Александр Прозоров - Трезубец Нептуна

– Нет, конечно, сэр.

– Я не хотел бы вмешиваться в ваши личные отношения, сэр Платон, – осторожно произнес толстяк, – но на маленьком спасателе трудно не заметить, что обе ночи наш сержант провел в вашей каюте. Еще раз извините, но учитывая мои договоренности с Патриархатом Бурахуани, ее внимание к вашей особе может быть вызвано некоторым… э-э-э… прагматизмом.

Рассольников покосился на напарника, раздумывая, влепить ему оплеуху или прояснить свои отношения с Лиен.

– Надеюсь, вас не обидели мои слова, сэр? – словно почувствовал его мысли Вайт.

– Я слышал, как ей передавали приказ уточнить ваши намерения, сэр, – принял его извинения Атлантида. – И слышал его, находясь в каюте этой достойной уважения женщины. Что касается клада, то он бурахуанцев нисколько не интересует, и про него никто не спрашивал.

– Завидую я вам, сэр Платон, – покачал головой Вайт. – А мне за все три дня ни выпивки никто не предложил, ни девушки в палату.

– Правильно завидуете, – улыбнулся Платон. – Сунгари, взлет!

К удивлению Атлантиды, руки которого болели от перетаскивания бесконечного числа коробок с консервами, мороженного мяса, приправ, обжигающе-холодных пакетов с жидким кислородом и прочего барахла – центровка катера не нарушилась, груз оказался закреплен надежно, ничего не обломилось и не порвалось. Они легко и просто поднялись на орбиту, сделали пару витков, проверяя качество работы циклов регенерации.

– Я вижу, вы нервничаете, сэр, – поинтересовался толстяк. – Что-нибудь не так?

– Наоборот, все слишком гладко, сэр. Именно с этого все и начинаются любые неприятности, – отшутился Рассольников.

Единственной накладкой за последние дни оказалось то, что миллионер забыл взять ремкомплект для катера. По счастью, нужный инструмент нашелся у Лиен, и фильтры с отстойниками Атлантида смог заменить без особого труда. Но этот недочет полностью закрывал список имеющихся проблем, и такое положение дел сильно нервировало Рассольникова. Проведший в экспедициях большую часть жизни, археолог привык – любое путешествие должно сопровождаться неким обязательным балластом из приятных открытий и мелких пакостей. Отсутствие мелких гадостей обычно компенсируется одной крупной…

– Сунгари, ты сохранил в памяти координаты двойной звезды?

– Да, капитан.

– Курс к двойной звезде, разгон по окончании расчетов траектории полета.

– Задание принято.

– Держитесь, Вайт, – повернул Атлантида голову к напарнику. – Начинаем наш последний бросок.

– Двойная звезда находится на удалении ста двух астрономических единиц[41], – отчеканил бортпилот.

– Почему так далеко? – удивился Вайт. – Ведь это, если не ошибаюсь, несколько дней хода, сэр?

– Медузья дорога, дикие места. Увязка и юстировка звездных координат здесь ни разу в жизни не производилась, – усмехнулся Атлантида. – Скажите спасибо, сэр, что не на парсек промахнулись. А ходу… Если перегрузок не боитесь, можем и за сутки проскочить. Вот только сперва нужно планету засечь. Ты ее видишь, Сунгари?

– Производится расчет ожидаемой траектории, – сообщил бортпилот.

– Сэр Платон, – дернул напарника за рукав миллионер, – вот она!

На экране одного из мониторов переливались ярчайшими красками две звезды: голубая и зеленая. Самое поразительное – их соединял сверкающий газовый рукав. Звездное вещество перетекало от одной звезды к другой, и этот поток шириной в миллионы километров и в миллиарды длиной переливался всеми цветами радуги, словно не зная, каким ему нужно стать в конце своего путешествия.

– Почему на это нельзя посмотреть своими собственными глазами? – простонал Вайт. – Почему только на экране?

– Красиво, – согласился профессор Рассольников, – но только не забывайте, сэр Теплер, что вы видите два с половиной ядерных реактора со снятой радиационной защитой. Именно из-за подобной красоты, имеющейся поблизости от всех обитаемых планет, жилые и рабочие помещения космических кораблей прячут в самой сердцевине корпуса, под защитой всей имеющейся в распоряжении конструкторов экранирующей массы.

– А все равно жаль…

– Потерпите, сэр. Налюбуетесь звездами с поверхности планеты.

– Объект обнаружен, – сообщил бортпилот. – Масса один и три, удаление сорок единиц.

– Сунгари, атмосфера на объекте есть?

– По предварительным данным плотность атмосферы составляет ноль восемь единицы, состав: азот, двуокись углерода, аргон.

