Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
Когда до укрытия оставалось несколько шагов, Криспин вдруг споткнулся и растянулся на мостовой, животом пропахал по асфальту. Руки вытянул вперед, пытаясь рефлекторно защитить лицо, но коснулся земли не слишком удачно. от удара при падении полоса ткани сползла с лица, лишив только что придуманной защиты.
Не успел командир поднять голову, чтобы оценить положение, из-за угла показалась лязгающая множеством конечностей боевая машина. Она двигалась медленно, подлаживаясь под скорость ходьбы двух сопровождающих ее пехотинцев. Белесый иней придавал матовый оттенок корпусу машины, исчезая в местах, где двигатель нагрел обшивку. Выйдя на перекресток, патруль стал оглядываться по сторонам.
«После истории с Кулибиным этот район пользуется у них популярностью, — подумал Джек. — Как это все некстати. Почему именно сейчас?» Он смотрел в щель под изломанным крылом, затаив дыхание, пытался понять намерения патрульных марсиан. Криспин лежал лицом к Джеку и взглядом спрашивал — «что там?»
Джек чуть повел глазами из стороны в сторону, пытаясь сказать — «ничего не предпринимай!»
Криспин изо всех сил втянул в себя воздух.
«Задержал дыхание!» — заметил Джек.
Остальные партизаны в укрытии сжались в комки, опустили головы между колен, став похожими на округлые кучи тряпья, слушали шаги марсиан.
Патруль медленно поворачивался, оглядывая улицы, идущие от перекрестка. Дольше всего они смотрели в сторону здания института, словно желали увидеть наконец причину гибели тех двоих пехотинцев. Опрокинутой Кулибиным машины уже давно не было. Спасательный патруль перевернул ее силами многорукой машины и оттащил для ремонта в логово чудовищ.
Наконец, спустя мучительно долгие секунды, патруль повернулся в сторону спрятавшихся партизан. Предметы не интересовали их, это все было осмотрено и проверено многими патрулями. Они ловили движение, то, что меняет привычную картину.
«Пар от дыхания! — думал Джек. — Воистину, экстремальные ситуации выявляют в людях удивительные способности. Откуда я воспринял эту идею насчет пара? Неужели это и называют предвидением?»
Он посмотрел на Криспина. Тот лежал вдоль фюзеляжа, прижимался левым боком к его гладкой выгнутой стенке, почти сливаясь с закопченной, обгорелой обшивкой. Джек вгляделся в его лицо.
«Он покраснел! — Джек с ужасом осознал причину этого. — У него кончается воздух, но он не может выдохнуть! Пар!»
Джек закрыл глаза. Происходило нечто невообразимое, не поддающееся логическому осмыслению, но, тем не менее, это был результат человеческого решения. Джек понял, что способен сделать Криспин, он словно ослеп, пораженный новым ощущением. Способности человека в экстремальной ситуации! Это событие сумело произвести то самое изменяющее воздействие, которого он желал так долго, предчувствуя еще на борту самолета, в воздухе над Ламаншем.
«Но почему это должно быть именно так? — Джек давился слезами. — Я согласен терпеть сколько угодно долго, только чтобы это произошло не так, как сейчас!»
Он открыл глаза. Патруль ушел. Тишина, только медленное дыхание партизан за спиной, осторожно выпускающих пар сквозь повязки. Криспин не шевелился.
Мышцы Джека ослабли, он привалился спиной, не мог больше сдерживаться. Слезы текли по щекам, промывая две дорожки на запыленном лице, впитывались в спасительную повязку, данную ему «настоящим человеком».
Аннет вскочила, обернулась в поисках командира. Увидев тело, замерла, показала пальцем:
— Это как?
— Он не выдал нас, — прошептал Джек.
Девушка посмотрела на сырые полоски на щеках Джека, нахмурилась. Партизаны встали, потрясенно глядели на командира. Только сейчас до всех остальных дошло, что случилось непоправимое.
— Так и будем стоять? — она оглядела группу. — Берите его, нужно убираться отсюда.
— Это точно, — поддержал ее Фирби. Вместе с Джонни они уже поднимали с земли тяжелый тюк с пленником.
— Джек, предлагаю вам нести тело, — Аннет смерила его взглядом. — Или это вам не под силу?
Он ничего не ответил, захваченный переживаниями, осмыслением значения поступка командира. на затекших от напряженного сидения ногах подошел к телу, поднял за грудки, взвалил на плечи, крякнув от тяжести. Ответил мысленно девушке — «ты еще не знаешь, что мне теперь под силу», потащил груз к базе, догоняя ушедших вперед товарищей.
