Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры
– Послушай, Антон – так не годится: мы должны серьезно с тобой побеседовать, – озабоченно продолжила Смерть между тем. Я не говорю, что ты слишком испытываешь мое терпение, тем более пределы моего терпения неведомы даже мне. Но, в конце концов, должна же всему быть мера! Мера – это высшее в разуме, – назидательно сообщила инфернальная собеседница. В любом разуме, а тем более – в человеческом. Древние мудрецы не зря говорили, что цели должны соответствовать возможностям, и тогда сегодняшний день будет лучше вчерашнего, а завтрашний – лучше сегодняшнего.
Ну посмотри же ты в конце концов трезвым взглядом! Разве ты живешь? Ты же просто играешь – как играла твоя мать. Да и отец... – Смерть выглядела искренне и неподдельно огорченной. Играешь в благородство, в вершителя справедливости, как совершенно правильно отметил почтенный вождь, в спасителя погибающих, в спасителя души Айнур... Если бы ты знал – как я испугалась когда Олутар предложил тебе должность своего советника! Ты бы мог наворотить таких дел! Прошло бы время, и ты начал бы чего доброго и милорда Олутара перевоспитывать! И что не исключено, преуспел бы – а у нас на него большие планы! Ну, будь же, наконец, умным мальчиком!
– Скажи – зачем это тебе? – пытаясь преодолеть нарастающую растерянность, спросил Скиров. Очень скоро ты так и так меня получишь – так к чему еще читать нравоучения?
– Как ты сказал? Я получу тебя?? – переспросила собеседница. Приятель – а это мысль! Правда, это против правил, и я не имела бы права предлагать тебе такое. Но ты сам первый завел этот разговор, и поэтому можно сделать исключение... Да, да – конечно! – суетливо забормотала она себе под нос. Это было бы выходом, чудесным, наилучшим выходом! Конечно, нам пришлось бы пойти на уступки оппонентам в дальнейшем, но дело было бы решено...
Послушай – что если нам сейчас вместе взять и выйти отсюда? – с довольным видом предложила Смерть. Ты просто пойдешь за мной – по своей воле. Просто пойдешь. Со своей стороны я обещаю, что дальнейшая твоя судьба устроится наилучшим образом из возможных при таком раскладе. Я не могу обещать тебе многое, но миллиарды без преувеличения человеческих существ охотно бы с тобой поменялись!
– И что тогда? – спросил Антон, и хотя понял – что ему предлагает Смерть, но почему-то совсем не испугался.
– Ничего...
– Совсем ничего?
– Ну, – скучно протянула Смерть – твое бренное тело без признаков жизни мои нерадивые слуги, скорее всего выбросят в озеро, на радость местной фауне. Айнур в ближайшие год-другой, пытаясь забыть тебя, выйдет замуж за Олутара, родит ему пару детей, и умрет лет в сорок от корсина, переспав со всеми подчиненными включая даже Сайяда и доброго доктора Н'Губи. Кстати – после Айнур Олутар возьмет в жены именно его дочь от Танлинги – кажется, ее будут звать Леа. И вот их сын... Но впрочем – какое тебе дело до них? Как бы то ни было, уверяю – все устроится наилучшим образом: и для тебя, и для окружающих.
Если угодно, ты вообще не должен существовать в этом мире, ибо твой дед по отцовской линии не должен был появляться на свет – прадеду твоему судьба назначила совсем другую жену, но он выбрал не ту... И вот результат – всплеснула руками Смерть, – уже три поколения проблемы и у людей, и у нас...
Ах, ну почему смертные так неразумны? – она прикрыла глаза ладонью. Вот существует себе такой человек, чувствует себя лишним в мире, мучает себя и других, и только немногим приходит в голову самое верное решение... Нет, не понимала я этого никогда! Казалось бы, ну чего может быть проще: не можешь жить – не живи! Смерть была неподдельно удручена людской тупостью. Но нет – они же не только мучаются сами, но еще и корежат Предначертанное!
– Так что ты скажешь? – ободряюще спросила Смерть. Минуты через три я встану и пойду отсюда, а ты просто пойдешь за мной! Еще раз говорю – у меня будут неприятности, но мог же ты просто пойти следом... Просто так? Ни одна система не работает без ошибки, и при известной ловкости вполне можно проскочить между шестеренками самого совершенного механизма. Идет?
Антон решительно поднялся и двинулся к выходу, расталкивая посетителей.
– Дружище, погоди! – услышал он за спиной, – если ты боишься взять на душу грех самоубийства, то твои волнения совершенно напрасны! Я сейчас всё объясню... Антон решительно распахнул дверь и выскочил на улицу – в промозглую темноту...
Инстинкт бросил его в первый переулок, затем – в другой...
А пройдя быстрым шагом еще метров двести остановился.
