Недоброе солнце (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

— Та церемония, которую вы попросили, — заговорил старик сильным низким голосом, так не соответствующим его дряхлому виду, — не нужна и не имеет смысла по законам нашего народа. Но, возможно, это то, что требуется. Вы двое, дадите начало новой жизни для нашего народа, новым традициям и друге взглядам на жизнь. Переплетите руки.

Нарин переложил мою правую ладонь в свою правую руку, накрест протянув левую. Мы стояли напротив друг друга, глядя в глаза. Старый наставник вытянул из складок своей необъятной хламиды четки из красных матовых бусин и стал обматывать один конец вокруг наших переплетенных рук. Сделав шесть витков, старец разместил морщинистую бледную ладонь поверх бусин. Его длинные острые ногти были почти черными, и цвет переходил на первые фаланги длинных пальцев. Первой мыслью было, что этот валор постоянно пишет старинным чернильным пером, что, конечно, было невозможно.

— Вас соединила воля Вселенной и не дала выбора, но вы здесь сейчас по своему желанию, — старик запел что-то резкое, будоражащее, что ре-транслятор не смог перевести. Вероятно, это был какое-то древний диалект, что не очень важно. Значимо было то. Что в ответ на это пение, огни над нашими головами стали светиться ярче, а бусины, закрученные вокруг ладоней, начали нагреваться. По телу проходили теплые волны, растекаясь от запястий по всему телу. Синее сияние глаз напротив и яркое свечение огней, громкий голос, нарастающий гулом в ушах и я ПОЧУВСТВОВАЛА как на спине Нарина поднимается гребень, как щекочут шею бусины с левой стороны, как холодит кожу тонкая ткань. Зрачки Нарина расширились, дыхание сбилось, руки жгло горячими бусинами четок. От невероятного переплетения эмоций и ощущений, не зная, где заканчиваюсь я и начинается он я начала тонуть, погружаясь в водоворот, пытаясь отыскать границы себя.

В какой-то момент все вокруг погасло, и я оказалась в полной темноте, перестав ощущать что-либо, кроме теплых ладней, крепко держащих мои руки. Когда зрение и остальные чувства вернулись, четки уже пропали с наших рук, как и их хозяин. Огоньки переливались мягким светом а с потолка, с этих необычных цветов, живущих в таких странных условиях, плавно кружась и переливаясь, опадали бледно-розовые лепестки. Это смотрелось как снег, только еще прекрасней, так как глянцевая поверхность лепестков отражала свет.

Нарин отнял руки, осторожно взяв мое лицо в ладони и приблизившись, нежно, едва ощутимо, коснулся губами моих. Оказалось, что за этот долгий, насыщенный день, я очень соскучилась по своему мужу. Крепки руки обернулись вокруг моей талии, притягивая в тесные объятия.

— Ты довольна?

— Очень. Это была очень красивая свадьба. Почти как в сказке.

— Я тут подумал, что есть еще традиция дариев, у них там тоже очень интересно. Раз уж мы затеяли это все, думаю, можно продолжить в том же ключе, — поддразнивая, Нарин прижал свой лоб к моему, заглядывая в глаза. Губы сами собой расплылись в улыбке.

— Спасибо тебе.

— Важно для тебя — значимо для меня. Идем.

— Куда? — я оглянулась вокруг, и только теперь заметила, что мы здесь остались одни.

— Мы еще не закончили…

Нарин вел меня по темному коридору, крепко держа за руку. Оказалось, что в полной темноте камушки, вшитые в ткань платья, слабо светятся. Видимо, в самой атмосфере Валоры было что-то, что стимулировало наличие флуоресцентов в некоторых веществах? В любом случае, маленькие искры на платье делали путь не таким сложным, с моральной точки зрения. Определенно, мне нравится это особенность. Нужно придумать, как это сохранить.

Пройдя несколько поворотов, мы подошли к двери. Распахнув ее, Нарин провел меня в спальню, где на полу лежал огромных мягкий матрас, застеленный какими-то мягкими шкурами. Двери закрылись за нами, оставляя в уютном личном пространстве. Меня окутал знакомый запахи родные руки коснулись плеч, потревожив камни на спинке платья. Заставив их колыхаться. Внезапно, я почувствовала невероятное смущение, кажется, в первый раз.

