Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры
Сквозь прутья клетки дул ветер. Охранник-торике спал, растянувшись на охапке тростника под тряпичным навесом. Рядом с ним дремало свернувшееся в клубок щетинистое создание, выставив наружу снабженный жалом хвост.
Он повернулся к соседям и увидел, что на него пялится пара блестящих глаз. Шаман рейси смотрел на него и казалось все понимал.
– Эй, вы! – позвал одураченный Антон. – Может и правда дадите мне какого-нибудь зелья чтобы я ничего не почуял, когда начнут потрошить?
Рейси склонил голову набок и выдал целую серию тихих щелчков.
– Шанно! – громко окликнул Антон, тысячник пошевелился. – Что этому коротышке нужно?
Тот зевнул, приподнялся на локте, зевнул еще раз, глотнул и не слишком охотно сделал пару щелчков.
Рейси вскинул голову, жестом показал на Антона и начал щелкать и квакать.
Выговорившись, шаман повернул вздернутую голову к Антону. Тысячник почесал подбородок и на минуту задумался.
– Он говорит, что ты очень болен. Сейчас разберусь... Он имеет в виду, что ты... Как это на вашем языке... У тебя больное не тело, а душа. Он говорит, что тебя преследует дух, который питается вашим страхом и мыслями, и делает твою жизнь неправильной – или искаженной, вот уже много лет. Рейси хочет знать, есть ли у тебя такое чувство…Эээ… Проклятый дикарский язык – выругался тысячник. Короче, вроде как не мучает ли тебя ненужное... эээ знание о будущем?
Антон молчал. «Откуда он знает о моих предчувствиях?»
– Да, меня иногда мучает тревога, – произнес он наконец, сознавая всю нелепость предстоящего объяснения. – Дома я обращался по этому поводу к... специалистам. Мне даже диагноз подобрали: рассеянная паранойя и немодерируемые беспричинные страхи. Чуть в психушку не положили... Кретины!
Шанно перевел это рейси.
Тот подумал минут пять, а потом затряс головой, довольно улыбнулся, после чего вынул из своей сумки какую-то палочку и начал чертить на земле. Он трудился минут пять. Антон наблюдал, как возникают черты некоего чудовища имевшего черты обезьяны, дракона, червя, насекомого и крысы одновременно, оснащенного длинными как у трилапа когтями и рядами острых зубов. Закончив, рейси принялся квакать и щелкать. Антон посмотрел на рисунок и почувствовал стеснение в груди. Эта тварь была ему определенно знакома.
– Это потустороннее... существо, которое сейчас покушается на твою душу, – перевел Шанно. – Как говорит шаман, оно угрожает твоему роду из мира духов вот уже несколько поколений. Он говорит, что все вы боретесь с чудищем с детских лет. Этот монстр поселился в твоем предке много лет назад в стране... мире... Мире который еще предстоит открыть но очень важно... Новый мир? Мир по ту сторону? Черт, ни хрена не понимаю – бессмыслица какая-то. Среди твоих предков космонаров не было, чужак?
– Не знаю. – Антон недоуменно пожал плечами. Но мы ведь все – потомки тех кто прилетел со Старой Земли.
– Он спрашивает – ты не узнаешь – что это на картинке? – тысячник показал на рисунок.
– Да, – ответил Антон так тихо, что сам с трудом расслышал свой голос. Он наконец понял – на что это похоже.
– Это... как бы поточнее... Малый Сын Тьмы. Или младший сын? Одним словом – Зверь с той стороны... Но именно Тьмы а не Сумрака. Но Тьмы, которая не Тьма... Он свободно ходит в пустоте, но ему очень трудно открыть двери в живых мирах, – переводил Шанно, запинаясь.
Рейси положил руку на плечо Антона и Антон вдруг посмотрел шаману в глаза. Они были древними и темными, но светились изнутри подобно далеким молниям. Пигмей вздохнул полез в сумку и достал маленький темно-алый шарик.
– Далло, – сказал Шанно, изумленный донельзя. Быть того не может! Великие боги! Он хочет дать тебе далло! Это самое мощное средство в их магии. Он сказал что оно поможет тебе бороться с голодным духом.
Антон лишь передернул плечами, бросив взгляд на окружающий пейзаж, освещенный жарким солнцем. Сторож пошевелился во сне. Неприятная тварь встала и убежала.
– Какой в этом смысл? Не сегодня, так завтра или послезавтра я буду мертв. С меня живьем сдерут кожу, а перед этим наверное проделают еще много всяких неприятных процедур. Ну а когда я умру, наверное умрет и демон. Во всяком случае для меня это будет уже неактуально.
Шаман что-то ободряюще зачирикал.
– Рейси говорит, что мир не рухнет, пока Дева-Паук не споет свою последнюю песню, – сказал Шанно. Также и человек-меч не умрет, пока не сделает дело для какого призван в мир.
