Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Том 1
Келгианин издал низкий вибрирующий трубный звук.
– Уверен, он очень отзывчивый, – донеслось из трансляторов.
Затем в сопровождении мониторов ДБЛФ покинул помещение. Начальник приемной команды недоумевающе посмотрел на драмба и махнул своим людям, чтобы расходились по местам. Молчание начинало затягиваться.
Наконец О'Мара произнес:
– Когда вы устроите ваших посетителей и если этому не препятствуют физиологические причины, я предлагаю встретиться, чтобы все это обсудить.
В моем кабинете через три часа.
Его голос был угрожающе мягким. Конвей подумал, что для встречи с главным психологом было бы совсем не лишним заручиться моральной и медицинской поддержкой.
* * *Конвей попросил присутствовать на встрече своего друга эмпата Приликлу, а также офицеров Корпуса мониторов полковника Скемптона и майора Эдвардса, а также доктора Маннона, обоих драмбов, главного диагноста отделения патологии Торннастора и двух медиков с Худлара и Мелфа, практиковавших в Госпитале. Прошло несколько минут, прежде чем вся компания вошла в просторную приемную О'Мары, где обычно находились только адъютант майора и более двух десятков самых разных сидений, приспособленных для внеземлян, с которыми О'Мара имел профессиональные контакты.
Главный психолог расположился за столом своего помощника и с едва скрываемым нетерпением ждал, когда кто-то усядется, кто-то уляжется или иным образом устроится на соответствующем месте.
Когда все затихли, О'Мара спокойно сказал:
– После душещипательной истории, сопровождавшей ваше прибытие, я ознакомился с последними докладами с Митбола, а знать обо всем, значит прощать все, за исключением, конечно, вашего присутствия здесь, Конвей. Вы не должны были вернуться с...
– Драмбо, сэр, – вставил Конвей. – Теперь мы используем местное название планеты.
– Мы предпочитаем это название, – присоединился к нему переведенный транслятором голос Саррешана. – Митбол не совсем точное название для планеты, покрытой относительно тонким слоем животной жизни, мира, который мы считаем самым прекрасным в Галактике, даже несмотря на то, что возможности побывать на других мирах у нас пока не было. Кроме того, ваш транслятор говорит мне, что в слове Митбол не достает точности, почитания, уважения. Продолжение использования вашего названия для нашей непревзойденной планеты не рассердит меня – я слишком глубоко понимаю, что вашему виду столь часто присуща мелкость мышления; я обладаю слишком большой терпимостью к умственным недостаткам, чтобы испытывать гнев или даже раздражение...
– Вы очень добры, – перебил О'Мара.
– И это тоже присутствует во мне, – согласился Саррешан.
– Причина, по которой я вернулся досрочно, – поспешно заговорил Конвей, – это необходимость помощи. У меня не ладилось с решением проблемы Драмбо, и это меня беспокоило.
– Беспокойство, – сказал О'Мара, – исключительно бесполезное занятие, если только вы, конечно, не делаете это громко и прилюдно. А-а, теперь я понимаю, зачем вы притащили с собой полгоспиталя.
Конвей кивнул и продолжил:
– Драмбо отчаянно нуждается в медицинской помощи, но проблема не похожа ни на одну из тех, с которыми мы уже сталкивались на земных и внеземных планетах и колониях. Раньше все просто сводилось к исследованию и изоляции болезни. Мы доставляли сами или советовали, куда надо доставить, лекарства для наибольшего эффекта, а затем передавали управление медициной в руки местных врачей. С Драмбо все обстоит иначе.
Здесь не нужно ставить диагноз и лечить множество существ. Тут пациентов совсем немного, но они чрезвычайно велики.
Причиной болезней стало то, что за последние несколько лет соотечественники Саррешана узнали, как высвободить энергию атома. Вначале, конечно, в виде взрыва и с огромным количеством радиоактивных загрязнений.
Они все очень... – Конвей заколебался, пытаясь подыскать наиболее дипломатическую замену словам «беспечны», «преступно глупы», «самоубийцы», но ничего не придумал и продолжил:
– ...очень гордятся приобретенной способностью убивать большие биологические формации, приспосабливая лежащие вблизи отмели для все возрастающего населения колесников.
Но живущие внутри или под этой формацией, а возможно, и управляющие ею существа являются еще одной разумной расой, чья «земля» в буквальном смысле слова умирает вокруг них. Этот народ создал инструмент, который проник на борт «Декарта», и, судя по этому приспособлению, они, конечно, очень высокоразвиты. Но мы по-прежнему ничего о них не знаем.