Нарин был таким нежным, как никогда до этого. От невероятной осторожности действий, от каждого чувственного прикосновения на глаза наворачивались слезы. Ночь была бесконечно длинной и поразительной. Иногда, как вспышки, я ловила ощущения Нарина, переполняясь взаимным удовольствием и единением.

Нарин

Селена, пребывая в каком-то весьма вялом состоянии, задавала вопросы, на которые я не мог ответить. Внешне держась спокойно, невероятно нервничал и опасался, что что-то сделаю не так и вообще, ей не понравиться. Не было никакой возможности устроить церемонию с большим количеством гостей, громкой музыкой и при ярком солнечном свете, как это принято на Земле. Если девочка останется не довольна, это будет совсем глупо. И так чувствовалось, что не все в порядке. Возможно, она так плохо переносила нашу атмосферу и переживала из-за своего нового статуса. Ответственность за жизни стольких валоров, пусть и косвенная, может оказаться тяжелой ношей. Точно определить ее эмоциональное состояние у меня почему-то не получалось. Может, сказывалась работа во время заседания Совета. Все же, такой формат требовал значительно большей концентрации и отдачи сил, чем при использовании капсулы.

Старший послушник, действуя в соответствии с моей просьбой, протянул дарьё светильник. Мне совершенно не хотелось, чтоб Селена испугалась темноты, и так, продвижение по внутреннему пространству Ойтеры могло быть сложным в первый раз. Узкие коридоры, низкие потолки и крутые лестницы спокойствия у женщин обычно не вызывали.

На развилке оставив Селену на попечение Сумудина, вместе с Таалем отправился готовиться к церемонии. Руки похолодели, на спине сам собой то поднимался, то опускался гребень. Никогда не предполагал, что буду так нервничать перед такой простой церемонией. Вероятно, сказывалось отношение дарьё к этому событию. Она ясно дала понять, что «свадьба» является для землянки одним из важнейших событий в жизни.

— Что-то ты нервный, — ворчливый голос Тааля из-за спины заставил скривиться. Наставник даже в полной темноте глухого пространства Храма улавливал отголоски моего состояния. И это не смотря на все попытки взять себя в руки и успокоиться. Не помогали ни дыхательные упражнения, ни нажатия на определенные точки. Раздраженно хлестнул хвостом по стене, от чего по конечности растеклась тупая боль, немного приводя в себя.

— Вот да, хвост перед церемонией себе сломай, тогда твоя оджа точно будет рада. Уймись, Нарин. У меня такое впечатление, что организуй ты церемонию в пустыне, девочка все равно будет довольна. А красивее место, чем малый зал Ойтеры, найти сложно.

Простояв почти полчаса под холодным душем, все же немного вернул себе самообладание. Пока мастер и пришедший Сумудин заплетали мне волосы, раздумывал, как сложится дальнейшая жизнь. Дарье вполне комфортно чувствовала себя на Парадоксе, здесь же она почти всегда была скованна, обеспокоена и совсем не похожа на себя. Я понимал, что единственному человеку в нашем обществе будет сложно, но все же хотелось, чтоб она могла себя чувствовать как дома.

Застегивая удлиненную плотную рубаху, все не мог решить, как быть. Возможно, нам будет лучше после отпуска вернуться на Парадокс до самого завершения переселения?

Мой старший наставник, не изменяя себе, явился в зал в самый последний момент, прервав медитацию. Насколько знал, старик уже лет пять занимается только этим, не берет на обучение новых учеников. Теперь его фраза, сказанная мне когда-то: «это не имеет больше силы для Валоры», становилась более понятной. Может ли старик видеть будущее? Это было предчувствие или просто старческое помутнение разума? Разговаривая с ним несколько дней назад по сети и уговаривая провести церемонию, он показался вполне ясно мыслящим.

Окинул взглядом пещеру, стараясь не дергать рукава в нервном напряжении. Послушники явно обработали вчера лианы на сталактитах, чтоб цветы успели зацвести. Нужно будет поблагодарить за это. Растения столь бурно могли реагировать только на полив.