Дары инопланетных Богов - Лариса Кольцова
У Нэи появились роскошные кристаллы. Крупные и сияющие одиночные камни, закреплённые на кожаном шнурке, всегда разных цветов в зависимости от цвета её наряда болтались в ложбинке среди её полуоткрытых грудей. Иногда задумавшись, она гладила эти украшения, и выходило так, что сама себя гладит по груди. Она замирала и любовалась то ли на эти цветные отполированные брусочки, поднося их к своим губам, — шнурок был достаточно длинный, — то ли на то, что открывало ей внутреннее зрение.
— Отец дарит тебе эту фигню? — спросила Икринка, уязвлённая тем, что ей, своей дочери, он ничего и никогда не дарил. Такие кристаллы находились только в лаборатории отца, и их не могло быть нигде. Она знала, что приди она к нему и потребуй для себя блестящих камушков, он насыпал бы ей полный подол этого, может, и ценного, да абсолютно бесполезного барахла. Но сам факт его щедрости к чужой женщине, при полном безразличии к родной дочери, омрачил настроение.
— О чём ты думаешь, когда ласкаешь свои блестящие и никчемные игрушки? — бесцеремонно спросила Икринка, задетая поведением одержимой наложницы своего отца, поскольку знала, кто царит в душевном обиталище её «мамочки — подружки».
— Это же красиво! — отвечала Нэя, розовея щеками, учуяв, что проницательная «подружка-дочка» как-то разгадала её таимую чувственную переполненность, вызванную первыми месяцами её страстного сближения с тем, кто ни для кого уже не являлся тайной.
— Красивы камни или то, о чём ты думаешь? Женщины, может быть, и бывают красивы, но мужчины… Очень часто они просто ужасны.
— Зачем бы мне любить кого-то ужасного?
— Когда они лезут со своими, неприкрытыми уже ничем, желаниями, очень часто хочется закрыть глаза и ничего не видеть, — Икринка прищурилась, тая насмешку.
— Если любишь, в любимом человеке прекрасно всё.
— Всё? Представляю, как он бесподобен, когда без всего… Конечно, тебе в твоём возрасте тоже хочется секса, но согласись, быть чистой от подобных желаний куда как предпочтительнее.
— Почему же?
— Потому что все мужчины дико бесстыдные в этом смысле!
— И Антон?
— Странный вопрос. Разве он не мужчина?
— Получается, что ты так и не изжила из себя ту травму, когда он настолько поспешил…
— О себе лучше расскажи!
Икринку как дочь Рудольфа Нэя стыдилась, продолжая изображать из себя безупречную стерильно-чистую воспитательницу юного поколения. Откровенничать с дочерью об отце, ставшем любовником той, кто стала старшей и единственной подругой этой дочери, было невозможно по любому. И Нэя запиралась, даже будучи пойманной на очевидных фактах.
Вещи мамы Икринка все пересмотрела, когда Нэя их показывала и предлагала забрать. Нэя блестела от уже новых камней, наслаждаясь своим безбедным, снизошедшим на неё существованием, и не умела таить ничего, утаивая всё на словах. У неё появился также подлинный алмаз голубой воды и огромный. Она объяснила его появление следующим образом.
— Мне подарок за моё редкое искусство, — и лицо её засветилось, будто камень на кольце передавал ей часть своего сияния. — Ты ведь знаешь, я художник во всех жанрах искусства, а все художники любят подарки не потому, что они корыстны, а потому, что считают их за выражение признания. Я умею дарить людям радость и наслаждение. Это моё призвание в мире угнетённых зачастую людей, редко добрых. А те, кто над ними властвуют, и вообще настолько деспотично-тяжёлые, и уж точно недобрые всегда. Из-за чего и кажется, что даже днём в ясную погоду угрюмые тени преобладают над светом. В таких условиях настолько важно уметь не только находить, но и самой создавать источники счастья. И вдвойне отрадно получать отражение в себя чужого счастья, которое ты сумела дать… — она прикрыла губы ладонями, ресницы её затрепетали, а взгляд стал стеклянным, как у её бестрепетных кукол. Она отключилась от реальности, настолько внутренняя её одержимость отцом Икринки была всевластной и значимой для глупой модельерши, кем она сразу же стала для юной и проницательной подруги. Сразу поняв, о чьём счастье о каком «отражении» она говорит, Икринка испытала внутреннее отторжение от Нэи, физическое неприятие её.
— Для чего ты закрыла свои губы? — спросила она у Нэи.
— Для того, чтобы не болтать лишнего. Я очень искренняя. Особенно с теми, кого я люблю.
— Ты глупая, — ответила младшая подруга, также не способная к фальши даже в мелочах, даже там, где иногда и необходимо придержать проявление своих чувств, если они способны задеть другого человека. — Ты старше меня, но нисколько не умнее.
— Да, — согласилась Нэя, — я глупая, поскольку хочу невозможного.
— Чего же?
— Хочу всегда быть рядом с ним. С твоим отцом.
— Так разве ты не с ним?
— У каждого из нас своя жизнь. Ему мало интересен мой мир, а мне ничего не известно о наполнении его жизни.
— Ты же всегда ходишь к нему ночевать в жилые корпуса «Зеркального Лабиринта». Я и сама тебя часто вижу из своих окон. Передо мною зачем юлить? Все уже давно знают о тебе и о нём.
— Да? — Нэя полыхала щеками, будто перед нею не юная девушка, а некий блюститель за нравственностью, сурово обличающий её в порочном поведении. — Не знаю, поймёшь ли ты меня… я с ним не настолько рядом, как мне того хочется… я же работаю целыми днями, а он тоже устаёт, поскольку такая нагрузка бывает у них, там, иногда, что… ты же знаешь, как неспокойно и даже страшно бывает в горах.
— Вот именно! И там уж точно не подходящее место для того, чтобы загорать голышом!
— Ты всё давно знаешь. Разве Антон спит с тобой всякую ночь?
— Нет. Иногда я сплю и одна. И я очень люблю спать одна, как и привыкла у себя дома. Просто наслаждаюсь!
— Не скучаешь о своём любимом?
— О любимом — да! Но о близости с ним не особенно. Надо же и отдыхать иногда. Так не считаешь?
— От чего отдыхать? От любви разве можно устать?
— Тебе сильно того хочется? Близости с ним? Сколько раз за ночь ты ему отдаёшься? Он такой сильный по виду, а ты-то такая мелкая. Или ты с ним практикуешь те самые игры, о которых ты мне и рассказывала? Чтобы насытить его, но не утомить себя. Он восхищается твоим телом? — ученица даже не пыталась скрыть своей насмешки над учительницей.
— Я тебе о подлинной любви, о жажде человеческого общения, а ты всё свела к чему-то такому, чего между нами нет.
— Ты с ним не близка? Он тобою пренебрегает в этом смысле или ты его не хочешь как мужчину? — Икринка издевалась над Нэей, и та отлично это понимала.
— Любовь не