Проходя перекресток, Джек заставил себя оглянуться. Патруль бесследно исчез, но вдалеке еще слышался размножаемый эхом низкий гул, металлические лязгающие удары множества ног по мостовой.
Глава 14
Живая клетка пульсировала и переливалась неуловимыми оттенками. Отчетливо прослеживаемый поток плазмы увлекал за собой питательные микроэлементы в путешествие по внутреннему пространству крошечной капельки жизни.
Уотсон в задумчивости сидел перед большой плоской стеклянной панелью. Морщинистое лицо освещал голубоватый свет. Новое устройство пришлось ему по душе. Салье и Кулибин постарались на славу, приспособив камеру и панель со снаряда к микроскопу. Огромное, метр в поперечнике, изображение, полученное с микроскопа, позволяло вести совместные наблюдения и обсуждения увиденного. не было больше нужды сменять друг друга у окуляра, тратить время на перенастройку фокуса. Но самое главное — одновременное наблюдение. Больше ничто не ускользнет от внимания ученых, пока один передает другому микроскоп.
Доктор Лозье, падкий на все новшества, двигающие науку вперед, восторженными глазами поглощал картинку. Последний анализ крови пришельца. Затишье перед бурей. Со дня на день должно произойти важнейшее событие — захват пленного чудовища. После этого — бессонные ночи и лихорадочные дни, сливающиеся в одну сплошную круговерть мозговых штурмов. Техническая новинка оказалась как нельзя кстати.
В дверь по хозяйски, без стука, вошел генерал Тресси, мрачный, словно невыспавшийся сторожевой пес. не обращая внимание на технологические изыски лаборатории биологов, подошел к Уотсону и угрюмо произнес:
— Вам повезло, профессор. Мы смогли выполнить вашу просьбу.
— Великолепно! Когда он будет здесь? — Сердце ученого заколотилось, глаза засияли предвкушением.
— Ночью, — проворчал генерал. — Мы уже выслали лодку.
— Что-то случилось еще?
— Мы потеряли командира форпоста! — Генерала прорвало. — Вам придется попотеть, чтобы хоть как-то оправдать поступок человека, отдавшего жизнь ради вашего любопытства!
— Вы хотели победить, не пролив и капли крови? — По внешнему виду Уотсона можно было понять, что гибель командира для него ничего не значила. Что может быть важнее последнего доказательства истинности его теории?
— Мы теперь отброшены на много шагов назад, — бушевал Тресси. — Там, на базе, на счету каждый человек! Как бы нам совсем не потерять эту базу из-за ваших экспериментов!
— Думаю, что очень скоро эта база нам пригодится, как никогда раньше. Когда я обследую пленника, я смогу рассказать вам потрясающие вещи, генерал.
— Пока я только теряю из-за вас ценнейших людей! Как только эта тварь окажется здесь, у вас будет два дня, чтобы убедить меня в вашей правоте!
— В таком случае, генерал, наберитесь терпения. — Уотсон улыбнулся и сложил руки на груди.
Генерал несколько мгновений сверлил его злобным взглядом, затем повернулся и, не прощаясь, вышел.
«Кого выбрать? — Профессор в задумчивости теребил подбородок и наблюдал за Лозье, разглядывающим генные карты Иррата. — Да и согласится ли кто-нибудь? Нет, конечно не согласится! Как бы мы ни были угнетены и раздавлены, мы никогда не решимся на такой шаг, зная, к чему это привело однажды. Глупая, никчемная эмоциональность может погубить все дело».
Уотсон отметил мимоходом, что Лозье добрался уже до участков, помеченных профессором как «доминирующие признаки опорно-двигательной системы». Молодой ученый работал с редким рвением, полностью отрешился от окружающего мира.
«Но сопротивление надо переломить. — Уотсон в который раз убедил себя, что другого выхода нет. — Как с ними можно еще разговаривать? Только с помощью обещаний оружия, как я уже сделал. Они помнят об этом, это их гложет с каждым днем все сильнее. Что ж, этот обман будет максимально приближен к истине. Придется держать весь процесс в тайне. Одна надежда, что результат будет неоспорим».
В последнем, впрочем, профессор не сомневался. Короткий, простейший опыт, проведенный с пришельцем, уже давно дал Уотсону все необходимые доказательства. Теперь осталось только найти добровольца.
«Я оставлю ему психику и личность. Но что это должна быть за личность, которая сможет пережить такое? Это будет перерождение, обретение новой сущности. Конечно, проще всего добиться назначения любого из этих военных. Приказ генерала — и нет проблем. Но это тупик. Нельзя полагаться на их психологию в этом случае. Дело закончится сумасшествием. а второго шанса не будет».
