Лоис Буджолд - Барраяр
Они повернули в коридор этажом выше. Здесь. За этой дверью, согласно донесениям верных людей, Фордариан хранит захваченный репликатор. Под своим личным присмотром. Возможно, как живой человеческий щит: любой взрыв, способный разрушить фордариановские апартаменты, погубит и крошечного Майлза. Впрочем, «человеческий» — неточное слово: считают ли барраярцы своих искалеченных детей людьми?
У этой двери стоял очередной охранник. Он с подозрением смерил взглядом проходящих мимо, положив руку на набедренную кобуру. Корделия и Дру миновали его, не повернув головы. Ботари, оказавшись напротив охранника, откозырял, но это движение моментально перетекло в аперкот, от которого голова охранника со стуком врезалась в стену. Сержант подхватил падающее тело прежде, чем оно рухнуло на пол. Женщины распахнули дверь и затащили бессознательного охранника внутрь, а Ботари занял его пост в коридоре. Дру бесшумно прикрыла дверь.
Корделия отчаянно оглядывала комнатку, ища автоматические камеры слежения. Похоже, раньше эта комнатка была то ли необычно большим гардеробом, то ли местом, где поблизости от своего господина-фора спал какой-то личный слуга. Здесь не было даже окна, выходившего на какой-нибудь скучный внутренний дворик. На застеленном скатертью столе в самом центре комнаты стоял переносной маточный репликатор. Огоньки обнадеживающе горели зеленым и желтым. Ни одного по-звериному красного глазка, говорящего о неисправности. С губ Корделии сорвался стон то ли боли, то ли облегчения.
Но Друшнякова тревожно оглядывала комнату. — Что не так, Дру? — тихо спросила Корделия.
— Слишком уж легко, — пробормотала девушка.
— Мы еще не закончили. Скажешь «легко» через час.
Но Корделия задумчиво прикусила губу, встревоженная тем, что подсознательно разделяет умозаключения Дру. Ничто не поделаешь. Хватай и беги. Сейчас вся надежда на скорость, а не на конспирацию.
Она поставила поднос на стол, потянулась к ручке переноски и замерла. Что-то не так, не так… Она вгляделась в цифры индикаторов поближе. Контроль поступления кислорода даже не включен. И уровень питательной жидкости на нуле, хотя его индикатор ярко горит зеленым, Он пуст.
Корделия открыла рот в беззвучном вопле. Желудок скрутило. Она склонилась ближе, пожирая взглядом всю нелогичную кашу фальшивых показаний. Ночной кошмар внезапно и ужасно обратился в реальность — неужели они выбросили ее младенца на пол, выплеснули в канализацию… Умер ли Майлз быстро, милосердно раздавленный сапогом, или они просто оставили крошечного младенца, лишенного жизнеобеспечения, дергаться в агонии у них на глазах? А может, и смотреть не удосужились…
«Серийный номер аппарата. Посмотри на номер».
Безумная надежда, но все же… Она заставила себя сфокусировать расплывающийся от слез взгляд, собрать бешено скачущие мысли — и постараться припомнить. Она вспомнила, как в лаборатории Ваагена и Генри водила по этому номеру пальцами, вдумчиво, внимательно, медитируя над осколком технологии из далекого мира… и номер был другой. Это не тот репликатор, не Майлза! Один из оставшихся шестнадцати, установленный здесь, как наживка на крючке.
Сердце у нее оборвалось. Сколько же расставлено таких ловушек? Она представила, как, обезумев, мечется от репликатора к репликатору, точно ребенок в жестокой игре в «собачку»… «Я с ума сойду».
Нет. Где бы ни был настоящий репликатор, он недалеко от самого Фордариана. В этом она была уверена. Она опустилась возле стола на колени и на секунду низко наклонила голову, чтобы справиться с резко упавшим давлением и прогнать черные облака, затмевающие взор и грозящие лишить ее рассудка. Затем подняла свисающую скатерть. Вот. Датчик давления. Сам ли Фордариан выдумал эту остроумную идею? Искусно и мерзко.
Дру наклонилась, привлеченная ее движением.
— Это ловушка, — шепнула Корделия. — Только подними репликатор, и взвоет сирена.
— Но если мы ее обезвредим…
— Нет. Не стоит. Это фальшивая приманка. Не тот репликатор. Этот пуст, а индикаторы дают фальшивые показания, чтобы казалось, будто он работает. — Сквозь гул в голове Корделия постаралась мыслить ясно. — Нам надо вернуться по собственным следам. Снова вниз и наверх. Когда мы шли во дворец, я не рассчитывала на встречу с Фордарианом. Но если кто и знает, где Майлз, так это он. Я ему устрою допрос в старом добром стиле. Но время работает против нас. Как только поднимется тревога…
Тут в коридоре раздался топот, послышались крики, прожужжал парализатор. Ругаясь, Ботари спиной ввалился в дверь и захлопнул ее. — Ну, все. Нас засекли.