Когда стало ясно, что колесники не являются создателями инструмента, перед нами встал вопрос, где их можно найти с наибольшей вероятностью. Мы решили, что это те районы, где их страна подвергается нападению. Именно там я рассчитывал найти еще и врачей, и я действительно разыскал в этих местах нашего прозрачного приятеля. Он спас мне жизнь довольно своеобразным способом, и я убежден, что СРЖХ является эквивалентом врача на Драмбо. Но похоже, к сожалению, что он не способен каким-либо образом с нами общаться. Каждый может видеть внутренности существа, не прибегая к помощи рентгеновского аппарата. У него нет видимых скоплений нервных узлов и чего-то, что хотя бы отдаленно напоминало мозг.
Мы страшно нуждаемся в помощи его соотечественников, – серьезно добавил Конвей. – Вот почему мы доставили его сюда – в надежде, что специалисты по общению с внеземлянами, возможно, преуспеют там, где корабельные эксперты и я ничего не добились.
Конвей бросил быстрый взгляд на О'Мару, который задумчиво разглядывал слизнеобразного драмба. Тот, в свою очередь, поднял на ложноножке свой глаз к потолку, так чтобы видеть хрупкую насекомоподобную фигурку Приликлы. Ну, а у Приликлы хватало глаз, чтобы видеть всех вокруг одновременно.
– Не странно ли, – неожиданно произнес полковник Скемптон, – что у одного у ваших драмбов нет сердца, а у другого, оказывается, нет мозга?
– К безмозглым врачам я уже привык, – сухо заметил О'Мара. – Я общаюсь с ними, в целом, успешно, почти каждый день. Но это не единственная ваша проблема, доктор?
Конвей покачал головой.
– Я уже говорил, что нам придется лечить небольшое число очень больших пациентов. Даже при содействии медиков с Драмба мне понадобится помощь в как можно более точном картографировании – я имею в виду фоторазведку – областей поражения и взятии проб в приповерхностных районах. Рентгеноскопия при таких размерах невозможна. От полномасштабных буровых операций, чтобы получить образцы ткани с большой глубины, толку тоже будет мало, так как бур в данном случае будет сравним с короткой и исключительно тонкой иглой. Поэтому придется исследовать больные и поврежденные районы лично, используя бронированные наземные машины, а где это будет возможно, руки и ноги, заключенные в тяжелые скафандры. Вход в поврежденные районы будет осуществляться через естественные отверстия в теле, но все дело пойдет быстрее, если нам помогут существа с медицинским образованием, которым для защиты не нужны броневики и скафандры. Я думаю о существах с Чалдерскола, Худлара и Мелфа.
Я хотел бы услышать от отделения патологии, – продолжил он, глядя на Торннастора, – предложения по лечению хирургическим, а не медикаментозным путем. Все признаки указывают на то, что проблема возникла в основном из-за радиоактивного заражения, и хотя я понимаю – сегодня мы можем излечивать даже самые запущенные случаи, но может так случиться, наши методы не годятся для пациентов таких размеров, не говоря уже о том, что медикаменты, необходимые только для одного больного, могут составить количество, выпускаемое несколькими планетами за многие годы. Отсюда необходимость в хирургическом вмешательстве.
Полковник Скемптон прочистил горло:
– Теперь я начинаю осознавать размах ваших проблем, доктор. С моей стороны потребуется обеспечить ваших медиков транспортом и необходимыми припасами. Кроме того, я выделю инженерный батальон для установки и обслуживания спецоборудования...
– Для начала, – заметил Конвей.
– Естественно, – с подчеркнутой холодностью отозвался полковник, – мы продолжим оказание содействия в каких бы то ни было...
– Вы меня не так поняли, сэр, – прервал его Конвей. – В настоящее время я и сам не могу точно сказать, какая помощь нам будет необходима, но, по моим прикидкам, понадобится целая флотилия, вооруженная дальнобойными лазерами, глубинными торпедами, тактическим ядерным оружием – конечно чистым – и другими не менее страшными вещами, которые вы сможете предложить, лишь бы они были узконаправленными и попадали точно в цель.
– Видите ли, полковник, – заключил Конвей, – хирургия в таких масштабах означает, что операция будет скорее военной, нежели медицинской.