Майя Малиновская - Пленники Уэст

— Я предлагаю тебе отказаться от всех притязаний на нее. Таким образом, никто не будет в обиде. Если у тебя, конечно, есть претензии, то ты их выскажи. Только в твоем положении…

Димка не договорил. Алик кинулся к нему, вцепился в его плечи и тряхнул очень сильно. Димка чуть не потерял равновесие.

— Эл не вещь, чтобы ее делить! — возмутился Алик. — Ты себя слышишь? Жаль, она тебя не слышит. И ты смеешь предлагать такое?

— Смею. Вижу я, как ты крутишься вокруг нее, — съязвил Димка. — Не строй из себя святого!

— Я?! На себя посмотри! Вьешься ужом. Ах ты, лицемер!

— А ты трус! — рявкнул Димка и получил долгожданный удар по лицу.

Дальше все пошло как по маслу. Он стерпел еще пару, тройку сильных ударов и ответил, как полагается в таких случаях от души. Они повалились на пол. Алик оказался более ловок и еще зол, и Димка понял, что переиграл. Бороться с Аликом всегда было нелегко. Димка оценил, что за время полета ослаб, и друг поколотит его без усилий, но он решил не сдаваться. Сначала Димка не хотел ему бить по лицу, но Алик разбил ему нос, кажется, не сломал. Тут Димка дал волю накопившейся обиде и уже орудовал кулаками всерьез. Он одолел таки Алика, повалил на спину и собирался наградить его целой серией ударов.

— Не смей! — услышал он резкий окрик. Он узнал голос Эл.

Она возникла вовремя. Димка спровоцировал драку, а как закончить ее, довести до логического завершения еще не придумал. Она не церемонилась. Схватила Дмитрия за шиворот и дернула. Димка не стал сопротивляться, подчинился и встал на ноги. Алик поднялся и хмуро посмотрел на обоих.

— Я пойду, — сказал он, облизав разбитую губу.

— Сядьте оба! — рявкнула Эл. — Закрыть выход!

Она преградила Алику путь к отступлению. По ее команде бокс закрылся, щелкнули замки. Молодые люди остались стоять.

— Сядьте! — более требовательно сказала она. Вид был у нее суровый, они повиновались. — По какому случаю мордобой?

Димка подвинул свое кресло вровень с креслом Алика. Он запрокидывал голову, потому что из разбитого носа текла кровь.

Эл принесла аптечку, достала салфетку, и, смочив ее в растворе, подала Димке. Он с благодарностью взял и тщательно стер кровь. Эл подошла, запрокинула его голову, потрогала переносицу. Димка шмыгал носом.

— Переломов нет, — заключила Эл, для верности она еще раз проверила его нос прибором. — Да, цел.

Алик хмуро смотрел как она аккуратно и заботливо ухаживает за Димкой. Он стал злиться и на нее. Она была сейчас очень серьезной и озабоченной, не в ее духе играть в игры с друзьями. Все итак ясно, Димке помогла первому.

— Кто начал драку? — спросила Эл и посмотрела на Димку.

Он запрокинул голову еще дальше и прогнусавил:

— Не скажу.

Эл оперлась коленом на подлокотник кресла и нависла над ним как хищный зверь. Алик не видел глаз обоих, зато Эл увидела хитрющие глаза Дмитрия, который готов был захохотать. Эл одним ловким движением замазала его царапину на скуле.

— Выметайся, — сказала она сурово.

— Так дверь закрыта, — прогнусавил Димка.

— А то ты кода не знаешь. Проваливай.

— Фу, как грубо, — сказал Димка, встал, дошел вразвалочку не очень расторопно до двери, и действительно открыл ее. — На сем я удаляюсь, дети мои.

Эл покачала головой.

— Вот поросенок! — воскликнула она.

Эл взяла еще салфетку и флакон и подошла к Алику, но он не дал ей прикоснуться к лицу, отстранил ее руку своей.

— Если ты надеешься узнать у меня причину, то я тоже не скажу, — заявил он.

— А я знаю, — она протянула ему салфетку. — На, вытрись, на тебе кровь врага. — Алик нахмурился. — Дай угадаю. Димка наговорил тебе гадостей, обозвал трусом, ты ударил его, а потом как по нотам — классическая, банальная драка. Дикое, первобытное мужское выяснение отношений! Браво! Театр! Жаль, я не все видела!

— Дело не в том, что он назвал меня трусом, но он сказал мерзость, точнее предложил, — сказал Алик и понял, что проговорился.

Обида кипела у него внутри. Но вместе с тем он ощущал недоумение. Эл догадалась без труда — значит, тема не нова. Ответ он получил тут же.

— Димка специально так сказал. Он мечтал дать тебе…поколотить тебя еще после истории на Плутоне. Он тебя потом простил, но для очистки совести драки ему все же не хватало. Он извиниться, и предложит мир. Глупо, конечно, но я рада, что хоть у кого-то в нашей компании осталось чувство юмора. Даже такое. Это была чистой воды провокация.

