Лекарство от боли (СИ) - Дайре Грей
Она не услышала шагов, но почувствовала, как на плечи легли теплые, сильные руки. Ее голову приподняли и уложили на мягкую ткань. Влажные от пота волосы убрали от лица. Тонкие пальцы запутались в прядях, разбирая их одна к одной.
— Ты специально, да? — голос походил на хриплое карканье. Горло болело. Не стоило кричать. Но она же дура, куда ей думать о последствиях?
— Прости, мне пришлось, — Филис гладила ее по голове как ребенка, и тепло ее рук успокаивало. А еще голос. Снова спокойный и ровный. — Гной нужно убирать из раны. Насилие разъедает и рождает еще большее насилие. Всегда.
— Спасибо… — прошептала Саша непослушными губами, чувствуя странное опустошение и оцепенение. — Я… на тебя тоже злюсь. Но не так. Я понимаю…
— Боль и злость — обычные последствия насилия. Если их сдерживать, будут только накапливаться. Ты можешь кричать. Бить стены или манекен. Заниматься физическими нагрузками. Подойдет любой способ, кроме тех, что вредят другим. И тебе…
— Мне кажется, я бы его убила…
Слезы катились по щекам бесконечным потоком. Рыдания стихли, она больше не дрожала, но вот слезы… Они не прекращались.
— Это не так. Уровень повреждений, сохраненный манекеном, составляет всего пятнадцать процентов. Не смертельно. Даже с вашим уровнем медицины. К тому же в реальности он вряд ли бы не сопротивлялся.
Саша выдохнула ртом. Нос заложило. Лицо наверняка опухло и покраснело. Но ей стало чуть лучше от осознания, что она даже теоретически никого не убила. Все-таки она слабая, раз не может на такое решится…
— Теперь я должна его простить?
— Ты никому ничего не должна, — уверенно ответила жрица. — Особенно ему. Прощать или нет — личный выбор каждого пережившего насилие. Когда придет время, ты решишь, нужно ли тебе это прощение или нет.
Ей. Прощение на самом деле нужно ей, а не Владу. Он ведь живет дальше. Той же жизнью. Рассказывает друзьям и коллегам по работе, как сильно ему не повезло с женой. Смеется. Радуется. Наверняка нашел себе новую дурочку и пудрит ей мозги. Это она осталась на руинах. Собирать себя. Свою жизнь. А он… Ничем заплатил. Разве это справедливо?
— Кажется, это еще не все… — пробормотала девушка, чувствуя, как в груди вяло вспыхнуло угасшее пламя.
— Конечно, не все. Ты выпустила лишь часть. Когда ты успокоишься и придешь в себя, я попрошу тебя написать письмо твоему бывшему мужу. Высказать все, что наболело. Его не нужно отправлять. Но в нем ты можешь быть предельно откровенна. Если захочешь, мы обсудим отдельные нюансы. И только потом, много позже, тебе станет легче.
— Правда? Станет?
— Станет. Гнев не длится вечно. Особенно если с ним работать. Ты сможешь пережить свое прошлое, и однажды оно оставит тебя. Ты будешь жить дальше. Свободная и счастливая.
В голосе Филис звучала уверенность и сила. Вера в исполнение собственных слов. И Саша тоже поверила. Сейчас, лежа на коленях жрицы, чувствуя ее тепло, поддержку и помощь, она знала, что справится. Сможет. Преодолеет. У нее получится.
Девушка аккуратно накрыла руку киорийки своей, переплетая их пальцы.
— Мы можем здесь еще немного побыть?
— Столько, сколько захочешь.
— Спасибо. Я не знаю, что бы я без тебя делала…
Саша не знала, сколько прошло времени, прежде чем они поднялись с пола. Точнее Филис поднялась и помогла встать ей. А потом, поддерживая за талию, довела до комнаты. Помогла раздеться. Настроила воду в душе. И пока Александра сидела под струями воды, расстелила постель.
Саша чувствовала себя куклой в умелых руках. И полностью доверилась, понимая, что сама мало, на что способна. Она едва заметила, как оказалась под одеялом. И только теперь опомнилась. Поняла, что боится остаться одна.
— Филис! — она приподнялась на локте и окликнула жрицу, приглушившую освещение в комнате.
Та обернулась.
— Что такое?
— Не уходи… Пожалуйста. Ты можешь еще немного побыть со мной?
— Хорошо.
Киорийка пододвинула кресло к кровати и села рядом. В теплом, приглушенном свете она казалась окутанной золотистым ореолом. Невероятной. Нереальной. Прекрасной.
— Расскажи что-нибудь… О Киорисе, или о себе… Мы столько общаемся, а я ничего о тебе не знаю. Сколько тебе лет?
— Моя работа заключается в том, чтобы знать многое о тебе, а не рассказывать о себе. Но возраст не тайна… Мне тридцать семь.
— И ты всю жизнь посвятила Храму?
— Почти… — жрица вздохнула и откинулась на спинку кресла. Саша уже подумала, что она не продолжит, но неожиданно Филис заговорила: — Много лет назад я жила в столице. Была юна. Неопытна. И влюбилась в одного… человека. Мои чувства не оказались взаимными, но тогда я была слепа и плохо понимала происходящее. Мне объяснили все прежде, чем я совершила глупость, которая повлекла бы за собой определённые последствия. Конечно, тогда я не захотела слушать чужую мудрость. Мне казалось, что все иначе. И, в итоге, мне пришлось покинуть столицу и отправиться на побережье. Там много чудесных небольших городков. Люди в основном занимаются рыболовством, сельским хозяйством и садоводством. Они живут почти так, как жили наши
