Последний контакт 3 (СИ) - Ильичев Евгений
Но сосредоточиться и напрячь память не удалось – внезапно где-то вдалеке что-то грохнуло. Затем послышались взрывы, по койке пробежала вибрация, которая тут же передалась рукам и ногам Реджи через фиксаторы. Вот это уже было совсем плохо. Складывалось впечатление, что корабль попросту разваливается на части. В теории, все отсеки должны были автоматически запереться герметичными переборками. Но то в теории, а вот сработала ли автоматика так, как должна была, или же нет, Синак сможет узнать лишь спустя время. А как раз его, времени, у него, судя по всему, и не было.
Реджи постарался унять нарастающую панику, она сейчас была не самым лучшим советчиком. Несколько глубоких вдохов позволили ему не потерять сознание, еще пара минут дыхательных упражнений дали возможность сердцу вернуться к более или менее приемлемому ритму. Сейчас уже можно было и голову включать. Итак, что ему известно? Он на крейсере «Вольный», эту информацию он помнил. Они летели в составе звездного флота к шару ваэрров, который находился почти у самого Солнца, и должны были атаковать шар. Все это всплыло в голове Реджи сразу же, одним большим файлом. А вот дальше появились пробелы. Что он делает в лазарете? Он же явно не в своей каюте. Это место, где он лежит, определенно палата лазарета. Почему он так решил? Да все просто, логика — и ничего больше. Катетер — это раз, запах медикаментов вокруг — два. Он видел людей в медицинской форме — три. Всё, этого достаточно. Остальные критерии лишь уточняющие — к примеру, койка, на которой он лежал, и… да, точно! Он вспомнил, что до выключения питания видел аптечный шкаф на стене. Такими аптечками-ПУР (ПУР — портативное устройство реанимации) оснащались все стандартные палаты на военных кораблях. Опять же — инъектор на стене. Так, с местом разобрались — он в санчасти.
Далее, что он тут делает? С этим было уже сложнее, Синаку не за что было уцепиться. Последнее, что он помнил… А что, собственно, он помнил? Так — уничтожение маяков. Да, синхронная атака флота коалиции стран на маяки. Это было. Далее разговор… или разговор был до этого? С кем он говорил? Касаткин! Точно, он о чем-то пререкался с адмиралом Касаткиным. С тем самым человеком, который насильно его тут удерживал. С тем самым, который желал ему смерти. Но при всем при этом Синак сейчас был жив. Выводы: отсеки наглухо загерметизированы — это раз, Касаткину не удалось убить Реджи — это два.
Сложив два и два, он пришел к выводу, что мог пострадать либо от рук Касаткина, либо во время катастрофы. В том, что «Вольный» терпит бедствие, сомневаться не приходилось, равно как и в том, что во время катастрофы могло пострадать много людей, включая Синака. Оставалось понять несколько вещей: что ему теперь делать, как выбираться из этой западни, а самое главное — куда? Вполне могло статься, что весь корабль уже эвакуирован и лишь он, Реджи Синак, остался на его борту погибать. Разумеется, случилось это совершенно «случайно» — мол, в панике просто забыли про лазарет и находящегося там больного. На самом же деле Синак почти не сомневался, что Касаткин оставил его тут намеренно. Он не смог убить его в первый раз, не смог добраться до информации в его голове во второй, а после того, что случилось, эта информация уже никому была не нужна.
«Черт, что же случилось?» — Синак постарался силой вырвать кисти из захвата ремней-фиксаторов. Разумеется, из этого ничего не вышло.
— Эй! Есть кто-нибудь? — что есть мочи заорал он. В полной темноте было трудно определить степень задымления помещения. Явно где-то что-то горело, но при этом дышалось без затруднений. Да, некомфортно, но вполне терпимо, так что пожар мог быть и не в его палате. — Люди! Есть кто? Я тут! Помогите!
«Тишина. Какая же мертвая тишина стоит», — думал Синак, пытаясь унять вновь подступившую тошноту и панику. На сей раз его мутило не от головной боли — Реджи было страшно. Страшно до тошноты. Более того, у него от страха начался тремор — дрожал он от души, всем телом. Дрожал так, что зуб на зуб не попадал.
— Кто-нибудь! Помогите! — уже чуть ли не плача простонал Реджи.
