Лоис Буджолд - Барраяр
— Я не отдавал приказа этому идиоту Форхаласу убить сына Форкосигана, — с отчаянием продолжил Фордариан, так и не услышав от нее ни слова. Между его пальцев просачивалась быстрая струйка крови. — Лишь сам лорд, с его самоубийственной прогрессистской политикой, опасен для Барраяра. Ваш сын с моего согласия мог бы унаследовать графство после Петра. Петру не стоило изменять своей партии истинно преданных империи. Это преступление, что лорд Эйрел заставил своего отца…
«Так это был ты. С самого начала».
От кровопотери и шока Фордариан говорил сумбурно, его привычно гладкие политические разглагольствования звучали пародией. Но он все говорил и говорил, словно думал, что сможет уйти от расплаты, если только подберет правильные слова. Корделия сомневалась, что такие слова существуют. Фордариан был не так откровенно злобен, как Форратьер, не был пропащей личностью вроде Серга; зло, которое он творил, проистекало не от его пороков, но от добродетелей — от стойкости его консервативных убеждений, от страстности его чувства к Карин. У Корделии жутко разболелась голова.
— Мы так и не получили доказательств, что за Ивоном Форхаласом стояли вы, — ответила она спокойно. — Спасибо за информацию.
Эта реплика заставила его на мгновение заткнуться. Он беспокойно покосился на дверь которая должна была вот-вот прогореть и провалиться внутрь.
— Мертвый я бесполезен для вас как заложник, — сказал Фордариан, собрав остатки достоинства.
— А вы мне по-всякому бесполезны, император Видаль, — ответила Корделия честно. — Эта война началась с пяти тысяч погибших. Теперь и Карин мертва. Долго вы еще намерены воевать?
— Вечно, — отрезал он, побелев. — Я отомщу за нее… отомщу за всех…
«Неверный ответ», подумала Корделия со странной, кружащей голову грустью.
— Ботари! — Сержант мгновенно оказался подле нее. — Возьмите эту шпагу. — Он исполнил сказанное. Корделия поставила репликатор на пол и положила руку Ботари на эфес шпаги, накрыв ее своей ладонью. — Ботари, я прошу вас казнить для меня этого человека. — Собственный голос показался Корделии ненормально безмятежным, словно она только что попросила передать ей за столом масло. А убийство и не требует истерики.
— Слушаюсь миледи, — отозвался Ботари, поднимая клинок. Его глаза сверкнули радостью.
— Что?! — изумленно завопил Фордариан. — Вы же бетанка, вы не мо…
Удар шпаги оборвал его слова, его дыхание и его жизнь. Сделано все было предельно аккуратно и чисто, не считая волны крови, хлынувшей из перерубленной шеи. Форкосигану стоило было прибегнуть к услугам Ботари в тот день, когда казнили Карла Форхаласа. Удар был нанесен со всею силой недюжинного роста сержанта, да еще эта необычайная сталь клинка…
Потрясенный круговорот мыслей вернул ее к реальности в ту же секунду, как Ботари упал на колени, выронив шпагу и стиснув виски. Он закричал, словно из его горла вырвался предсмертный вопль Фордариана.
Она опустилась на пол рядом с сержантом, охваченная внезапно вернувшимся ужасом — хотя с той секунды, как Карин схватила нейробластер и начался хаос, Корделия была неуязвима для страха. Ну конечно: спровоцированный аналогичным раздражителем, сержант вспомнил картину, которую барраярское высшее командование приказало ему забыть, — свой бунт и перерезанное горло командира. Корделия прокляла себя, что не подумала об этом заранее. Что, если воспоминания убьют его?
— Дверь уже горячая как печка, — окликнула ее побелевшая, дрожащая Дру. — Миледи, надо уходить прямо сейчас.
Ботари с хрипом хватал ртом воздух и по-прежнему стискивал ладонями голову, но его дыхание потихоньку начало выравниваться. Корделия отставила сержанта, слепо ползущего на четвереньках по полу, и встала. Ей нужно что-нибудь непромокаемое.
На дне гардероба обнаружился прочный пластиковый пакет с туфлями Карин; очевидно, горничная спешно перенесла их сюда, когда Фордариан своею императорской волей приказал принцессе переехать к нему. Корделия вытряхнула туфли, обошла кровать и положила откатившуюся в сторону голову в мешок. Ноша оказалась тяжелой, но все же легче репликатора. Она туго затянула завязки.
— Дру. Ты в лучшей форме. Понесешь репликатор. Спускайся. Не урони его.
Корделия решила, что если она уронит голову Фордариана, хуже тому уже не будет.