«Как только поднимется тревога, все будет кончено», мысленно договорила Корделия и с отчаянием поняла, что они проиграли. Здесь нет окна, а за единственной дверью — враги. Ловушка Фордариана все-таки сработала, гори он адским пламенем…
Друшнякова крепче стиснула парализатор. — Мы не отдадим вас, миледи. Мы будем сражаться до последнего.
— Чушь — огрызнулась Корделия. — Нашими смертями мы не купим ничего, кроме гибели нескольких фордариановских солдат. Это бессмысленно.
— Хотите сказать, нам надо просто сдаться?
— Роскошь славного самоубийства могут позволить себе лишь те, кто ни за что не отвечает. Мы не сдаемся. Мы ждем, когда выпадет шанс победить. Но мы не сможем им воспользоваться, если будем парализованы или поджарены нейробластером. — Конечно, если бы здесь стоял настоящий репликатор… «Я достаточно обезумела, чтобы принести жизни своих людей в жертву сыну, но еще не настолько спятила, чтобы отдать их даром».
Не настолько еще обарраярилась.
— Фордариан получит в вашем лице ценную заложницу, — предостерег ее Ботари.
— Я и так его заложница с того дня, как у него в руках оказался Майлз, — горько ответила Корделия. — Это ничего не изменит.
Несколько минут переговоров, которые велись в полный голос через запертую дверь, завершили их сдачу в плен, но охранники были все равно на взводе. Весь свой арсенал Корделия, Дру и Ботари выбросили за порог, затем солдаты издалека просканировали их в поисках батарей спрятанного на теле оружия, и лишь потом четверо солдат ввалились в крохотную комнатушку, чтобы их обыскать. Еще двое с оружием наизготовку оставались за дверью. Корделия не делала резких движений, чтобы их не провоцировать. Охранник озадаченно нахмурился, когда многообещающая выпуклость под болеро Корделии оказалась всего лишь детской сандалией, и положил добычу на стол рядом с подносом.
Командир, в бордовом с золотом фордариановском мундире, сообщил в наручный комм: — Да. Мы контролируем обстановку. Скажи м'лорду. Нет, он велел его разбудить. Хочешь объяснять сам, почему ты этого не сделал? Спасибо.
Охранники не вытолкали их в коридор, они ждали. Все еще не пришедшего в себя часового, которого оглушил Ботари, унесли. Троих пленником поставили в ряд: «лицом к стене, расставить ноги, руки поднять». У Корделии голова кружилась от отчаяния. Но Карин должна к ней прийти, обязательно, пусть даже к пленной. Должна. Корделии нужно секунд тридцать, а то и меньше. «Стоит мне увидеть Карин, и ты — мертвец, Фордариан. Ты еще можешь не одну неделю ходить, говорить, отдавать приказы, не подозревая о своей кончине, но я решу твою судьбу так же, как ты решил судьбу моего сына».
Наконец объявилась причина такого ожидания: Фордариан собственной персоной. На нем были только зеленые военные брюки и шлепанцы. За ним шла принцесса Карин, кутаясь в темно-красный бархатный халат. Сердце Корделии забилось вдвое быстрее. Сейчас?
— Та-ак. Мышеловка сработала, — удовлетворенно начал Фордариан и вдруг осекся с потрясенным «Ха!» при виде повернувшейся к нему Корделии. Жестом он становил охранника, собиравшегося толкнуть ее снова лицом к стене. Изумление на физиономии Фордариана сме6нилось хищной ухмылкой. — Бог мой, и как сработала! Великолепно!
Карин, стоявшая за его плечом, в изумленном недоумении уставилась на Корделию.
«Это моя мышеловка сработала», подумала Корделия. Она застыла, понимая, что вот он, ее долгожданный шанс. «Берегись…»
— В том и дело, милорд, — с несчастным видом признался оруженосец, — что не сработала. Мы не обнаружили эту группу на внешнем периметре дворца, они просто объявились здесь, не потревожив следящих систем. Так не бывает. А если бы я не пришел сюда за Роже, мы бы их вовсе не обнаружили.
Фордариан только пожал плечами: он был слишком рад масштабу доставшейся ему добычи, чтобы оборвать слугу за неуместную болтливость. — Допроси с фаст-пентой девчонку, — показал он на Друшнякову, — и наверняка узнаешь, как им это удалось. Она раньше работала в дворцовой службе безопасности.
Друшнякова впилась отчаянным, обвиняющим взглядом в принцессу Карин. Принцесса невольно еще плотнее запахнула верх халата; в ее глазах была такая же боль безответного вопроса «Как ты могла?».