Она улыбнулась. Алик не скрыл недоумения.

— Хорош способ, — сказал он.

Эл улыбнулась еще шире и ничего не сказала.

— Зачем ты пришел? — вдруг спросила она.

Алик растерялся, но тут же осознал, что разговор с Димкой и драка вправили ему мозги. Нельзя молчать. Он не хотел больше прятать свои чувства. Пусть она поймет.

— Хотел тебя видеть, — твердо сказал он.

— Просто так или по делу?

— Ты кое-что обещала, — напомнил он.

— Свидание, — кивнула Эл.

— В двадцатом веке устроит? — спросил он.

Эл обернулась, посмотрела на открытую дверь и скомандовала. Дверь захлопнулась.

— Хорошо, согласна, тем более что раньше не смогу.

— Так ты согласна бежать? — Алик подался вперед и чуть не столкнулся с нею лбом.

— Боюсь, что через пару недель мне не останется ничего другого.

— У меня все готово, — Алик перешел на шепот, попробовал улыбнуться, поморщился от боли.

— Нам надо очень точно все взвесить. Неизвестно, где мы окажемся.

— Идет. Я еще раз все уточню. Только бесследно исчезнуть мы все равно не сможем. Это неприятная тонкость.

— Ничего. Я говорила и еще повторю: там мы будем на своей территории. Что-нибудь придумаем.

— Если не получиться, нам сотрут память, — вкрадчиво предупредил он.

Эл посмотрела ему в глаза и помрачнела.

— Попробуем избежать.

Она осторожно коснулась пальцами его губы, он не ожидал. Она оказалась так близко, ее лицо напротив.

— Надо же, кровь уже запеклась.

— Заживет как на собаке, — ему нечего было больше сказать.

«Эл, не стой так близко», — простонал он про себя. Он едва сдерживался, чтобы не прильнуть к ее губам, но вдруг вспомнил о нежности с Дмитрием.

— Что? — спросила она. — Ты в лице переменился.

— Ничего. — Он попробовал пойти в атаку — Что у вас с Дмитрием?

— У нас с Дмитрием? — передразнила она.

— Я вижу, как вы любезничаете, — сказал он.

— Ух, ты! Любезничаем, слово-то какое, — опять передразнила Эл.

— Слишком для друзей.

— А мы больше, чем друзья, — заявила Эл и стала серьезной.

У Алика похолодело внутри.

— Мы вместе кое-что пережили… Смерть. Мы спасли жизни друг другу. Это к сведению, без деталей. И я не могу к нему иначе относиться, только как к очень близкому человеку. Он мне больше, чем кровный брат, он жизнью рисковал из-за меня, выхаживал как маленькую, пока я болела. Имею право. — Потом взгляд ее потеплел. — Димка чудесный человек и настоящий мужчина, извини за пафос.

Алик почувствовал, как краска подступает к скулам, как сжалось сердце и стало неловко. Опять это ощущение собственной низости.

— Да, точно. Кто он, и кто я, — заключил он.

Эл подняла брови и глянула на него совсем иначе, в ее взгляде вспыхнул вопрос, и он не смел больше молчать.

— Но я все равно…

Он не смог договорить от волнения. Он с усилием над собой заглянул в ее глаза. Мысли сразу спутались.

— Ты и мне спасла жизнь. Я узнал, что благодаря тебе я не сошел с ума. Только вот отблагодарить мне тебя нечем, — сказал он.

— Ты кое-что сделал. Нашел путь домой, раз тебе хочется похвастаться. И еще можешь кое-что. Я буду очень тебе признательна, если ты перестанешь мучить себя прошлым, во-первых, не будешь злиться на Димку и помиришься с ним, во-вторых.

— Хорошо, я сделаю так, как ты просишь, — согласился он.

Он ждал, что она скажет еще. Эл не торопилась высказаться. Она отошла к окну, потом вернулась, встала рядом.

— Когда был самый сложный момент на Уэст, я вспомнила всех дорогих мне людей, ради чего вообще стоило жить. Однажды мне почудилось, что я слышу твой голос. Яркое воспоминание. Я вспомнила, что перед отлетом я не разобрала фразу, которую ты сказал последней. Я увидела те мгновения вновь, и до меня дошел смысл. — Глаза ее стали круглыми. — Тогда я пообещала себе, что сознаюсь, если выживу, что ты для меня все-таки больше, чем просто друг.

— Как Димка? — он спросил, закусил губу, поморщился от боли.

— Не совсем. Я пообещала, что сделаю одну вещь.

Эл приблизила свое лицо, склонила голову на бок и коснулась его разбитых губ своими губами.

Утерпеть он больше не смог, забыв о боли, обнял, стал целовать ее, не скрывая своих чувств. Он оторвался и закричал:

— Я люблю тебя!! Люблю!

Он услышал, как она смеется. Лицо ее сияло.