Золотой человек - Филип Киндред Дик
– Надеюсь, мы все-таки сможем однажды вернуться сюда.
– Вернуться?
– Да. Еще разок заглянуть в гости.
Норрис невесело улыбнулся.
– Я тоже надеюсь… Однако тут нам потребуется разрешение местных жителей. Разрешение на посадку, – сказал он, и его ясный, слегка насмешливый взгляд внезапно исполнился боли, тоски, затмившей собой все. – Придется спросить их: а можно ли? А они ведь могут и не разрешить. Ответить: знать, мол, вас не желаем!
Городок
Понурив голову, волоча по ступеням полы пальто, Верн Гаскелл поднялся на парадное крыльцо собственного дома. Устал он смертельно. Устал, настроение ни к черту, еще и ноги разнылись…
– Господи! – ахнула Мэдж, стоило ему, закрыв дверь, снять шляпу и сбросить пальто. – Ты уже дома?
Гаскелл, швырнув в угол пухлый портфель, принялся расшнуровывать ботинки. Плечи его поникли, лицо осунулось, посерело.
– Да скажи же хоть слово!
– Ужин готов?
– Нет, еще не готов. Что на сей раз стряслось? Опять с Ларсоном поскандалил?
Проковыляв в кухню, Гаскелл наполнил бокал теплой содовой.
– Уедем отсюда, а? – сказал он.
– Уедем? Куда?
– Да куда угодно. Хоть в Сан-Франциско. Лишь бы не видеть больше этого Вудленда.
Опершись о блестящую раковину мойки, Гаскелл отхлебнул содовой. Казалось, ноги еле удерживают обрюзгшее с возрастом тело.
– Чувствую себя – поганее некуда. Пожалуй, надо бы снова показаться доктору Барнсу. Эх, была бы сегодня пятница, а завтра суббота…
– Что ты хочешь на ужин?
Гаскелл, устало покачав головой, рухнул в кресло у кухонного стола.
– Ничего. Не знаю. Что угодно. Мне одного хочется – отдохнуть. Открой банку мясного рагу… свинины с бобами… все равно.
– А может, к Дону сходим? По понедельникам у них подают прекрасные антрекоты.
– Нет. Хватит с меня на сегодня человеческих лиц.
– И отвезти меня к Хелен Грант ты тоже, конечно, не в силах?
– Машина в мастерской. Двигатель снова не тянет.
– Если бы ты лучше о ней заботился…
– Как ты себе это представляешь, черт тебя подери? В пакетике целлофановом прикажешь ее с собой носить?
Мэдж вспыхнула от возмущения.
– Не смей кричать на меня, Верн Гаскелл! Иначе сам ужин себе готовь.
Гаскелл устало поднялся с кресла и медленно, нога за ногу, поплелся к подвальной двери.
– Пойду. Приятного тебе вечера.
– Куда ты?!
– Вниз. В подвал.
– О господи милостивый! – с чувством вскричала Мэдж. – Опять эти поезда! Эти игрушки! Взрослый ведь человек, на пятом десятке, а…
Гаскелл не ответил ни слова. Успев спуститься до середины лестницы, он уже шарил по стене, нащупывая выключатель.
Подвал, как всегда, встретил его промозглой, сырой прохладой. Первым делом Гаскелл водрузил на голову фуражку машиниста, сдернутую с крючка. Оживившись, чувствуя, как усталые мышцы пусть медленно, но наливаются новой силой, он в нетерпении подошел к громадному столу из листа фанеры.
Повсюду вокруг, куда ни взгляни – по полу, под угольным ящиком, среди труб парового отопления – тянулись рельсы, паутинки железнодорожных путей. Взбегая вверх пологими, безукоризненно выровненными виадуками, рельсы сходились к фанерной столешнице, к нагромождению трансформаторов, переключателей, семафоров, стрелок, соединенных путаницей проводов, а главное…
Главное, к городку.
