Лоис Буджолд - Барраяр
— Ну, спасибо, Эзар, — шепнула Корделия.
— Настоящий риск начнется, когда мы отсюда выйдем, — заметила девушка.
Да, сейчас еще был шанс повернуть назад, и никто не узнает, что они здесь были. «Почему эти люди так беспечно вверяют мне свои жизни? Боже, ненавижу командовать». Что-то прошуршало в темноте, где-то капала вода.
— Вот, — объявила Дру, высветив фонариком стопку ящиков. — Тайник Эзара. Здесь одежда, оружие, деньги — а в прошлом году, во время эскобарской кампании, капитан Негри приказал мне добавить сюда одежду для женщины и ребенка. Он ожидал проблем, но до дворца мятежи не докатились. Моя одежда будет вам лишь капельку велика.
Они избавились от влажной, липкой уличной одежды. Друшнякова развернула пару чистых платьев, подходящих старшей горничной Дворца; они были куда лучше, чем одежда простых служанок. Точно такие Дру носила во время своей службы здесь. Ботари достал из саквояжа свою собственную черную полевую форму и облачился в нее, прикрепив правильные нашивки СБ. Издалека он выглядел, как и положено охраннику, хотя для придирчивого инспекторского смотра вблизи одежда была чересчур измятой. Как и обещала Дру, в герметичных футлярах здесь лежало всевозможное оружие, полностью заряженное. Корделия взяла себе свежий парализатор, Дру тоже. Они встретились взглядом.
— Теперь-то никаких колебаний? — шепнула Корделия. Дру мрачно кивнула.
Ботари взял по штуке всего: парализатор, нейробластер и плазмотрон. Корделия понадеялась, что он хотя бы не будет лязгать на ходу.
— Из него нельзя стрелять в помещении, — возразила Дру, показывая на плазматрон.
— Заранее никогда не знаешь, — пожал плечами Ботари.
Подумав, Корделия взяла и трость-шпагу, сделав на поясе петлю и воткнув ее туда. Клинок не был серьезным оружием, но в их вылазке уже не раз доказал свою неожиданную полезность. «На удачу». Из глубин саквояжа Корделия извлекла то, что втайне считала самым мощным своим оружием.
— Сандалия? — удивленно переспросила Дру.
— Сандалик Грегора. На случай, когда мы встретим Карин. Я подозреваю, что второй — у нее. — Корделия спрятала сандалик глубоко во внутренний карман болеро, вышитого гербами Форбарра. Его она надела поверх платья, довершая наряд служащей внутренних покоев.
Когда они завершили свои приготовления, Дру повела их сужающимся темным проходом. — Вот теперь мы под самим дворцом, — прошептала она, сворачивая. — Поднимемся по этой лестнице-стремянке, она проходит между стен. Поэтому там так тесно.
Мало — это было слабо сказано. Корделия втянула живот и полезла вслед за ней, буквально расплющившись между двумя стенами, изо всех сил пытаясь случайно не задеть их или не удариться. Лестница была, естественно, деревянной. В голове Корделии, подстегиваемой усталостью и адреналином, толчками билась кровь. Она мысленно прикинула ширину проема. Спуститься с репликатором по этой лестнице будет еще та задачка. Корделия строго приказала себе мыслить позитивно, потом решила, что эти мысли как раз позитивные.
«Зачем я в это ввязалась? Я могла бы отказаться сюда лезть, вернуться к Эйрелу на базу Тейнери, и пусть эти барраярцы режут друг друга хоть до скончания веков, раз им это нравится…»
Над нею Дру шагнула с лестницы на крошечный карниз, точнее, просто доску. Когда Корделия поравнялась с нею, девушка жестом велела ей остановиться и притушила фонарик. Потом она коснулась какого-то бесшумно работающего запорного рычага, и панель перед ними отъехала в сторону. Очевидно, механизм содержали в идеальном порядке и смазывали вплоть до самой смерти Эзара.
Они заглядывали в спальню старого императора. Сначала показалось, что там никого нет. Но губы Друшняковой приоткрылись в безмолвном вопле смятения и ужаса.
Огромная резная деревянная кровать Эзара — боже правый, уж не та ли самая, которая послужила ему смертным ложем? — была занята. Затененный, тускло-оранжевый ночник высвечивал на постели две полуобнаженные спящие фигуры. Даже с такого ракурса Корделия мгновенно узнала плоское лицо и усики Видаля Фордариана. Он вольготно раскинулся на постели, занимая три четверти места, и его тяжелая рука собственнически прижимала принцессу Карин. Темные волосы принцессы разметались по подушке. Она спала, свернувшись в комочек на краю постели, отвернувшись, прижав руки к груди и чуть не падая на пол.
«Вот мы и нашли Карин. Но есть нюансы». Корделию затрясло от внезапного желания пристрелить Фордариана во сне. Но от разряда энергии неизбежно сработает сигнал тревоги. А пока у нее в руках нет репликатора с Майлзом, она не готова улепетывать на полной скорости. Корделия жестом приказала Дру закрывать панель, а Ботари, ждавшему ступенькой ниже, скомандовала шепотом: «Вниз».
