спишь, иногда меня катаешь на хребте. А я тоже запутался. И я, кажется, влюбился в эту длинноухую зазнобу. Почему не в нормальную девчонку из гильдии или родной деревни? Почему в эльфийку?
Мерин тихо всхрапнул и ткнулся мне мордой в ладонь, ища вкусняшку. А из фургона послышалось надсадное ревение.
— Слышь, герой любовник! — раздался позади громкий возглас Самогоныча. Послать бы его, но не сейчас. Потому, вздохнув, повернулся. Старшой искателей сидел на раскладном стульчике на обочине и строгал какую-то ветку.
— Чё?
— У нас правило, на обед готовим то, что жрут все. Это вечером готовим разносолы и вкусняшки по предпочтениям. А утром доедаем ужин.
— И чё?
— А то, что сейчас твоя очередь готовить.
— С хрена ли?! — возмутился я.
Самогоныч не ответил. Не успел. Он резко встал и заорал:
— Куня, твою мать, хватит играться с бластером! Иди, хвороста набери. Килька, хватит печалиться! Прикрой эту маньячку, чтоб суслики-каннибалы не изнасиловали.
— Это кто кого насиловать будет, — отозвалась понурая лесная эльфийка, кутаясь сильнее в чёрный плащ.
Самогоныч сплюнул и только собрался сесть на место, как выпрямился снова и прислушался к грубым голосам гномов, доносящимся из-за фургона. А там дело уже доходило до ругани. Самогоныч набрал в
