Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

Но практически сразу всех постигло разочарование.

— Я, конечно, не специалист, — Теяр Шаню повертел в руках одну из найденных костей, — но мне кажется, это не человек. Диана, что думаешь?

Зоолог бросила взгляд на обломок ребра:

— Трудно сказать.

— Подождем ответа специалистов?

Те продолжали копать, но с каждой новой костью все больше понимали, что это снова какое-то животное. Слишком короткие были кости конечностей — конечно, те, которые уцелели. Слишком длинными и какими-то странными по форме оказались позвонки. Да и ребра… ни у одного привычного им животного и тем более человека не могло быть таких плоских и широких ребер. Но окончательную точку поставил череп.

Увы, он лежал лицевой частью вниз и на экране сканнера был обозначен только как округлое пятно характерной формы. Погрешности породы мешали уточнить данные. И, когда его, наконец, извлекли из земли и кое-как отчистили — окончательная расчистка должна была производиться в лаборатории — на людей глянуло существо с массивным затылком и далеко выдающимися вперед челюстями. Однако, форма глазниц и надбровные дуги…

— Кого-то он мне напоминает, — Ната вынула череп из рук Греты Борн и поднесла его к свету переносной лампы. За время раскопок все не заметили, как начало темнеть.

— Примат, — пожал плечами Патрик Словиш. — Примитивный, но несомненно примат.

— Или местная близкая к ним форма. Во всяком случае, судя по зубам, существо было всеядным. У него было бинокулярное зрение и, — она посмотрела на затылок… тут отсутствует часть кости, но мне почему-то кажется, что оно не было прямоходящим.

Все посмотрели на раскоп. Вернее, на довольно внушительную нору и подрытый берег. Большую часть грунта еще и перебрали руками, но все равно часть костей могла пропасть бесследно.

— Уже поздно, — сказала Диана Рудная. — Мы и так проделали огромную работу. Нам еще надо проверить наши ловушки и возвращаться на базу.

— Ненадолго, — Грета Борн отступила. — Работа только начинается. Нам еще предстоит обнаружить некрополь.

— Если он существует, — буркнул кто-то из зоологов.

— Упрямец! Он должен существовать! Здесь был разбит лагерь. Жилые палатки, склад, наличие контейнеров с припасами…Значит, люди собирались обосноваться тут надолго. Возможно, они прожили тут несколько лет. За несколько лет кто-то мог умереть. От местной инфекции, несчастного случая, отравления незнакомой пищей… Или после травм, вызванных крушением. Тела где-то есть. И мы их найдем!

Ната оглядела лагерь. Вернее, то место, где он когда-то стоял. Время не пощадило построек. Палатки были повалены и погребены под слоем опавшей листвы, веток и песка. Складское помещение — тоже. Содержимое оказалось «прикрыто» палатками и лучше защищено от ветра, воды и радиации, но природа делала свое дело. Что-то деформировалось от давления земли. Что-то отсырело и растворилось в воде. Разве что бактерии и плесень не тронули ни одной вещи — ведь до появления здесь людей Планета Мола Северного не знала, что такое пластмасса и полиэтилен.

Пока палеонтологи заканчивали работу, зоологи бродили по окрестности и осматривались — в сумерках активизировались многие животные — а охранники стояли в оцеплении, она последний раз прогулялась по лагерю. Петер уже прошелся вдоль и поперек сканнером, зафиксировав все, что только можно. Конечно, они пока только кое-как осмотрелись и даже не начали изучать брошенный лагерь, но уже сейчас можно было сделать кое-какие выводы.

