Дети Антарктиды. 200 дней - Даниил Корнаков
Соседи за стеной просыпались, гул их голосов отчётливо разносился по комнате.
Матвей, чувствуя как ускользает время, стал быстро пробегаться глазами по комнате, но ничего не нашёл. Он направился к выходу и ногой задел лежащую на полу кружку, прежде им не замеченную. Подобрал её, понюхал и почувствовал затихающий запах спирта.
Когда спускался по лестнице, соседи уже выходили наружу, здороваясь друг с другом.
Найденную записную книжку пришлось спрятать на один день у себя, а когда вновь Лонгйир погрузился в сон, он сжег её в костре.
Арине он ничего не сказал.
День 96. Падет и будет забыто
Ровно в семь вечера Матвей подошёл к дверям старого университета Лонгйира, потянулся к ручке, но вдруг замер. Так и не решившись зайти внутрь, он опустился на лавочку возле входа и тяжело вздохнул. Его губы беззвучно шевелились, а рука крепко сжимала что-то в кармане куртки, будто боясь потерять.
Наконец, он вытащил из кармана кулак, разжал его и посмотрел на золотое кольцо. По всему ободу украшения тянулись мелкие царапины, а если приглядеться, можно было заметить небольшие вмятины. Оно давно утратило свою идеальную круглую форму, став слегка овальным, но от этого не менее красивым.
Кольцо он нашёл на днях совершенно случайно: оно выпало из маленького внутреннего кармана его походного рюкзака. Матвей уже давно забыл о нём, хотя носил его с собой десять лет — с того самого дня, как получил от умирающего отца, когда тот протянул его, не сказав ни слова, а на следующий день испустил дух.
Для Матвея не было тайной, что прежде кольцо принадлежало маме. Наверное, отец снял его с её пальца в тот роковой день на турбазе и носил с собой до самой смерти как напоминание о ней. Теперь вот настала и очередь Матвея…
Он уже и не помнил, зачем давным-давно положил кольцо в рюкзак. Может, посчитал его талисманом или оберегом? Но теперь, отыскав его заново, после долгих размышлений он всё же нашёл ему применение. Что-то внутри подсказывало Матвею, что именно этого и хотел его отец, когда молча вложил кольцо в его ладонь.
Тяжёлые двери рядом с ним открылись, послышались голоса на норвежском.
Матвей спрятал кольцо, поднялся на ноги и встретился взглядом с одним из вышедших, мужчиной с седой бородой.
— Маша внутри? — спросил собиратель на норвежском.
Седобородый быстро кивнул и вернулся к разговору с коллегой, оба возбужденно что-то обсуждали. Матвей же еще раз взглянул на медленно закрывающиеся двери, выдохнул носом и зашёл внутрь. Он совсем быстро добрался до кабинета биологии, коснулся ручки и вдруг застыл на месте, услышав мужской голос, говорившем на норвежском и Машин смех. Он напряг слух, пытаясь из быстрого потока предложений выловить знакомые слова — ничего не вышло.
Он стал медленно открывать дверь
Маша стояла уперевшись руками о стол и сосредоточенно вчитывалась в содержимое планшета перед ней. Рядом с ней находился норвежец, которого Матвей раньше не видел — высокий, немного сутулый, рыжая щетина с седыми волосками, на вид ему было лет сорок. Маша старательно выговаривала слова на норвежском, незнакомец с улыбкой поправлял её и указывал на экран планшета. Они оба были так увлечены разговором, что не заметили его появления.
Матвею пришлось намеренно прочистить горло чтобы привлечь её внимание.
— А, Матвей! — голос её прозвучал возбужденно. — Дай нам еще минуту.
Норвежец бросил ему быстрый взгляд приветствия и вернулся к разговору.
Матвей опустился на стул, не сводя глаз с руки норвежца, которая то и дело оказывалась то на спинке её стула, то почти касалась её локтя.
— О чем это вы там так возбужденно беседуете? — спросил он, пытаясь отринуть неприятное чувство ревности.
Маша прервалась и ответила:
— Тень.
— Тень? Ты про того мерзляка?
Маша кивнула.
— Кажется мы Томасом узнали кое-что новенькое про этот вид.
— Томасом?
— Ох, ну конечно, какая же я дура… — Она указала на норвежца. — Матвей, это Томас. Томас, это… То есть… Dette er Matveij
Норвежец улыбнулся ему и протянул руку.
— Приятно познакомиться с тобой, Матвей!
Матвей ответил рукопожатием чуть крепче необходимого, но Томас, казалось, не заметил. Норвежец повернулся к Маше и произнёс что-то, указывая на экран. Его глаза светились искренним интересом, когда он слушал её ответ на ломаном норвежском.
— Я прежде не видел его здесь, — проговорил Матвей.
— Он несколько дней назад прибыл из Баренцбурга, по моей просьбе. — Маша заправила выбившуюся прядь за ухо. — Он как и я занимается вирусологией и биологией, можешь себе представить⁈ Здесь, на Шпицбергене!
— Вот как? — Матвей старательно подавлял ревнивые нотки в голосе. — И для чего же он сюда прибыл?
— Я же уже сказала, все дело в Тени. Ты просто обязан это услышать.
— Ну,