И они проделали обратно весь трудный путь по приставной лестнице высотой в четыре этажа. Уже в туннеле, Корделия обернулась и взглянула девушке в лицо. Та беззвучно плакала.
— Она продалась ему, — выдавила шепотом Друшнякова, чей голос дрожал от горя и отвращения.
— Ну-ка, объясни мне, а как она могла ему сопротивляться? Я с интересом выслушаю твои версии, — едко одернула ее Корделия. — По-твоему, она должна была выброситься из окна, «чтобы избежать участи горшей, чем смерть»? С Зергом она хлебнула этого сполна, и вряд ли у нее осталась охота к красивым жестам.
— Если бы мы только появились здесь раньше, я могла бы… мы могли бы ее спасти!
— И по-прежнему можем.
— Но она ему по-настоящему продалась!
— Лгут ли люди во сне? — спросила Корделия. И пояснила в ответ на непонимающий взгляд Дру: — Любящая и любимая женщина спит не так. Она — пленница. Я обещала, что мы все для нее сделаем, и мы сделаем. — «Время!» — Но сначала — за Майлзом. Давай проверим другой выход.
— Нам придется идти по коридорам, где ведется наблюдение, — предупредила Друшнякова.
— Ничего не поделаешь. Чем дольше мы задержимся, тем нам будет сложнее: дворец начнет просыпаться и в коридорах нам встретится только больше народу.
— На кухне смена уже началась, — вздохнула Дру. — В прежние дни я иногда туда забегала после ночной смены, выпить кофе с печеньем.
Увы, диверсионный рейд не предусматривает перерыва на завтрак. Пора решать. Идти или не идти? Что ведет ее, глупость или храбрость? Какая уж храбрость, если ее мутит от страха, от той же кислой, горячей, подкатывающей к горлу тошноты, что она ощущала во время боя в Эскобарскую войну. И от того, что это чувство знакомо, ничуть не легче. «Если я не буду действовать, мой ребенок умрет». Придется обойтись без храбрости
— Сейчас, — решила Корделия. — Лучшего шанса у нас не будет.
Снова вверх по узкой лестнице. Очередная панель открывалась в личный кабинет императора. К облегчению Корделии, он так и стоял темным, неиспользуемым, нетронутым с тех пор, как в нем прибрали и заперли после смерти Эзара прошедшей весною. Комм-пульт, со всеми его сверхсекретными допусками, был отсоединен, вычищен ото всех тайн и так же мертв, как его владелец. В окнах было еще темно — зимой рассветает поздно.
Корделия прошлась по комнате; трость Ку била ее по щиколотке. И, прикрепленная к поясу, она смотрелась странно — чересчур похоже на меч. Корделии попался на глаза стоящий на письменном столе широкий старинный поднос с плоской керамической чашей, типичным образцом тех безделушек, что заполонили Дворец. Корделия положила трость на поднос и демонстративно подняла его перед собой, как носят слуги.
Друшнякова одобрительно кивнула. — Держите его на половине высоты между талией и грудью, — посоветовала она шепотом. — И спину прямей, мне это всегда напоминали.
Они закрыли панель за собою, расправили плечи и вышли в нижний коридор северного крыла.
Две дворцовые служанки и охранник. На первый взгляд, в этой обстановке они смотрелись совершенно естественно, даже в нынешние неспокойные времена. Капрал, стоящий на посту у подножия Малой Лестницы в западном конце коридора, вытянулся по стойке «смирно» при виде нашивок Ботари, и они с сержантом откозыряли друг другу. Все трое скрылись из вида за поворотом лестницы прежде, чем охранник взглянул на них еще раз, пристальнее. Корделия заставила себя не переходить на панический бег. Немного отвести глаза: как могут представлять угрозу две женщины, если их уже охраняют? То, что угрозой может быть сам охранник, до капрала пока не дошло.
Они повернули в коридор этажом выше. Здесь. За этой дверью, согласно донесениям верных людей, Фордариан хранит захваченный репликатор. Под своим личным присмотром. Возможно, как живой человеческий щит: любой взрыв, способный разрушить фордариановские апартаменты, погубит и крошечного Майлза. Впрочем, «человеческий» — неточное слово: считают ли барраярцы своих искалеченных детей людьми?
У этой двери стоял очередной охранник. Он с подозрением смерил взглядом проходящих мимо, положив руку на набедренную кобуру. Корделия и Дру миновали его, не повернув головы. Ботари, оказавшись напротив охранника, откозырял, но это движение моментально перетекло в аперкот, от которого голова охранника со стуком врезалась в стену. Сержант подхватил падающее тело прежде, чем оно рухнуло на пол. Женщины распахнули дверь и затащили бессознательного охранника внутрь, а Ботари занял его пост в коридоре. Дру бесшумно прикрыла дверь.