Ибо он узнал улицу. Одну из улиц спального района Эридан-сити, слишком хорошо ему знакомую.
Прямо перед ним шел молодой мужчина в синем пальто, нарочито мешковатом и неновом. И Скиров его узнал – сразу, в первые же мгновения.
– Папа…
Мужчина обернулся.
Антон робко подошел к нему.
Отец посмотрел на него, словно узнав сразу и не задавал никаких вопросов – откуда он и кто.
– Да, малыш, побывал ты в переделке! Ну да ничего – ради правого дела и пострадать не жалко! – доброжелательно улыбнулся он.
И Антон увидел себя словно со стороны – разбитое, грязное опухшее лицо, заплывшие глаза, засохшая кровь слипшиеся волосы, пропитавшиеся гнусными ароматами рабского загона. Он еще раз взглянул на отца и впервые понял, что тот был лишь немного старше его, когда ушел из жизни.
– Сколько тебе сейчас лет, сынок? – вдруг спросил Степан Скиров.
– Двадцать девять, – бросил Антон.
– Совсем большой – скоро станешь старше меня!
– Скоро я стану старше тебя, – повторил Антон и всхлипнул.
Отец положил ему руки на плечи, ободряюще улыбаясь:
– Да, сынка – ты вырос хорошим человеком. Мама наша все жаловалась, что ты слишком много читаешь, растешь рохлей и мямлей... А ты вот каким оказался!
– Отец, я хочу сказать… Не ходи на ту вечеринку у Ивановских...
– Спасибо Тошка! – печально вздохнул Скиров-старший. Я ведь знал что так примерно и закончу. Если угодно, я всю жизнь шел на ту вечеринку, и всю жизнь тот трейлер ехал прямо на меня.
Антон был поражен.
– Ты... ты тоже чувствовал?
– Существует много, чего ты не знаешь о своих отце и матери. К сожалению, ты был слишком мал, чтобы рассказать тебе некоторые важные вещи... Если бы жива была бабка Ива, то... Ладно – время почти вышло. Я был очень рад увидеть тебя... Но тебе – да и мне пора. Тем более, Нина хочет повидаться с тобой.
– Подожди, отец!!!
Но окружающее заволокло мраком, мелькнули какие-то смутные но угрожающие силуэты. Антон сначала почувствовал, как его подняло, потом услышал глухой ровный гул исполинских двигателей. Он оказался в салоне второго класса воздушного парома.
Рядом с ним на сидении устроилась молодая русоволосая дама в хорошо пошитом сиреневом костюме.
В руке она держала новенький коммуникатор и сосредоточенно изучала бегущий по экрану текст. Даже не приглядываясь, Антон знал о чем он – все внимание его матери обычно поглощали вести со скачек и боев, и прочие новости мира азартных игр.
– Тебе повезло, что нашлось свободное местечко. А то этот чертов паром всегда набит до отказа, – Нина Скирова повернулся к Антону и улыбнулся знакомой чуть грустной улыбкой.
– Это ты, мама? – невольно переспросил он.
Он кивнула. Повисла пауза. Он посмотрел на мамины часики-кулончик, прекрасные, самозаводящиеся золотые «Акбар» с усыпанной бриллиантовой пылью секундной стрелкой и механизмом ручной сборки. Было пятнадцать минут шестого – времени до аварии совсем немного...
– Знаешь, Антоша, о чем я в последнее время думала? – сообщила ему мать. О том, что мне нужно куда больше времени посвящать семье – папе и тебе. Я очень рассчитывала на этот турнир – Крокодил обязательно проиграет Тумбе. Все ставят на Крокодила – а того не понимают, что он уже выходит в тираж: ему ведь за сорок, а Тумба на двадцать фунтов тяжелее и быстр как сам Дьявол! У меня отличные шансы – верное дело! Не меньше трех сотен тысяч в джекпоте! И я думала, что можно будет мне бросить эти игры, и уехать куда-нибудь в тихий приличный город с хорошим университетом – чтобы ты со временем мог бы туда поступить. Откроем магазинчик или кафе, и заживем. Может даже, у тебя появится братик или сестричка...
Антон чудом сдержал рыдания.
– Мама, мы должны... должны предупредить... Самолет, он... – начал было он, собрав все силы. Ты может быть мне не поверишь...
– Не надо – я все знаю, сынок. Мы ничего не можем поделать. И ты это ведь сам понимаешь. Мне просто хотелось побыть с тобой немного... Ты не против, если я тебя обниму?
Мама положила руку ему на плечи, и они долгие мгновения сидели молча.
Над головой грохнуло, салон качнулся – это оторвались первые водородные цистерны...
* * *Где он и что с ним он не понимал... помнил только последнее видение... и пустота. Глаза болели, иногда на самой грани слышимости доносились чьи-то голоса. Сознание возвращалось Все это было похоже на сон, когда человек осознает, что он спит.
