Тревор Баксендейл - Колодец желаний
Найджелу не терпелось. Они так близки. Он наблюдал за работой, куря сигареты дрожащими пальцами. Ему не удобно было держать их руками в перчатках. Утром это вызвало вопрос Дункана:
— Почему на тебе черные перчатки? Ты похож на главаря банды.
— Я и есть главарь, — криво улыбнулся Найджел.
Больше он ничего не ответил, но не переставал думать о повреждениях рук. Когда вчера вечером он, наконец, выпустил камень, его пальцы оказались покрыты болезненными пузырями. Некоторое время пузыри сочились кровью, не давая ему спать. Он упал на кровать, полностью опустошенный, зрелище ужасного преобразования Барни Хакетта стояло перед глазами. Но было кое-что худшее: Доктор с подругой тоже видели это. Они видели, как старик изменился и рассыпался перед ними… и не начали кричать и звать на помощь. И даже не сказали никому об увиденном странном происшествии. Они спокойно поговорили друг с другом и ушли.
Это испугало Найджела больше, чем смерть Барни Хакетта.
— Что случилось? Что вы сделали? — в отчаянии спросил он камень.
— человеческая форма так слаба –
Впервые Найджел заметил, что камень расстроен. И чем больше был расстроен камень, тем больше это травмировало его.
— превращением нельзя было управлять —
Найджел стиснул зубы от боли:
— Я не знаю, о чем вы. Я не понимаю!
— в следующий раз… в следующий раз… -
Теперь возникла потребность действовать. Часть его хотела пойти к Бену и Дункану, чтобы заставить их рыть прямо сейчас, но он слишком устал. Общение с камнем полностью его истощило. Он должен был фактически с кровью отрывать от камня руки. И он погрузился в беспокойный сон, полный темных мечтаний.
Следующий день начался хорошо. Бен показал ему и Дункану схему туннеля на компьютере.
— Я сделал еще кое-какие вычисления. Учитывая угол наклона подземного хода, думаю, мы еще ближе к цели. По нашей информации клад хранится справа от шахты. Примерно здесь, — он указал место на экране. — Мы очень близко.
Это были отличные новости, и они принялись за работу с удвоенной энергией. Или, по крайней мере, Бен и Дункан принялись, а Найджел за ними наблюдал. Бен считал, что через два часа рытья они достигнут сокровища.
— Быстрее, — произнес Найджел, когда Дункан остановился вытереть со лба пот после получаса тяжелого труда. — Через пару часов мы станем самыми богатыми людьми Англии.
— Секундочку, — сказал Бен. — А что это такое?
Найджел подошел к Бену, опустившемуся на колени у конца туннеля. Что-то бледное торчало из земли.
— Принеси свет, — попросил Бен.
Дункан приподнял одну из ламп, чтобы хорошо осветить нужное место. А Бен уже очищал руками предмет от земли, пока не выкопал его полностью.
Найджел увидел желтые зубы и два пустых отверстия от глаз.
— Это — череп, — произнес Дункан.
Бен отскочил назад.
— Черт возьми!
Быстро работая, Дункан убрал вокруг камни и землю, открывая находку дальше: человеческий череп, частично покрытый высохшей потемневшей кожей с пучками волос, часть лопатки и несколько ребер со сгнившей плотью.
— Это — тело, — выдохнул Дункан. — Кого-то здесь похоронили.
— Так глубоко? — засомневался Бен. — Слишком глубоко для могилы.
— Мне это не нравится, — сказал Дункан. — Надо вызвать полицию.
— Не будь глупцом, — прокричал Найджел.
Его сердце стучало сильнее, когда он смотрел на пустые глазницы.
— Вы что, не понимаете? Это — разбойник, придурки. Человек, сбросивший сокровище в колодец. Разве вы не помните историю? Его сбросили вслед за золотом.
— Ладно, я знаю, — Бен запнулся. — Но я думал, что это просто история.
— Теперь ты знаешь, что это правда.
— Мы все равно должны об этом сообщить, — сказал Дункан.
Найджел рассмеялся: — О чем? Думаешь, полицейские начнут расследовать убийство, совершенное более двухсот лет назад? Не в этом смысл! — он указал на тело рукой в перчатке. — Разве вы не видите, что это означает? Мы напали на след! Раз мы нашли разбойника, то клад не может быть далеко. Мы правы! А теперь ройте. Продолжайте рыть.
— Я не знаю, Найджел, — настаивал Дункан. — Мне не по себе.
Найджел уставился на Дункана жадными глазами:
— Я сказал: начинай рыть.
Доктор взглянул в колодец: — Насколько тут глубоко? — спросил он.