Шаман толкнул Антона в грудь. Антон мысленно махнул на все рукой, и покорно лег на пол, открывая рот. Человечек вытряхнул шарик в открытые губы Антона. Зеленые молнии вспыхнули в глазах Антона, во рту появился горьковатый привкус – и он вдруг обнаружил, что находится на дне озера из чистого и прозрачного сияния, осязаемого как вода... Потом пришел абсолютный мрак.
Глава 23. Три встречи за гранью
...Противно моросящий дождь переходил в мерно падающий мокрый снег. Он брел по улицам города, загребая ногами воду, не разбирая дороги и не особенно торопясь...
Поверх рваной одежды на нем был старый космический комбинезон, и подогрев его работал скверно, так что озноб продирал по коже.
Антон даже и не удивился, обнаружив эмблему на рукаве «Звезда судьбы». Иштар. Эридан-Сити»
Ни города, ни окружающих улиц он не узнавал. Может быть это захолустные окраины того самого Эридан-Сити. Может – Карловка – небольшой городок принадлежащий русской общине, на острове Морнс, где он жил семь лет после смерти отца в семье тетки.
Он не знал – куда идет по безлюдным улицам, но отчего-то понимал – куда бы не шел, он придет куда надо.
И он действительно пришел. Ярко освещенное строение сияло и переливалось тысячами огней, из неплотно прикрытых хрустальных дверей гремела музыка и слышалось нестройное многоголосье.
Хрустальный блеск и мерцание цветомузыки, шум и жизнь, так контрастирующие с затянутыми холодным туманом улицами неведомого города...
Антон вошел, ощутив на миг что-то вроде тупой, ноющей боли возле сердца, которая впрочем почти сразу отпустила.
Внутри висел плотный табачный (и не только) дым, гремели кружки, тесные и разношерстные компании сбились вокруг столов. Сновали туда сюда официантки в мини юбках, с блюдами уставленными пивом и нехитрой закуской.
Антон непонимающе осмотрелся. Он ясно понимал, что шел именно сюда.
Но вот что ему делать дальше? Публика тут была самая разная – от обычных опустившихся работяг, до каких-то странных типов в цирковых трико и в дурацких колпаках. Все пили, оживленно болтали, играли в нарды и кости, с азартными выкриками делили выигрыш.
– Здравствуй, Антон, – прозвучал хриплый, но безупречно поставленный голос за его спиной. Я давно тебя жду – присаживайся. Он обернулся.
Боль ударила в сердце молотом, и отпустила не сразу.
– Ну что же ты... Не надо бояться – из страха передо мной люди и без того совершают достаточно глупостей.
Антон послушался – подошел и сел.
Но все равно страх остался на дне души. Ведь не каждый день встречаешь свою смерть во плоти. А в том что перед ним – именно его личная, персональная смерть, он был уверен на все сто.
Смерть смотрела на него не слишком трезвым взглядом. В белой как мел худой руке она держала пивную кружку; в другой у неё была дешевая вонючая папироса.
На худом скуластом лице с провалами черных, без радужки узких глаз, застыло выражение обреченной скуки.
– Я честно говоря уже сомневалась, что ты придешь, но все вышло как нельзя лучше. Твое здоровье, – Смерть отсалютовала ему кружкой.
– Не находишь, что твой тост выглядит слегка неуместно? – попробовал пошутить Скиров.
– Вовсе нет, – визави хлебнула пива, сдув пену с краев. Ты же понимаешь – ничего личного. Мы ведь в главном ничем не отличаемся от людей – мы также не вольны в своей участи.
– Кто это «мы», позволь узнать?
Смерть проигнорировала вопрос, вздохнув.
Со стороны их разговор ничем внимания не привлекал. Молодой мужчина с расквашенным лицом беседует с завсегдатайкой – худой, мелкорослой, аскетичного вида и неопределённого возраста дамой в мужском стиле. Под распахнутым белым плащом была непонятная форма – узкие брючки с лампасами темно серого цвета, длиннополый двуцветный китель со стоячим воротничком, расшитый большим количеством позументов, и украшенный двумя рядами мелких серебряных пуговиц. Выглядело это даже не как военная форма, пусть и самого убогого государства, а скорей как цирковая или гостиничная ливрея. И даже высокая кепка-фуражка с гербовой кокардой не могла изменить этого впечатления.
– Послушай, Антон – так не годится: мы должны серьезно с тобой побеседовать, – озабоченно продолжила Смерть между тем. Я не говорю, что ты слишком испытываешь мое терпение, тем более пределы моего терпения неведомы даже мне. Но, в конце концов, должна же всему быть мера! Мера – это высшее в разуме, – назидательно сообщила инфернальная собеседница. В любом разуме, а тем более – в человеческом. Древние мудрецы не зря говорили, что цели должны соответствовать возможностям, и тогда сегодняшний день будет лучше вчерашнего, а завтрашний – лучше сегодняшнего.
