Аластер Рейнольдс - Дом Солнц

— В таком случае, ответив, мы покажем роботам, что она еще жива, — проговорил Щавель.

— Они и так знают, — заметил я. — Если Портулак не нашла корабль с однонаправленным передатчиком, Каскад и Каденция перехватили исходящий сигнал. Горчица прав: ответив, мы не потеряем ничего. А если сигнал от Портулак, она поймет, что ее не бросили.

— Я против, — с задержкой выразил свое мнение Калган. — Если роботы желают поговорить, то должны сбавить скорость и ждать указаний. Переговоры мы ведем не на их условиях, а на наших. Если Портулак в заложниках, ей не поможет сообщение о том, что мы преследуем «Серебряные крылья».

Я гадал, с полной ли готовностью Калган вызывался в погоню или втайне надеялся, что кризис минует прежде, чем ему придется блеснуть отвагой.

— Портулак там одна. Я хочу показать, что мы ее не забыли.

Калган молчал. Мои слова должны были долететь до него не быстрее чем за тридцать пять секунд, а еще через столько же — прийти ответное сообщение.

— Отзовись на сигнал, — велел Чистец.

— Ты серьезно?

— Подробно о наших планах не распространяйся. Пусть роботы поймут, что мы здесь и обратно на Невму не собираемся.

Я кивнул, откашлялся и велел «Лентяю» подготовить сообщение вроде тех, что мы обычно посылаем новорожденным цивилизациям, — без «воды», которой разбавляем свои послания, дабы усложнить подслушивание и имперсонацию. Потом я заговорил:

— Это Лихнис с «Лентяя». Мы в трех минутах от вас и приближаемся. Портулак, я получил твой сигнал. Надеюсь, ты разберешься в моем ответе. Не сомневаюсь, что ты меня слушаешь и что жива, не сомневаюсь. В этом я уверен как ни в чем другом, — солгал я исключительно для блага возлюбленной, пусть знает, что я никогда не откажусь от погони, и продолжал: — Еще я не сомневаюсь, что инициировала сигнал ты, а не Каскад или Каденция. Если бы роботы хотели поговорить, они воспользовались бы протоколом Горечавок. Надеюсь, ты сумеешь ответить, но, если не сумеешь или если мы успеем обменяться лишь парой сообщений, скажу все, что тебе следует знать. Вы покинули Невму четыре часа назад, с тех пор выжимаете тысячу «же» и при таком раскладе крайних звезд Кольца Единорога достигните через сто тридцать тысяч световых лет. В настоящий момент «Крылья» набрали сорок восемь сотых скорости света и ускоряются. Вас догоняют девять кораблей. Мы вылетели с Невмы при первой же возможности, мчимся во весь опор и обратно не собираемся. Мы не оставим преследование, пока не догоним вас. Если можешь, пожалуйста, ответь. Мне так хочется услышать твой голос! Я люблю тебя, шаттерлинг, — добавил я, чувствуя, как сжимается горло.

От страха и опустошенности я едва держался на ногах и почти не надеялся на ответ. Если Портулак и жива, нет гарантий, что она может отправить сигнал сложнее оклика. «Крылья» опережали нас на три минуты, значит ждать следовало минут шесть.

Каждая секунда превратилась в мучительную вечность. Когда подошло время, было по-прежнему тихо. Секунды ползли дальше, и вот уже целая минута добавилась к шести истекшим.

Потом — чудо из чудес! — Портулак ответила искаженным, скрипучим голосом. «Лентяй» усилил его, хорошо помня, как говорит Портулак, но получилось глухо, словно из-за толстого стекла.

— Лихнис, я жива-здорова. Я с Геспером. Он тоже жив и на нашей стороне. Мы в грузовом отсеке, забились в белый ковчег. Каскад и Каденция… Они обманули нас. Они не собирались помогать Гесперу, надеялись, что он погибнет, а когда этого не случилось, собирались убить. — Портулак перевела дыхание. — Я должна столько тебе рассказать! Мы расстались всего полдня назад, а я узнала много-много нового, большей частью плохого. Выяснила, что такое Дом Солнц, но сейчас распространяться не стану. Каскад и Каденция могут подслушивать, а Геспер не уверен, что они уже добились всего, чего хотели. Их планов мы до сих пор не знаем. Если не желание помочь Гесперу, то что их заставило так торопиться в Машинное пространство? Любую ценную информацию можно легко переслать. Помню, они объясняли: мол, этот способ не самый надежный, но теперь мне известно о них достаточно, чтобы считать подобную причину ложью. — Портулак опять передохнула. — Говорила бы с тобой без остановки, но у нас с Геспером дела. Как закончим, я сразу с тобой свяжусь. Люблю тебя, шаттерлинг! Спасибо, что пустился в погоню.