Умирать вот так было крайне обидно. И вдвойне обидно погибнуть, так и не увидев развязки. Или же она уже произошла? По спине пронесся холодок, живот подвело еще сильнее. Неужели все кончилось? Неужели они несутся к поверхности Солнца? Но что же произошло с шаром? Что с «Осирисом-3»?
Вдруг откуда-то со стороны условного потолка (в невесомости было крайне сложно определиться, где пол, а где потолок) что-то щелкнуло и застрекотало. Появилось громкое шипение. На секунду оно усилилось и превратилось в нестерпимый писк, а после того, как этот писк оборвался, по палате разнесся белый шум радиопомех. Сквозь этот шум прорезался чей-то голос.
— Всем уцелевшим капсулам… (помехи) сохранять… (помехи)…ойствие! Проводим эвак… (помехи)…
— Эй! — заорал изо всех сил Реджи. — Эй, кто говорит? Я тут!
— Кто говорит? Введите идентификатор! Частота (помехи). Повторяю, введите свой иден… (помехи).
— Я тут! Я на «Вольном»! Я в санчасти! Я не многу… — Синак захлебывался от волнения и страха. Помех было так много, что связь могла оборваться в любую секунду. — Не могу выбраться! Я привяз… — Реджи натурально задыхался, сердце, казалось, сейчас просто выпрыгнет из груди, тем не менее он попытался выдать все, что знал. — Говорит Синак! Я привязан. Я заперт! Эй, кто-нибудь! Я на «Вольном», я в лазарете!
— Доктор Синак? — прорезался в эфир голос, показавшийся Реджи смутно знакомым даже сквозь помехи. — Как вы вышли на связь? Где вы?
— Я не могу сориентироваться! Я, похоже, в санчасти! Я не понимаю, что…
— Доктор Синак! «Вольный» разрушен! Проведена полная эвакуация! На корабле никого нет! Где вы?
— Но я на корабле! Я тут! Я не… — Синака настигла паника. Как это «разрушен»? Как это «эвакуация»? Его начало муть с новой силой. Неужели он прав, неужели его попросту бросили тут одного? — Кто, кто со мной говорит?
— Эвакуацией руковожу я, капитан первого ранга Васильев! Адмирал Касаткин мертв. Наш флот разгромлен! Доктор Синак, повторите, где вы находитесь, в какой капсуле? Я не вижу вас! Введите идентификатор!
— Я не в капсуле, — почти теряя сознание, прошептал Реджи, — я на «Вольном». Я терплю… — он уже почти вырубился, — бедст-ви-е…
* * *— Отлично, — заулыбался Васильев. — Похоже, он купился.
— Не самый гуманный способ, — равнодушно и немного неодобрительно заметил начальник медслужбы «Вольного», — не находите?
Мужчины наблюдали за панической атакой Синака из кабинета начмеда. Врач вводил нужные препараты удаленно.
— А что делать? Суровые времена — суровые решения, — развел руками Васильев. — Введите ему еще адреналина. Нам нужно его взбодрить, а после убедить в том, что началась спасательная миссия. Ну, а между делом попытаемся его разговорить. Может, мысль о смерти адмирала ему придаст смелости рассказать все, что он знает.
— Сыворотку тоже вводить?
— Думаю, да, пора. Самое сложное уже позади — мы создали ему такую стрессовую ситуацию, не поверить в которую даже я бы не смог. Да, давайте поскорее закончим этот спектакль. Сейчас он готов выложить все, что нам нужно. Нужно торопиться, разгон начнется уже через час.
— Как скажете, Герман Иванович. Десять минут, и я вам подам этого несговорчивого товарища на блюдечке. Думаю, вы правы — самое главное мы уже сделали. Он полностью поверил в происходящее. В таком стрессе люди готовы на все, а уж под препаратом тем более.
— Главное не перестарайтесь. Медикаменты — вещь хорошая, но он должен говорить правду. Не придумывать ее, а вспоминать и озвучивать! Вам ясно?
— Предельно.
— Тогда действуйте, а я пока кофейку попью.
Васильев вышел из санчасти и направился к своей каюте. Настроение у него было приподнятое — не каждый день выпадает столь масштабное развлечение. Для того чтобы Синак поверил в крушение звездолета, ему и его команде пришлось изрядно попотеть. Организовать такой спектакль, собрать людей, объяснить задачу, раздобыть достоверный саундтрек катастрофы и реквизиты, написать сценарий и воплотить его в жизнь было делом не одного часа. Благо времени на подготовку Синак дал предостаточно.