— На самом деле мы не знаем, — ответила Сэди и присоединилась к нему на парапете. — Там не будет спокойно, Доктор. Там будут обломки, мусор, много растительности — сорняки, цепляющиеся за кладку, и корни деревьев.
— Еще надо упомянуть большую металлическую решетку поперек шахты, — добавила Анжела.
— Она должна была препятствовать чему-нибудь падать в колодец.
Доктор скривился.
— Конечно, — согласился он. — Но может ее поставили, чтобы не дать чему-то выбраться.
— Что?
Они все перепугались, когда Доктор неожиданно перепрыгнул через парапет и приземлился на решетке. Она дрогнула под его ногами, но выдержала.
— Боже мой, — проревела Анжела. — Вы только что забрали у меня десять лет жизни!
Доктор упал на колени и глянул вниз через металлические прутья. Его нос фактически прикасался к решетке.
— Мало света, чтобы увидеть далеко, — сообщил он, — но в одном вы правы — там много растительности.
— Что вы имели в виду, говоря «чтобы не дать чему-то выбраться»? — спросила Сэди.
Лицо Доктора с выражением невинности поднялось над парапетом:
— Я об этом говорил?
Движение на противоположной стороне лужайки привлекло всеобщее внимание. Там остановился длинный блестящий автомобиль концерна Даймлер, и оттуда вышел крупный сердитый человек. На нем был галстук и дорогое пальто. Его голова с редкими торчащими волосами цвета старого железа имела форму пули. Пока он шел через лужайку к колодцу, Марта заметила, что его глаза, глубоко посаженные под густыми седыми бровями, сердито уставились на Анжелу.
— Какого дьявола вы тут делаете? — надменно спросил он.
— Мм, — пробормотала Сэди, — вот и неприятности.
— Не лезь не в свое дело, Генри, — кратко ответила Анжела. — Продолжай идти мимо, ты здесь не нужен.
Генри Гаскин громко фыркнул, словно призовой бык.
— Ты прекрасно знаешь, что это мое дело, — сказал он. — У меня есть определенные обязанности в этой деревне, а вы двое на них плюете. Черт возьми, какого дьявола он там делает?
Все обернулись посмотреть на Доктора, все еще стоящего на решетке. С этой стороны казалось, что он поднимается из колодца. Доктор поднял руку и помахал Гаскину пальцами.
— Это — Доктор, — радостно объяснила Анжела. — Он — из Департамента Сохранения Традиций.
— Да неужели?
— И он приехал помочь с восстановлением.
Гаскин с негодованием взглянул на Доктора: — Вылезайте из этого колодца, вы, проклятый дурак.
Доктор обернулся: — Скажите «пожалуйста».
Гаскин покраснел, и его быстрый взгляд переметнулся на Марту. Он знал, что они оба — незнакомцы в деревне.
— Колодец относится к архитектурным достопримечательностям Критон Мер, — сообщил он. — Вам требуется официальное разрешение для таких действий.
— Покажите ему свое удостоверение личности, Доктор, — предложила Сэди.
— Какое удостоверение личности? Вы все уйдете сейчас же.
— Ладно, вот мои документы, — вздохнул Доктор, вылез из колодца и достал бумажник из кармана.
— У вас нет необходимых бумаг, — решительно заявил Гаскин. — Необходимые документы могут быть получены только у местного судьи, а местный судья — это я, и я вам никаких документов не выдавал. Я объяснил достаточно ясно? У вас один час.
И бросив на Анжелу последний злой взгляд, Гаскин развернулся и пошел к автомобилю. Машина объехала вокруг лужайки и скрылась за воротами поместья Гаскина. Выхлопной газ все еще витал в воздухе, когда Анжела произнесла: — Черт возьми этого ужасного человека. Он никогда не перестанет вмешиваться.
— Он действительно рассердился, — прокомментировал Доктор. — Он говорил правду о колодце? Он под охраной?
— Он никогда не предоставлял никаких доказательств, — сказала Анжела. — Я ему не верю.
— Пока он не докажет, что колодец находится под охраной закона, мы не прекратим восстановление.
— Этот колодец для вас, — заменила Марта, — просто источник неприятностей, не так ли?
— Не обращайте внимания на этого дурака, — улыбнулась Сэди. — Он не так плох. На самом деле, он много сделал для деревни, я думаю, он обиделся, что его не привлекли к восстановлению.
— А разве вы его не приглашали?
— Это сложно, — зашептала Сэди, поглядывая на Анжелу, разговаривающую с Доктором. — Анжела и Генри давно знакомы, у них что-то вроде продолжительной вражды.
— Почему?
