Иэн Бэнкс - Игрок
— Прощайте.
— Прощайте, Жерно Гурдже. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся.
— Думаю, нет.
Он сделал шаг назад, между тем как дверь начала закрываться, а аппарат — очень медленно подниматься. Потом Гурдже сделал пару быстрых шагов назад, пока не увидел автономника над поднимающейся створкой двери, и крикнул:
— Только одно. Когда Никозар выстрелил из ружья и луч отразился от зеркального поля и убил его — это было случайно или это сделали вы?
Гурдже думал, что автономник не ответит, но перед тем, как дверь закрылась и клинышек света, просачивавшийся сквозь щелку, исчез, Гурдже услышал слова машины:
— Я вам этого не скажу.
Он стоял и смотрел, как модуль возвращается на ожидающий его корабль. Модуль скрылся в корабле, блистер закрылся, и «Фактор сдерживания» почернел: его корпус превратился в идеальную тень, темнее ночи. По всей его длине загорелись огни, складываясь в надпись на марейне: «Прощайте». Потом корабль стартовал, бесшумно устремляясь в небеса.
Гурдже смотрел на него, пока горящие слова прощания не превратились в ряд подвижных звезд, исчезавших среди призрачных облаков. Он посмотрел вниз, на голубовато-серый снег, потом снова поднял голову — корабля уже не было.
Гурдже постоял некоторое время, словно ждал чего-то, затем повернулся и по белой лужайке пошел к дому.
Он вошел внутрь. В доме было тепло, Гурдже сквозь тонкие одежды внезапно пробрала дрожь. Это длилось всего секунду, а потом вдруг включился свет.
— Ух! — Йей Меристину выпрыгнула из-за дивана, стоявшего у камина.
Из кухни с подносом появился Амалк-ней.
— Привет, Жерно. Надеюсь, вы не возражаете…
На бледном заостренном лице Гурдже появилась улыбка. Он поставил чемодан и посмотрел на обоих: Йей со свежим лицом, ухмыляясь, стояла перед диваном, а Хамлис, окутанный оранжево-красным полем, ставил поднос на стол перед слабо потрескивающим камином. Йей налетела на Гурдже, обхватила руками, прижала к себе, рассмеялась, потом отодвинулась.
— Гурдже!
— Привет, Йей. — Он обнял ее.
— Ну, как ты? — стиснула она его. — Жив? Здоров? Мы надоедали Узлу, пока он нам не сообщил, что ты точно возвращаешься, но ты же спал все это время, да? Даже писем моих не читал?
Гурдже отвернулся.
— Нет. Я их получил, но не… — Он покачал головой, опустив глаза в пол. — Извини.
— Бог с ним. — Йей похлопала Гурдже по спине и, обняв одной рукой за плечо, повела к дивану.
Он сел, посмотрел на обоих. Хамлис разворошил валежник в камине, и огонь взметнулся выше. Йей вытянула руки в стороны, демонстрируя короткую юбку и блузку.
— Ну, как, я сильно изменилась?
Гурдже кивнул. Йей, как всегда, была хороша, сочетая в себе мужскую и женскую привлекательность.
— Я меняюсь в обратную сторону. Еще пару месяцев, и я вернусь туда, откуда начинала. Жаль, Гурдже, что ты не видел меня мужчиной. Я была великолепна!
— Он был невыносим, — сказал Хамлис, разливая подогретое вино из пузатого графина.
Йей рухнула на диван рядом с Гурдже, снова обняла его, издавая горлом урчащие звуки. Хамлис протянул им слегка парящие над подносом кубки.
Гурдже с благодарностью выпил.
— Вот не ждал тебя увидеть, — сказал он Йей. — Я думал, ты уехала.
— Я уезжала, — кивнула Йей, отхлебывая вино. — А теперь вернулась. Прошлым летом. Чиарку придается парная плита, и у меня есть кое-какие планы… Я теперь координатор по дальней стороне.
— Поздравляю. Плавающие острова?
Йей несколько секунд смотрела на него пустым взглядом, потом прыснула в свой кубок.
— Никаких плавающих островов, Гурдже.
— Но зато много вулканов, — язвительно сказал Хамлис, всасывая струйку вина из емкости размером с наперсток.
— Ну, может, только один, маленький, — кивнула Йей. Волосы у нее были длиннее, чем ему помнилось, и иссиня-черные. Но по-прежнему волнистые. Она легонько ущипнула его за плечо:
— Рада снова тебя видеть, Гурдже.
Он пожал ее руку и посмотрел на Хамлиса.
— Хорошо дома, — сказал он, а потом погрузился в молчание, уставившись на горящие поленья в камине.
— Мы рады, что вы вернулись, Гурдже, — сказал немного спустя Хамлис. — Но, простите за откровенность, вид у вас не очень. Мы слышали, что последние пару лет вы спали, но тут не только это… Что там с вами случилось? До нас доходили всякие новости. Не хотите рассказать?
