Внучка жрицы Матери Воды - Лариса Кольцова

Лариса Кольцова

Внучка жрицы Матери Воды

Немного о моём отце

Когда я вступила в возраст осмысления окружающей реальности, бабушка поведала мне вот что. Чёрный Владыка — жгучее божество планетарных недр Паралеи, он же возлюбленный Богини Матери Воды, наделяющей нас своей текучей и быстро изменчивой плотью, нестойкой к воздействию времени, — не желал моего появления на свет. Я же выскочила из своей матери как пробка, так что акушерка едва успела меня подхватить. При том, что матери моей пришлось расплатиться за столь скоротечные роды тем, что её зашивал как тряпичную куклу специальный и дорогой врачеватель, обладающий таким вот навыком. Последствием не очень и удачной операции стали приступы невралгии, что не часто, но терзали маму на протяжении её недолгой жизни. Видимо, был задет некий глубинный нерв. Таким образом, появившись на свет вторым ребёнком после своего старшего брата, я стала причиной, из-за которой мама и отказалась от дальнейших деторождений.

Бабушка Ласкира могла бы и молчать, но она поведала мне, что Чёрный Владыка приговорил меня ещё до того, как развернулись мои лёгкие, — я же выскочила без помех целёхонькой и невредимой, благодаря своей, не иначе врождённой целеустремлённости, вложенной в мою природу другим совсем миром, ибо я дитя гибрид, двухсоставная. Этот загадочный мир и отразился в глазах моей мамы, дав им небесный цвет. А мама передала его мне.

Бывшая жрица запрещённого властями культа Матери Воды, моя старшая мамушка Ласкира нашёптывала мне втайне от мамы свои странные и мистические поверья и легенды, найдя в моём лице зачарованную слушательницу. Мама же и отец запрещали ей забивать голову ребёнка всей этой галиматьёй. Не проявляя ко мне особой любви, как и подчёркнутой чёрствости, бабушка не щадила меня, рассказывая порой не самые приемлемые для детского восприятия вещи. Её жуткие таблицы, испещрённые таинственными знаками и пугающими картинками, предсказывали, — ребёнку не суждено было открыть свои удивительные небесные глаза… понятно, что маме она откровений своих магических таблиц не озвучила. Получалось, не были её таблицы всевидящими, и не зря их презирала мама. Бабушка могла бы и озаботиться тем, что некоторые стороны жизни, открытые прежде времени взросления, способны нанести эмоциональную травму психике девочки. Но такова уж моя бабушка — старшая мамушка, ничуть не злая, но слишком уж прямолинейная. Свою неудержимую болтливость она и передала мне в наследство. В нашем довольно взвешенном по части разговоров семействе мы с Ласкирой являлись на редкость говорливыми. И она постоянно общалась со мной, раз уж другие домочадцы её повествования всерьёз не воспринимали. А дедушка Ниадор при своей жизни и вовсе запрещал ей касаться подобных тем.

— Твои Боги злые, — сделала я своё умозаключение однажды.

Ласкира не согласилась, — Нет. Не Боги злые, а я виновата в том, что навлекла на всех нас их месть. Но Мать Вода проявила свою благосклонность к тебе. Предвидя твою будущую красоту и тонкое устроение, Она заступилась… Но не воображай, что это знак твоего будущего счастья. Она хотела тебя заполучить для служения себе самой, да я… не посмела отвезти тебя в поселение поклонников Матери Воды. Ибо я хочу, чтобы ты познала обычное женское счастье, а не повторила мою судьбу…

— Тон-Ат не верит во всесилие Богов планеты, а он умный, — ответила я. — Твои таблицы врут, а твой ум наполнен предрассудками и тьмой. Вот что он говорит.

— Он так говорит лишь потому, что служит неведомым для меня Богам. Он чужак, а уж откуда он, для меня непостижимо. Используя свою нездешнюю магию, он внушил моему сыну любовь к твоей матери ради своих уже целей. Я не желала ему такой жены. Ибо мои таблицы предсказывали, что она не будет той, кто наполнит его дом длительным счастьем.

Бабушка перешла на шёпот. Как будто Тон-Ат незримо витает поблизости и может подслушать, — Уверена, что этот тёмный колдун и подстроил то обрушение в подземном гроте, когда и погиб наш мальчик, твой брат по отцу от его первой жены.

Тут бабушка прижимала к глазам платье, которое шила для своей заказчицы, и то ли плакала, то ли изображала, что плачет. Потом она высморкалась в это платье, поскольку не питала особого уважения к своим клиенткам из-за их простого происхождения, говоря, что слёзы жены аристократа делают это платье бесценным. Я уже не теребила её, зная, что она и сама всё расскажет. Нелюбовь к Тон-Ату была такова, что она никогда не щадила его на словах.

— Лицо первой жены моего сына было подобно розовому лепестку, и сама она оказалась таким же нестойким цветком, не пережила постигшего её горя, — Бабушка и маму мою вначале недолюбливала, а полюбила как дочь уже потом, когда они обе оказались в беде. — До сих пор неясно, откуда к ней попал нож зловещих наёмных убийц с окраин континента, в котором имелся особый канал с быстродействующим ядом. И я не исключаю, что это был зловещий дар Тон-Ата в минуты её отчаяния. К тому времени он уже втёрся в доверие к Ниадору, был вхож и в наш дом, как якобы любитель старинных книг. Их он и доставлял ему в его библиотеку, где и вёл с ним беседы на темы, мне неизвестные. К тому же он обладал умением обезболивать любые тяжёлые болезни, если и не всегда умел от них избавить. А может, и не хотел того. Ниадор так и не исцелился, хотя умер легко и во сне. Тон-Ат же точно хотел, чтобы сын Ниадора, твой отец, стал свободен от своих семейных уз. У него имелся свой замысел и, видимо, свои таблицы, которым он и следовал…

— Нет у него никаких таблиц! — опровергала я бабушку. — Не сочиняй. Разве папа не сумел бы полюбить маму и без всякой злокозненной, как ты говоришь, магии? — я рассердилась на бабушку до того, что ущипнула её за руку. Она хотела нашлёпать мне, но вошла моя мама.

— Ласкира, не смей её трогать, она дочь аристократа! В отличие от тебя, простолюдинки от рождения, пусть и избранной некогда жрицей Матери Воды. Но Мать твоя водяная отвержена не просто по злому своеволию властей, а потому что её культ изжил себя, а народ в своём большинстве с лёгкостью отвернулся от прежних Богов. Будь истинные уже Боги на её стороне, такого бы не произошло.

Мама всегда знала, как усмирить бабушку, не нанося ей