Во-первых, лагерь простоял тут недолго. Да, жилые модули рассчитаны на продолжительное проживание, но все-таки это модули, а не настоящие дома. За ними надо следить, ухаживать, так сказать. Многое в них работает от источников питания, и когда топливо заканчивается, просто приходит в негодность. Поэтому модули используются только как времянки. На многих колониях их консервировали и делали из них что-то вроде музеев, причем окончательная консервация случалась на пятый-шестой год колонизации. Люди словно нарочно рвали все связи с прошлым — мол, мы пришли жить на эту планету, значит, и жить будем по ее законам. Кое-где доходило до того, что люди начинали возводить дома из дерева и камней, перетащив в них мебель и пока еще работающую бытовую технику. Чтобы жилой модуль мог продолжать выполнять свою функцию, ему нужна энергетическая подпитка. То есть, нужны корабли, которые будут регулярно доставлять топливо и запчасти. Ничего этого на Планете Мола Северного не было и быть не могло. Значит, жилые модули должны быть брошены через два-три года. А тут даже не модули. Тут даже палатки. То есть, жилье настолько временное…Но почему в палатках остались вещи? Неужели люди могли бросить все? Даже аптечки?

Это была, возможно, самая главная загадка Планеты Мола Северного. Но Янус Фёст торопил с возвращением, и пришлось отложить ее до следующего раза.

На базе вернувшихся исследователей ждала неприятная новость. Один из дронов был сбит.

Исследовательские дроны, предназначенные для детальной съемки, запустили практически сразу после приземления, едва люди вышли из шатта. Четыре снабженных камерами с записывающими устройствами аппарата были отправлены прочесывать четыре сектора окружающей местности. Съемка велась днем и ночью. Все данные напрямую поступали на пульт связи, и, поскольку радистов было всего двое, большая часть информации пока оставалась нерасшифрованной. Ведь одновременно наблюдать за тем, что снимает камера, можно было только за двумя машинками. Радист и его помощник то и дело произвольно переключались с одного дрона на другого, и вот один из них внезапно «замолчал».

Сначала этого не заметили — по иронии судьбы, «замолчал» как раз один из «запасных» дронов, за которым на тот момент не велось наблюдения. Но компьютер заметил, что сигнал перестал поступать и включил сигнал тревоги. Тотчас радист отыскал его записи, попытался расшифровать…

Дрон передавал информацию до последнего, так что найти причину не составило труда. Эту запись с последними минутами его работы и показали вернувшимся ученым.

— Нашли что-нибудь интересное? — поинтересовалась Ната, входя в аппаратную. — Для зоологов или…

— Да как вам сказать, — радист пожал плечами. — Может быть, и для вас тоже.

Все кое-как разместились в тесной аппаратной. Места едва хватило женщинам, мужчины остались стоять. Кое-кто — в дверях.

— Я отмотаю запись на самые последние минуты, — радист завозился с техникой. — Большая часть переданной информации — просто детальная фотосъемка, которая важна для картографов и мелиораторов… ну еще немного географов, если они будут создавать подробную карту материка. Но вот эти минуты…

На экране показалась быстро мелькающая под крыльями дрона равнина. Высота, если судить по деревьям, составляла от силы двадцать метров. Временами картинка ненадолго приближалась, скорость замедлялась.

— Он не был запрограммирован фиксировать источники тепла и приближаться к ним, — пояснил радист. — Но мы добавили ему и остальным в программу некую переменную — дрон мог произвольно менять высоту и скорость полета в зависимости от того, есть внизу движущиеся объекты или нет. Ночью включался режим инфракрасного излучения, поэтому видимость хорошая. Там есть любопытные кадры… но речь не об этом.

На экране расстилалась панорама саванны. Дрон, подчиняясь программе, сделал плавный поворот, и на самом краю мелькнула синяя лента реки или берег довольно большого озера. Мелькнула и пропала, вытесненная типичной на вид саванной. Типичной на вид — потому, что, в отличие от «классической» земной саванны, тут почти не было привычной людям травы — ее заменяли поросли мелколиственных кустарничков, иногда сильно напоминающих папоротники, перемежающиеся каменистыми проплешинами. Да и знакомые людям по фильмам и картинкам «неисчислимые стада копытных» тоже отсутствовали. Хотя дрон несколько раз «нырял» ближе к земле, фиксируя слабо движущиеся источники тепла.

— Вечереет. Местное зверье активизируется, — прокомментировала Диана Рудная, когда камера зафиксировала сразу четыре довольно крупных теплокровных существа, которые начали неспешное движение. Существа сильно напоминали черепах, отличаясь от них только длинными хвостами и наростами на панцирях.