Бо2льшую часть стола занимал подробный, поразительно точный макет Вудленда. Вот он, как на ладони, весь их городок – каждое деревце, каждый дом, улочки, магазины, пожарные краны. Крохотный, безупречный, с какой стороны ни взгляни. Кропотливо строившийся многие годы, сколько Гаскелл себя помнил. С самого детства, еще мальчишкой, трудился он над всем этим – пилил, клеил, красил после школьных занятий.
Стоило включить силовой трансформатор, над рельсами вспыхнули лампочки семафоров. Щелчок тумблера, и мощный, тяжелый локомотив от «Лайонел», стоявший у платформы во главе состава из товарных вагонов, ожил, плавно покатил по рельсам. При виде сверкающего воронением металлического снаряда, устремляющегося вперед, у Гаскелла перехватило дыхание. С замиранием сердца переключил он нужную стрелку, и локомотив, миновав туннель, промчался по виадуку, съехал со стола и скрылся под верстаком.
Его железная дорога… его городок…
На сердце стало теплее. Охваченный гордостью, Гаскелл склонился над миниатюрными улицами и домиками. Все это он выстроил сам. Целый городок, безупречный, безукоризненный вплоть до каждого дюйма. Окинув взглядом макет, Гаскелл коснулся уголка «Бакалейных товаров Фреда». Витрины, стеллажи с продовольствием, прилавки, вывески… не упущено ничего, ни единой детали!
А вот и роскошный отель, «Аптаун». Погладив кончиком пальца его плоскую крышу, Гаскелл взглянул на диваны и кресла за окнами холла.
Аптека Грина. Витрины с прокладками от мозолей стопы. Журнальные стойки. «Автозапчасти от Фрезера». Кафетерий «Мехико-сити». «Шарпштейн. Готовое платье». «Спиртные напитки Боба». Бильярдная «Туз пик»…
Весь городок – вот он, здесь, на столе из листа фанеры!
Гаскелл провел над макетом ладонями. Все это построено им. Все это принадлежит ему – ему одному!
Игрушечный поезд, жужжа, выкатил из-под верстака, миновал автоматический нажимной выключатель, и пролет разводного моста впереди послушно опустился вниз. Блестящий локомотив, увлекая за собой вагоны, промчался по мосту и покатил дальше.
Гаскелл слегка увеличил напряжение тока. Поезд прибавил ходу, протяжно загудел, круто свернул вбок, с легким скрежетом одолел перекресток. Еще быстрее! Рука Гаскелла вновь судорожно, в нетерпении, метнулась к трансформатору. Состав, резко прибавив скорость, помчался вперед словно пуля, накренился на сторону, вошел в поворот. Стрелка на шкале трансформатора до отказа отклонилась вправо. Игрушечный поезд, дробно постукивая колесами, летел вдоль железнодорожных путей на полном ходу, через мосты, через стрелки, мимо толстенных труб парового котла.
Вот он исчез из виду под угольным ящиком, но тут же, буйно раскачиваясь из стороны в сторону, вырвался на простор с другой стороны.
Гаскелл замедлил бег поезда. Дыхание его участилось так, что в груди закололо. Усевшись на табурет у верстака, он кое-как, дрожащими пальцами, выдернул из пачки сигарету и закурил.
Железная дорога, макет городка… все это внушало странные, с трудом объяснимые чувства. Игрушечные поезда, модели локомотивов, семафоров, станционных построек он любил с самого детства и до сих пор. С самых ранних лет, с семи, а то и с шести, когда отец подарил ему первый игрушечный поезд – локомотив и дюжину отрезков железнодорожных путей. Старинный заводной паровозик… а в девять лет Гаскелл получил в подарок и первый из настоящих, электрических. И вдобавок две стрелки.
С годами коллекция пополнялась, росла. Пути, локомотивы, стрелки, вагоны, семафоры. Трансформаторы большей мощности. И, наконец, первые здания городка.
Городок Гаскелл воссоздавал вдумчиво, скрупулезно, деталь за деталью. Начал еще в средней школе, с макета вокзала Южно-Тихоокеанской компании. Затем к вокзалу прибавилась стоянка такси по соседству. И кафе, где обычно обедали водители таксомоторов. И Брод-стрит.
Так дело и пошло. Дальше – больше. Особнячки, общественные здания, магазины. Шли годы,