Гурдже помедлил, глядя, как прыгающие языки пламени пожирают груду поленьев.
Потом поставил кубок и стал рассказывать.
Он рассказал им все, что случилось, — с первых дней на борту «Фактора сдерживания» до последних дней, когда он на том же корабле покидал распадающуюся империю Азад.
Хамлис слушал молча, и поле его медленно изменяло цвет в широком диапазоне. Йей выглядела все более озабоченной. Она часто качала головой, несколько раз тяжело вздохнула, а пару раз вид у нее становился совсем больной. В промежутках она подбрасывала поленья в камин.
Гурдже отхлебнул тепловатого вина.
— И вот я проспал весь обратный путь — проснулся всего два дня назад. И теперь все это кажется… Не знаю. Будто погребено под снегом. Не свежим… но и не прошлогодним. Не исчезнувшим. — Он раскрутил вино в кубке. Плечи его вздрогнули, он невесело рассмеялся. — Вот и все. — Гурдже допил вино.
Хамлис взял графин, стоявший на углях у края камина, и наполнил кубок Гурдже горячим вином.
— Жерно, не могу передать, как я вам сочувствую. Это все моя вина. Если бы я не…
— Нет, — сказал Гурдже, — не ваша. Я сам в это влип. Вы меня предупреждали. Никогда так не говорите. И не думайте, что за это отвечает кто-то другой, — только я один.
Он резко встал и подошел к окну, выходящему на фьорд. Покрытая снегом лужайка уходила вниз — к деревьям и черной воде, а дальше в горах, на другой стороне фьорда, там и сям виднелись огоньки в домах.
— Я вот вчера, — сказал он, словно обращаясь к собственному отражению в стекле, — спросил у корабля, что же они сделали с империей, как разобрались с нею. Корабль ответил, что ничего они не делали. Империя развалилась сама.
Он вспомнил Хамина, Моненайна, Инклейт, Ат-сен, Бермойю, За, Олоса и Крово и девушку, чье имя он забыл… Он покачал головой, глядя на свое отражение.
— Ну ладно, дело закончено. — Он снова повернулся к Йей, Хамлису и теплой комнате. — Ну а тут о чем говорят?
Они рассказали ему о двойне Хаффлис (малыши уже начали говорить); о Борулал, которая отбывает на несколько лет на ВСК; об Ольц Хап, которая уже успела разбить не одно юное сердце и которую то ли прочат, то ли пророчат, то ли проталкивают на место Борулал; о том, что от Йей год назад родился ребенок и на следующий год она собирается увидеть мать и дитя, когда те приедут погостить; о том, что один из приятелей Шуро погиб во время военной игры два года назад; о том, что Рен Миглан становится мужчиной, а Хамлис упорно работает над справочником по его родной планете; о том, что праздник в Тронце годом ранее закончился катастрофой и хаосом: несколько фейерверков взорвались в озере, волна прошла по наскальным балконам, у двоих мозги размазало по скале, сотни покалечены. Прошлый год и наполовину не был так богат приключениями.
Гурдже слушал, расхаживая по комнате, заново привыкая к ней. Здесь, похоже, ничего не изменилось.
— Да, сколько всего прошло мимо меня… — начал было он, но тут заметил маленькую деревянную рамку на стене и прикрепленный к ней предмет.
Он протянул руку и снял тот со стены.
— Гм. — Хамлис издал звук, довольно похожий на покашливание. — Надеюсь, вы не возражаете… То есть я хочу сказать, я надеюсь, вы не сочтете это слишком непочтительным или безвкусным. Я просто подумал…
Гурдже печально улыбнулся, прикоснувшись к безжизненной поверхности корпуса, который когда-то принадлежал Маврин-Скелу. Он повернулся к Йей и Хамлису, подошел к старому автономнику.
— Ничего страшного, только мне это не нужно. А вам?
— Я был бы не против.
Гурдже вручил тяжелый маленький трофей Хамлису, поле которого покраснело от удовольствия.
— Ах вы мстительный старый негодник, — фыркнула Йей.
— Для меня это много значит, — чопорно возразил Хамлис, прижимая рамочку к своему корпусу.
Гурдже поставил кубок на поднос.
В камине, вспыхнув, развалилось полено. Гурдже присел на корточки и поворошил кочергой оставшиеся дрова, потом зевнул.
Йей и автономник переглянулись, потом Йей вытянула ногу и легонько пнула Гурдже.
— Ну, Гурдже, похоже, ты устал. Хамлису пора домой, проверить, не сожрали ли его рыбки друг друга. Ничего, если я останусь?
Гурдже с удивлением посмотрел на ее улыбающееся лицо и кивнул.
Когда Хамлис ушел, Йей положила голову на плечо Гурдже и сказала, что сильно тосковала без него, что пять лет — большой срок, что он стал гораздо привлекательнее, чем до отъезда… и если он хочет… если он не слишком устал…
