Недоброе солнце (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Над городом взвыла серена, транспортные артерии заблокировались, Сеть остановила вещание. Тотальный контроль над всеми системами, блокировка всех дверей, транспорта и путей сообщения.

Военное положение.

Та дрянь, что осмелилась подвергнуть жизнь моей дарье опасности теперь не сможет укрыться. Теперь не спрячешься. Мое терпение иссякло. Окончательно и бесповоротно.

Вызванные медики из военного госпиталя будут на месте через 6 минут. Надеюсь, это время не станет критичным.

Помогая себе руками, кое-как передвинулся, вытягивая себя через пролом в боку транспортника. Дверь отлетела при приземлении. Судя по покалыванию в ногах, все было не так уж и плохо. Нервные связи, кажется, разорваны не окончательно. Правда, пошевелить пока не получалось. Вытянув себя наружу, оказавшись на подложке из осколков транспортного канала, смог глубоко вздохнуть, но тут же закашлялся. К горлу подкатила желчь и меня вырвало кислой гадостью. Таким образом прорывался страх за Селену. Противный привкус остался на языке.

Собравшись с силами, прогнал по телу волну электромагнитного импульса, пытаясь вернуть себе ноги. Конечности отдались дикой болью, но я сумел обрести над ними хоть какой-то контроль. Надеюсь, смогу удержаться.

С передней части раздалось кряхтение Сумудина. Медик почти полностью выбрался из кабины, с израненного осколками лица капала темная кровь, под глазом набухала внушительная гематома. Вывалившись на землю, док тут же, с четверенек, встал на одну ногу и попрыгал в сторону, где сидела моя дарьё, крепко сжимая зубы издавая тихие злые стоны.

Перевернувшись на живот, попытался встать. Пришлось использовать корпус транспортника, как опору, хватаясь целой рукой и хвостом, на удивление, активным. Ноги чувствовались плохо, но пока хоть не подкашивались. Держась за покореженную обшивку, подтянул себя к месту Тааля. Голова мастера была перевязана куском ткани, видимо, с одежды Сумудина, тело не выглядело придавленным. Передняя усиленная рама сделала свое дело. Прижав палец к шее, уловил неровный, но сильный ритм сердца и вполне устойчивое излучение мозга. Нормально, до прилета спасателей дотянет.

— Нарин, я могу ее достать, открытых кровотечений не наблюдаю, — сипло, с кашлем, позвал Сумудин с другой стороны.

— Не трогай! — Страх, прорываясь через самообман и попытки удержаться на ногах, снова вырвался отвратительным кислым привкусом во рту. Любое движение могло спровоцировать прерывание беременности. Ремни безопасности, смещение органов, внутренняя травма. Без аппаратуры это очень опасно. — Беременна…

— Что? — мой хрип, естественно, не достиг ушей Сумудина, сквозь вой серены и шум осколков, все еще мелкими кусками падающими сверху.

— Она беременна! — не удержавшись, упал на землю. Сумудин разразился так не свойственной ему отборной дарийской бранью, вспоминая всю палитру витиеватых выражений, которые когда-либо слышал.

Лежа на спине, больше не в силах подняться на окончательно отнявшиеся ноги, смотрел на обуглившуюся трубу транспортной магистрали. Тонкие струйки дыма, тянущиеся вверх от неровного, местами оплавленного, местами обломанного канала, выглядели как конечности морского чудовища. На кивер шел постоянный, непрерывный вызов от Палета, на который не было возможности ответить. Все на что хватило сил — подключить его к визуальному присутствию. Левый глаз затянуло на мгновение синей пеленой, расходясь от зрачка кругами, потом почувствовалась слабая резь. Палет смотрел. Черные струйки дыма все так же вились, уходя вверх, в вентиляционные трубки купола. Вдруг, одна из ячеек защитного стекла над головой раздвинулись, вытягивая поток обработанного воздуха в недружелюбную атмосферу планеты. В открытый проем тут же пролетела пара малых шаттлов экстренной службы. Купол замкнулся, фильтры заработали с удвоенной силой, вытягивая пыльный сухой воздух Валоры из Полиса.