Сигнал исчез. Сразу возникло ощущение, что на меня обрушилась Большая Пустота Волопаса.

Чуть позднее наши имаго собрались вокруг голограммы «Серебряных крыльев зари», созданной на основе данных космотек. Разумеется, голограмма могла получиться неидентичной оригиналу, но ничего лучше у нас не было. Пока вопиющих несоответствий я не видел.

— Белый ковчег в этой части корабля, за параметрическим двигателем. — Я ткнул пальцем в хвост голограммы. — Точнее не скажу — грузовой отсек семь километров длиной, а ковчег может приткнуться где угодно. Даже если бы я знал точнее, нереально пробить двигатель или другой ключевой узел корабля, не повредив отсека.

— Если корабли поравняются с «Крыльями», то смогут стрелять в носовую часть, — сказал Паслен. — Тогда двигатель подобьют, а другим частям корабля серьезного урона не нанесут.

— Рискованно, — пробормотал Горчица.

— Но менее рискованно, чем удары в хвостовую часть, — заметил Чистец, лицо которого выражало мрачную решимость, словно его отлили из металла и оставили охлаждаться. — Мы не откроем огонь, пока находимся сзади, даже если это на руку роботам. Первые три корабля параллельными курсами приблизятся к «Серебряным крыльям» с флангов. Подойдут на расстояние прицельного выстрела и попробуют вывести из строя двигатель.

— А мы будем молиться всем богам, чтобы в тот же миг отключилось подавление инерции, не то Портулак на себе прочувствует тысячу «же» несбалансированной компенсации, — подсказал я.

— Опасность осознаем мы все, включая Портулак.

— Если погрузится в стазис, шансов уцелеть при атаке у нее будет куда больше, — проговорила Пижма.

— Если предупредить ее об этом сейчас, роботы мгновенно разгадают наши планы, — сказал Щавель.

— Небось уже сообразили, что мы не с букетами к ним летим, — съязвил Горчица.

— Тем не менее, пока не откроем огонь, роботы не будут уверены в наших намерениях, — возразил Чистец. — Может, они считают, что мы хотим начать переговоры или штурмовать корабль. Соглашусь со Щавелем: про латентность Портулак нельзя говорить до самой последней минуты.

— А если она не успеет погрузиться?

— Она на ковчеге в грузовом отсеке своего корабля. Резкого ускорения это не погасит, но хоть отчасти защитит. Прости, Лихнис, но третьего не дано: либо атакуем, либо бездействуем. Во втором случае с Портулак можно попрощаться уже сейчас.

Глава 28

Пока я рылась в памяти, Геспер расхаживал взад-вперед по белому мостику ковчега. Ни разу не видела, чтобы робот так суетился. Мне хотелось лишь поговорить о Первых Роботах, выяснить все, что ему известно, и понять, какую роль сыграли Горечавки в крахе их цивилизации. С Лихнисом я любила побеседовать по душам — при этом казалось, что внутри на месте темного вакуума загорается огонек, а откровения Геспера просто вытеснили из моей головы все остальные мысли.

— Не знаю, с кем я разговариваю, с Геспером или с Вальмиком… Откуда тебе известно о вымирании? Были бы люди-машины в курсе, разве они не рассказали бы нам сотни тысячелетий назад?

— Люди-машины не знают той цивилизации. Появившись на галактической сцене, они считали, что исторические факты, которые изложили им люди, достоверны. Из этого не следует, что роботы исключали ошибки и неточности. Просто не было оснований полагать, что история переписывалась в таком объеме и так методично. С момента рождения моей цивилизации мы считали себя первыми носителями искусственного интеллекта. Скоро станет общеизвестно, что это не так.

— Ты до сих пор не рассказал, как выяснил правду.

— В молодости я встречался с роботами.

— Прежде я говорила с Геспером, а теперь с Вальмиком?

— Нет, сразу с обоими — под одной маской сразу два лица. Прости, если сбиваю тебя с толку, но для меня совершенно естественно переходить от одной личности к другой. Во мне словно две реки слились в одну полноводную. — Геспер зашагал не так быстро. — Более пяти миллионов лет назад, намного позже Золотого Часа, но задолго до моего появления на Невме, меня разыскали мыслящие машины. Я был им в новинку — большой, медлительный, диковинный, а они были в новинку мне. Я тотчас понял: передо мной человеческая технология, одержимая, порабощенная своим острым умом. Я и прежде видел умные машины, но сообразительности и хитрости, как при настоящем интеллекте, не встречал. Сомнений не было: это роботы нового вида. Гремучая смесь сложного и беспорядочного сделала их мышление сознательным и свободным.