Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
Почти забытые липкие щупальца страха стали вползать в сознание, вытаскивая на поверхность самые жуткие мысли и предчувствия. Так и не удалось разделаться с ними, заглушить боль. Он словно наяву видел, как трусость вырастает в нем из крошечного зернышка, в которое удалось ее упрятать за долгие часы кропотливых самокопаний.
«Как же сильна эта мерзость! Но в чем-то здесь есть правда — это оказалось не лучшим решением. Может быть, профессор прав?
Светлая голова. Очевидно, пленника мы добывали для его экспериментов. Вот кто работает, пытаясь спасти всех нас. Криспин погиб не напрасно, я чувствую это.
Значит, не забыл меня Уотсон. Но зачем я ему нужен? Что он может предложить мне, чтобы изменить мою жизнь? Будто читает мои мысли. Впрочем, в тот раз мы прислушались к его предложению, и это привело нас сюда. Почему сейчас не может случиться так же? Что-то есть в этом сообщении…»
Джек взглянул еще раз на клочок бумаги. Ему померещилось, что это лотерейный билет, который может обернуться чем угодно — безумным выигрышем или глупейшим проигрышем.
«Но что я потеряю? Ничего! У меня нет ничего, что я мог бы потерять, решившись на его предложение. а кто же не захочет попытаться изменить свою жизнь? Никто, если он окажется на моем месте».
Джек сунул бумажку в карман, поднялся со спального ящика, начал собирать пожитки. Мешок из грубой серой ткани быстро наполнялся мелким барахлом, которое создавало иллюзию личного пространства, относительного комфорта в том бетонном углу, где лежал спальник Джека.
— Узе уеззаете? — характерный голос прозвучал за спиной. Джек обернулся.
— Да, мистер Чи. — Джек с радостью подумал, что поговорить с китайцем перед отъездом было бы очень неплохо. — Профессор Уотсон говорит, что ему нужна моя помощь.
— Это хоросо. Тязело вам здесь. — Китаец протиснулся в закуток и присел на ящик. Глаза как обычно излучали спокойствие и уверенность. Никаких лишних движений, суеты, спешки.
— Это вы верно подметили. Неужели так заметно?
— Тренированный глаз видит, — без тени хвастовства ответил мистер Чи. Он просто констатировал правду, ему нечего было стесняться.
— Поеду. Должно быть, там от меня будет больше пользы.
— На войне многие теряют свое место. Вы есе не насли свое. Но я визу изменения, вы стараетесь.
— Спасибо, — Джек улыбнулся, — хотелось бы, чтобы было так.
— Все проблемы в голове. Нузно разобраться в себе, в своих мыслях, чувствах. — Китаец слегка кивнул. — Это тязелая работа.
— Да, мне еще многое предстоит. — Джек даже перестал складывать вещи, удивившись, насколько слова мистера Чи совпали с его собственными намерениями и стараниями.
— Так вот вы где! — звонко воскликнул голос из коридора. — А я ищу вас, мистер Чи. Что-то голова разболелась, вы мне поможете?
— Конечно! Всегда рад помочь хоросей девуське!
Аннет стояла в проеме, смотрела на мешок в руках Джека. Улыбка тронула ее губы, глаза зажглись радостным блеском, будто она увидела нечто давно ожидаемое, приятное.
— Наконец-то вы решили поступить правильно. — Она посмотрела на Джека, задиристо подняв подбородок. — Кто это вас надоумил?
Джек давно отчаялся понять причину так резко возросшей неприязни, сквозившей в каждом разговоре с девушкой. Он относил это на счет влияния войны на нежную психику, старался успокоить, но попытки рождали еще более сильную волну негодования. в Аннет не осталось и следа того легкого, ни к чему не обязывающего, флиртующего тона, который сопровождал их общение во время съемок.
«Конечно, — думал Джек, — это все ужасы войны. Разрушения, трупы, гигантские снаряды, падающие с неба, непобедимые смертоносные машины, расхаживающие по уничтоженной стране. Жаль, что меня не было с ней в первые дни нашествия. Идиотский случай. Проваляться раненным, беспомощным все время, пока происходили самые страшные вещи. Теперь уже мало что можно исправить».
Джек старался говорить как можно нейтральнее, тише, не вызывая придирок и нападок, но были моменты, когда Аннет сама шла в атаку. Он решил ничего не скрывать, рассказывать все как есть, только голые факты.
— Уотсон зовет меня в Лилль. Говорит, я могу помочь ему в работе.
— Представляю! — Аннет желчно усмехнулась. — Жаль старика.
— Ему, возможно, виднее, Аннет. Я ничего не знаю о его планах. Но он заинтриговал меня.
— Да уж, звать вас на помощь, это…
— Что?
— Ладно, — она тряхнула головой, отмахнулась. — По крайней мере, нам от этого хуже не будет.