– Сунгари, произведи выход на орбиту планеты по траектории с минимальным подлетным временем.

– Потребуются значительные ускорения, которые вызовут повышенный расход топлива.

– Информация принята. Выполняй сближение.

Спустя восемь часов половину обзорных мониторах занимали серые просторы очередной безымянной планеты. Кристально чистая атмосфера без единого облачка или пылевого вихря позволяла во всех деталях рассмотреть однообразную поверхность.

– Магнитометров вы, естественно, не загрузили, сэр Теплер? – скромно поинтересовался Платон.

– Нет, сэр, – с готовностью ответил Вайт. – Это могло выдать истинные планы нашей экспедиции.

Атлантида пребывал в полной уверенности, что миллионер просто не подумал о поисковых приборах, но говорить ничего не стал:

– Ладно, сэр. Видимость хорошая, через оптику найдем. Экспедиционный корабль – это изрядная громадина. Не меньше полукилометра в длину и сотни две метров в диаметре. Найдем. Достаточно проявить немного внимания. Делаем так: ваши мониторы с третьего по восьмой, мои – с девятого по семнадцатый. Ищем черную точку размером в пару миллиметров. Начали!

– У меня что-то есть, сэр! На четвертом!

– Сунгари, увеличение пятьдесят на четвертый экран!

Глазам напарников предстала темная угловатая тень под одиночным уступом.

– Ложная тревога… Сунгари, увеличение пятьдесят на девятый! Нет, проплешина какая-то…

– Так мы ничего не найдем, сэр, – вздохнул Вайт. – Темных пятен на любой планете больше, чем у меня волос на небе. Что же, всех их по очереди перебирать? Вот и еще одно, на девятом.

– Найдем. Не сегодня, так завтра. Или послезавтра. Поискать, конечно, придется, но найдем. Где вы говорите, пятно? Сунгари, увеличение на девятый…

– Есть, нашли! – Вайт радостно врезал Рассольникову кулаком в плечо, указывая пальцем на характерный овальный силуэт с выпирающими в стороны стабилизаторами. – Нашли!

– Что-то больно рано, – покачал головой Атлантида. – Ладно, пристегивайтесь. Сунгари, режим посадки с максимальной экономией топлива.

– Задание принято…

Катер получил упругий толчок в корму и начал долгое падение вниз. На этот раз напарники пробивались в облаке пламени почти четыре часа, полностью обогнув планету, и потратив всю кинетическую энергию на разогрев атмосферы. Но зато через четыре часа, после того, как рассеялась поднятая двигателями пыль, на обзорных мониторах взглядам путников предстала конечная цель их путешествия: длинный, угольно-черный борт экспедиционного корабля Пятого Конда.

– Мои предложения таковы, сэр Теплер, – налюбовавшись картинкой, произнес Платон: – Сейчас у нас по бортовому времени глубокий вечер. Предлагаю разойтись по каютам и лечь спать. А утром, как поднимемся, надеваем скафандры и идем искать люк.

– Да что вы, сэр?! – покачал головой миллионер. – Лично я все равно не засну. Пошли сейчас?

– Сейчас? – Атлантида вздохнул. – Вообще-то не положено без отдыха… А, впрочем, планета мертвая, ровная. Хищников и пропастей встретиться не должно… Пошли!

На Бурахани Теплер Вайт выбрал для себя с напарником скафандр «СЗО-з0-15», получивший среди космонавтов прозвище «саван». На самом деле «скафандр заатмосферный облегченный с нулевой степенью защиты пятнадцатая модель» являлся одним из лучших костюмов для работы в космосе и на планетах с неблагоприятной воздушной средой при внешнем давлении единица и ниже. Правда, полное отсутствие радиационной защиты делает опасным его использование в пределах звездных систем и на скоростях, близких к скорости света, но в остальном…

Костюм из тонкой прочной ткани слегка раздувается стандартным внутренним давлением, образуя дополнительную воздушную теплоизолирующую прослойку, и обеспечивает полную свободу движений. Мягкий дыхательный аппарат использует пакеты с жидким кислородом, что позволяет утилизировать выделяемое человеком тепло на испарение газа, и сделать дыхательный цикл замкнутым. На случай работы в условиях пониженных температур предусмотрен подогрев кислорода и ткани скафандра по всей поверхности тела.

Правда, предназначенный для пониженного давления костюм равно обеспечивал нормальное дыхание и температурный режим также при повышенном давлении – вот только мягкая ткань при этом не раздувалась, а облепляла тело. А поскольку человеческий организм способен выдерживать давление выше полусотни единиц, то дешевый мягкий скафандр зачастую используется чуть ли не в жидких атмосферах.