Уронив голову набок, увидел сквозь зубастую дыру в транспортнике, бледного ободранного Сумудина, держащего ладонь на шее бессознательной дарьё. Губы медика шевелились, вероятно, отсчитывая пульс. В голове раздалась вспышка боли, в ответ на неконтролируемую злость присутствующего Палета. Миг, зрение снова заволокло пеленой. Старший оджи отключился, принимая на себя дельнейшее решение вопроса, давая мне немного времени.

Транспорт экстренной службы поднял волну пыли и осколков, приземляясь в непосредственной близости от нас. Прикрыв глаза, постарался в который раз унять сердцебиение. Медик из военного госпиталя, подскочивший ко мне, первым делом, прижал свой анализатор, тут же засветившийся всей доступной палитрой цветов. Отмахнувшись, указал рукой в сторону Селены. Медик был против. Согласно протоколу, моя персона стояла выше по уровню приоритета. Напрягая последние силы, влепил ему ментальный подзатыльник, чуть не теряя сознание. Широко раскрытыми глазам глянув на меня, доктор, наконец, кивнул и бросился вокруг транспортника, к Сумудину. Мой медик, совершенно не стесняясь, вырвал аппарат из рук младшего коллеги, прижав по очереди к трем точкам на теле дарьё. Поток ругани пошел на новый виток. Кривясь и кряхтя, Сумудин открыл аптечку, так же отобранную у прибывшего и принялся делать инъекции. Две Селене, одну себе в ногу, еще одну моей Землянке. Потом опять анализатор. В тех же трех точках. Не увидев нужных показателей, друг сделал еще два укола, в плече и шею моей девочке. Успокоившись новыми показателями, доктор оперся лбом на край кресла Селены, послав мне на кивер сообщение: «Живы».

Закрыв глаза, только теперь почувствовал, что надо мной уже какое-то время колдует другой медик, перетягивая тугим корсетом в талии и тыча иголками без перерыва. Спустя пару мгновений раздался визг металла. Открыв глаза, понял, что это начали вырезать Тааля из заклинившей части транспортника. Сумудин так и сидел возле Селены, накрытой, как и мастер, каким-то специальным покрывалом от искр и осколков. Дарье будут вынимать следующей. Как старший по званию медик, Сумудин решил, что так безопасней.

— Мы готовы лететь, анур. — Отвлек меня доктор, фиксировавший поломанную руку вместе с прекрасным стальным осколком в плече.

— Дарьё.

— Акер Сумудин остается с ней. У вас компрессионный перелом двух позвонков, не считая легких травм, усугубленный перемещением. Если не прооперировать в ближайшие полчаса — прогноз неблагоприятный. Оджа Селена стабилизирована. Ее состояние опасений не вызывает. Настоятельно рекомендую отправляться.

«Лети»

Повернув голову, посмотрел на Сумудина. Медик выглядел решительно, как во время боев на Тарависе, когда была наша первая полевая вылозка после обучения. В тот раз он сделал все, что мог, как доктор, и даже больше, спасая жизни. Принимая тяжелое решение, дал разрешение на транспортировку. Меня и бессознательного Тааля загрузили в шаттл.

— До госпиталя 14 минут по малой орбите. Высылаю отчет о повреждениях, — отрапортовал пилот в диспетчерскую.

— Что с Таалем? — суть повернув голову, в сторону сопровождающих докторов.

— Внутричерепное кровотечение, анур. Отек мозга.

— Включить общую волну экстренных служб. Позывной О-2- А-12-43. — Стараясь не задумываться о возможных последствиях аварии, обратился к пилоту. Под действием лекарств я не мог следить за происходящим через кивер.

— Операционные готовы, — голос диспетчера сухо и резко выдавал данные, — вызван акер Винар для работы с ануром Нарином. Анур Палет прибыл на место происшествия. Валине Рамия, по специальному разрешению анура Палета, прибыла в госпиталь. Предварительный отчет. Взрыв произошел в транспортном канале сектора И-11 при активации взрывного устройства с заданной массой. Транспортник, активировавший взрывное устройство, уничтожен полностью, выживших нет. Так же пострадало еще шесть аппаратов. В общей сложности восемь погибших, двенадцать раненых, в том числе пятеро в тяжелом и крайне тяжелом состоянии…

Когда мы рывком вышли на малую орбиту Валоры, голос диспетчера стих. Несколько следующих минут полета сопровождались только писком аппаратуры, подключенной к Таалю. Если я правильно видел со своих носилок, мастера подключили к искусственной вентиляции.