Джек вдруг понял, что она радуется его отъезду, потому что избавляется от него. «Кого она видит во мне? Что за чушь засела в ее голове?»
— Откуда такая жестокость, Аннет? — спросил он, впрочем, не очень-то рассчитывая на честный ответ.
— Жизнь жестока, дорогой Джек, — она снова усмехнулась. — Так что вопрос не ко мне. Удачи на научном поприще!
Аннет подмигнула ему. в ее тоне звучал явный намек на издевательство, но Джек решил стерпеть, разговор утомил его.
— Мистер Чи, пойдемте, — Аннет повернулась к китайцу, словно забыв о Джеке, поманила за собой. — Ваши волшебные иголки явно соскучились по работе.
Китаец поднялся, протянул Джеку сухонькую ладошку.
— Всего хоросего, мистер Ридл, я верю, что у вас все получится.
— Спасибо, прощайте, — Джек крепко, благодарно сжал ему руку, почувствовал скрытую силу в ответном движении.
Китаец имел множество секретов, которые не спешил открывать даже знакомым. Он вышел вслед за Аннет, как и она, не оборачиваясь. Джек лишь проводил взглядом прямую спину в пестрой рубахе с драконами, такую неуместную в окружающей строгости униформ, военной собранности, серости стен.
Бывший заместитель Криспина по оружейной части, Боден, взявший теперь на себя руководство базой, отпустил Джека без лишних разговоров. Трое бывалых солдат, спасенных недавно партизанами, компенсировали потери отряда, хотя со смертью Криспина смириться трудно. К тому же, относительная стабильность, которой удалось достигнуть здесь в последнее время, позволяла переправить сюда подкрепление. Отъезд Джека не выглядел бегством. Вызов в штаб для участия в научной работе — достаточно весомый повод для возвращения.
Завершалась погрузка. Пустая тара из-под пищи и хозяйственных вещей отправлялась обратно, чтобы не загромождались тесные коридоры форпоста, и не было нужды выбрасывать мусор на поверхность, опасаясь быть замеченными по свежим следам. Джек перешел в лодку, надежно принайтовленную к шлюзу, и начал пробираться тесными проходами к гамаку, в котором предстояло провести ближайшие шесть часов плавания.
Протискиваясь мимо нагромождений приборов, индикаторы которых перемигивались в металлическом полумраке, Джек заметил место, куда определили мешок с пленным марсианином. Он удивился сноровке ребят. Они сумели затащить сюда громоздкий, обмякший тюк, не задев острых углов и не ударив о края узких люков в переборках корпуса. Огороженное помещение, обычно считавшееся кают-компанией, в которой могли собраться два-три человека, свободные от вахты, приспособили на время этого рейса для содержания драгоценного груза. Небольшой столик отвинтили и убрали, освободив достаточно места на полу между двумя рядами сидений, которые надежно подпирали мешок с боков, не давая ему лишний раз шевелиться.
Даже зная, что снотворное действует безупречно, ни один член экипажа не хотел невольным действием нарушить бессознательное состояние чудовища. Наглухо завернутый мешок скрывал любые детали содержимого, не давая разыгрываться любопытству и не пробуждая слишком острую реакцию у людей. Все понимали, что груз должен быть доставлен невредимым. от этого зависит слишком многое, чтобы позволить себе мимолетную, импульсивную выходку или приступ ярости.
«Посмотрим, ради чего Криспин отдал свою жизнь, — думал Джек, глядя на округлый сверток. — Последний урок оказался самым простым и коротким. Ты на войне. Будь готов умереть в любой момент. Но сделай это так, чтобы никто не усомнился, что ты сделал все, что мог для успеха общего дела. а если ты все еще жив — делай даже больше, чем можешь».
Было в словах сообщения профессора что-то, заставляющее Джека думать, что он сможет принести значительно больше пользы, если откликнется на него. Но это был только один из потоков размышлений. Параллельно он продолжал смутно сомневаться в правильности выбора, но заставлял себя не думать об этом. Возможно, то был отголосок малодушия, заключавшегося в боязни погибнуть как Криспин, спасая очередного, чудом выжившего среди оплавленных руин бедолагу. Погибнуть, не успев завершить начатое.
Работа над искоренением пороков и слабостей продвигалась медленно, но все же шла, заставляя Джека прилагать все больше и больше усилий, копаться в мыслях, вырывать с корнем гнилые отростки отвратительного страха, лезущего изо всех щелей при мысли о чудовищах. Атмосфера партизанской базы помогала достигать нужного душевного состояния, участие в вылазках требовало полного сосредоточения, чтобы не показать себя слабее идущих рядом. Но последний урок Криспина оказал слишком сильное воздействие, перевернув многое, что успело улечься в душе Джека, и в чем он перестал уже сомневаться.