Друшнякова кивнула и подняла репликатор, прихватив и брошенную трость-шпагу. Корделия не знала, зачем девушке клинок: захотела она сохранить его из-за исторической роли или позаботиться об имуществе Ку? Корделия помогла Ботари подняться на ноги. Из-за открытой стенной панели рвался поток холодного воздуха — пожар за дверью создавал тягу. Их тайный выход превратится в поддувало, пока горящая стена не рухнет и не перекроет его. У людей Фордариана будет весьма озадаченный вид, когда они примутся копаться в углях, не понимая, куда все делись.
Спуск был кошмаром: тесно, где-то под ногами скулит Ботари. Корделия не могла держать пакет ни перед собой, ни сбоку; пришлось поставить его на плечо и придерживать одной рукой, а ладонью другой, спускаясь, шлепать по перекладинам. Запястье у нее разболелось.
Она подталкивала скулящего Ботари в спину, не позволяя ему остановиться, пока они не дошли до эзаровского тайника в подвале старой конюшни.
— Он в порядке? — нервно спросила Друшнякова, когда сержант просто сел на пол, уткнувшись головой в колени.
— У него сильная мигрень, — ответила Корделия. — Нужно время, чтобы она прошла.
— А вы, миледи? — еще неуверенней переспросила Дру.
Корделия против своей воли расхохоталась, но быстро придавила истерический смех, потому что Дру перепугалась всерьез.
— Я? Нет.
Глава 19
В тайнике Эзара среди всего прочего оказался ящик с деньгами — барраярскими марками в купюрах самого разного достоинства. Там же нашелся и целый набор удостоверений личности для Дру, и некоторые из них были действительны до сих пор. Сложив одно и второе, Корделия отправила Дру купить подержанный автомобиль, а сама осталась. Надо было дождаться, пока Ботари, от боли скорчившийся на полу, не оправится настолько, что сможет идти.
Обратный путь из Форбарр-Султаны был всегда самым слабым местом плана Корделии, потому что она, если честно, не верила, что до этого дойдет. Сейчас все перемещения были строго ограничены: Фордариан хотел помешать перепуганному населению столицы удариться в повальное бегство. Для билета на монорельс нужно было иметь специальный пропуск и пройти дополнительную проверку. Вариант с флайером даже не рассматривался; из него вышла бы прекрасная мишень для всегда готовых схватиться за оружие охранников. Автомобиль должен был подвергнуться досмотру на множестве застав. А пешее путешествие было бы слишком медленным и непосильным для измученного отряда с тяжелым грузом на руках. Хороших вариантов просто не было…
Спустя целую вечность вернулась бледная Дру и туннелями вывела их в какой-то полутемный переулок. Мостовые были присыпаны закопченным снегом. Над дворцом, примерно в километре оттуда, поднимался темный столб дыма, сливаясь с серыми зимними тучами; определенно, свирепый пожар обуздать еще не удалось. Как долго лишенная главы командная структура Фордариана будет способна к каким-то действиям? Просочились ли уже слухи о его смерти?
Следуя полученной инструкции, Дру нашла им самую обычную скромную машину, хотя имевшихся у них денег хватило бы для покупки самого роскошного лимузина в столице. Но этот финансовый резерв Корделия хотела придержать для проезда застав.
Однако заставы оказались не так страшны, как того опасалась Корделия. Первая оказалась вообще покинутой — ее охрану отозвали, возможно, на борьбу с огнем или для оцепления внешнего периметра дворца. На второй скопилось множество машин с нетерпеливыми водителями. Досматривающие были нервозны, рассеянны и небрежны; поток слухов, идущих из города, явно мешал им сосредоточиться на работе. Толстая пачка купюр, вложенная в фальшивое удостоверение, исчезла в кармане охранника, он махнул им рукой, пропуская, и Дру беспрепятственно повезла своего «больного дядюшку» домой. У Ботари, который ссутулился под пледом, прижимая к себе репликатор, вид был действительно неважный. На последней заставе Дру «пересказала» инспектору такую правдоподобную версию слухов о смерти Фордариана, что тот, перепугавшись, дезертировал прямо на месте: сменил китель на гражданскую куртку и моментально растворился в ближайшем переулке.
Весь день они колесили по разбитым проселкам и, наконец, добрались до нейтрального Округа Форинниса, но тут старая машина встала — сломалась зубчатая передача. Бросив автомобиль, они пересели на поезд монорельса. Корделия упрямо вела свой усталый отряд вперед, наперегонки с часами, неумолимо отсчитывающими время в ее мозгу. К полуночи они явились на первый же военный объект на границе верной императору территории, — вещевой армейский склад. Дру потребовалось лишь несколько минут пререканий с ночным дежурным, чтобы убедить его 1) проверить их личности 2) впустить их и 3) дать им воспользоваться армейской комм-связью, чтобы они могли позвонить на Базу Тейнери и затребовать транспорт. После этого звонка дежурный офицер внезапно засуетился вдвое быстрее. А вскоре за ними прилетел скоростной катер с лихачом-пилотом.
