Кратчайшее расстояние (СИ) - Валерия Панина
— Мила, познакомься. Александр Иванович Григорьев. Моя жена, Людмила Евгеньевна.
— Саня, — протянул мне руку невысокий худощавый мужчина с умными ироничными глазами. — Это все твои, что ли? — кивнул на детское столпотворение. — Игорь, бери супругу, пойдем, у меня… чаю выпьем, за встречу, за знакомство. А молодежь на экскурсию сходит. Лебедев! — подошедшему помощнику. — Проведи по жилому корпусу, тренажеры покажи. Ну, сам сообразишь, — и быстрым шагом понесся впереди нас, не оглядываясь.
В холле первого этажа под золотыми буквами «Гордость училища» фотографии. Многие лица я узнаю, хоть они и много моложе оригиналов. Фото начальника тоже есть, кстати. И висит повыше Игоревой.
— Он раньше меня «героя» получил, — ответил муж на мой ревнивый шепот. Я на первом курсе был, когда он выпускался. Да, кстати, он, наверняка, и не помнит…
— Про что? — не поняла я. Муж улыбнулся, мол, «ща все будет».
— Узнаешь? — Игорь положил перед Григорьевым потертую «пятисотку». Поперек Петра витиеватый росчерк с немыслимыми загогулинами.
— Привез? — весело изумился Саня. — Молодец!
— Интересно, а сегодня какими купюрами сорить будут? — я по-хозяйски прибрала денежку.
— Лейтенанты люди богатые, подъемные получили.
Сколько раз дети просили рассказать про училище, про неписанные правила, традиции, рассматривали всякие папины реликвии, что я уже наизусть знала про купюры, что выпускники дарят первокурсникам на удачу, про осколок вазы, разбитой о плац. Они хранятся в коробке вместе с именным перстнем, тоже с выпускного, и первыми погонами. Дети очень любят вещи, которые были «до них», что дома, что у бабушек с дедушками, а у меня каждый раз случается приступ сентиментальности.
Я задумалась, совершенно выключившись из разговора, и очнулась от стука в дверь. Детей вернули. Глаза горят, впечатлений столько, что аж пританцовывают, даже Вадик волнуется. Под взглядом отца сдержались, чинно выстроились вдоль стенки.
— Александр Иванович, — кашлянул адъютант. — Построение…
Прощание с боевым знаменем. У меня ком в горле, когда весь строй, от первокурсников до офицеров, опускается на колено и склоняет голову. И радостные слезы, когда проходящие парадным строем выпускники орут во весь голос: «Вот и всё-о-о-о-о-о!» и на плац летят монеты. Суета, дети бросаются за кэшбэком, родня — за сыновьями. Среди беготни, сумятицы и сутолоки вдруг замечаю дочку, отчаянно кокетничающую с высоким светловолосым парнем, судя по форме — первокурсником. О, смотри-ка, он ее уже за плечико обнимает! Не успела превентивно дернуться в их сторону, как меня опередили. К парочке с двух сторон подрулили братки. Ладно бы старшие, так и Никита с Кириллом. Руки на груди, лица воинственные. Рассмеялась, глядя на выражение лица кавалера, когда Кир задвинул сестру за спину. Еще что-то сказали, коротко, и увели, под конвоем.
— Мама! — Рита шипела, как намыленная Астра. — Что они меня позорят?! Скажи им!
— Что сказать, Ритусь?
— Мам! — Рита притопнула. — Что ты смеешься? Ты с ними, да?
— Да, мам, ты ей скажи, — это Женек. — Она тут полдня, а к ней уже клеются. А когда учиться поступит, ваще тоска?
— Женька! Никто ко мне не клеился, дураки вы!
Я терпеливо пережидала, пока доругаются. Не, не вмешиваюсь. По опыту знаю — когда адвокат вступает, процесс затягивается.
— Здравствуйте, — сказал за спиной приятный мужской голос.
— Добрый день, — машинально ответила я, оборачиваясь.
— Я Иван, Иван Махаловский. Разрешите? — и пока я со скрипом соображала, сунул Ритинье записку. — Честь имею.
Козырнул, сверкнул белоснежной улыбкой и умаршировал, оставив нашу девушку в смятенных чувствах, а ее братьев в ошеломленных. Надеюсь, у меня вид был чуточку поумнее.
— … на следующий день он приводит домой трех девушек: блондинку, брюнетку и рыжую. Вечер проходит превосходно, все довольны. Гости разошлись, он у матери спрашивает:
— Мам, ну как ты думаешь, кто она?
— Рыжая, конечно! — отвечает мать.
— Мамочка, — радуется сын, — Как ты догадалась?
— А она мне сразу не понравилась…
— Майка, ты про знакомство со свекровью рассказываешь? — отсмеявшись, уточнила я.
— Нет, Ида Марковна сказала: «Какая тут тебе жена, тут твоя мама!»
— Майя, — муж нахмурился. — Мама тебя очень любит. И вообще, посмотрим, какая из тебя свекровь получится. — Марк выразительно взглянул в сторону волейбольной площадки. Мы тоже посмотрели. Играли двое на двое — Сережка Нетесин и Милка против братьев Золотаревых. Каждое выигранное очко отмечалось микст-парочкой вовсе не братскими объятиями.
— Да ладно вам, — отмахнулась Света от нашего многозначительного и многочисленного хмыканья. — Ей восемнадцать только будет, какое замуж! Пусть учится.
— И парням жениться рано, — постановила Майя. — Нагуляться надо.
У Светы на лице явно отобразилось отношение к тому факту, что Майин сыночек будет нагуливаться в обществе ее дочери, а женится, пожалуй, на другой. Прежде чем будущие (возможно) сватьи дозрели до первого семейного скандала, я встала и позвала сестру.
— Светик, пойдем, поможешь. Пироги как раз дошли. Мужчины, самовар кипит!
Весь июнь мы прогуляли — мой юбилей, выпускной у Милы-младшей, офицерские погоны у парней. Выпуск отмечали после приема у президента — их пригласили в числе сотни лучших выпускников военных вузов. В июле проводили детей в военно-патриотический лагерь. Спорт, туризм, реконструкция Невской битвы. Полгода готовились — кольчуги, вооружение, рубахи, сапоги. Все «почти аутентичное», как сказала Лиска Русанова, отрезая кусок от моей старой шубы на душегрею. Младших в ролевики не взяли, но в качестве зрителей они нам и фото, и видео наснимали. Девчонки, кроме нашей Ритуси, изображали боевых подруг, и в качестве пособия смотрели старый-престарый фильм про Александра Невского. Неважно, что там про Ледовое побоище, но снимали-то почти сразу после битвы, как решила молодежь. С историческими успехами, родители, вздохнув, решили разбираться ближе к первому сентября.
В августе Игорь ушел в отпуск, меня отпустили, и мы на три недели всей семьей улетели на север, на плато Путорана. Свекор с нами очень хотел, но возраст, хоть и бодрые у нас старики, по счастью. Неделю жили в палатках, готовили на костре — это когда пирамиды изучали. Ну, те, к которым открыт доступ. Рабочие, разумеется, под охраной. Потом спустились ниже, в лес, поселились в избушке, вроде той, в которой мы с Игорем гостили после свадьбы. Удобства во дворе, тесная банька.
