Моя родина – Фаэтон. Вторая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин
Отталкиваюсь от пребывания внутри себя, иду туда, где остановился в повествовании. Вспомнить, а то под толщей слов и рассуждений, которые льются потоком, трудно найти и проследить событие, случившееся и пойманное в тиски восприятия, когда можно проследить и уловить детали. Но метод также плох тем, что вечно пребывать в себе не смогу. Должен исходить из короткости того, что идет, не раздумывать в прошлом, а возвращаться к повествованию. В противном случае, конечное время пройдет, не остановиться. Не пойму до конца, который увидел, главное понял. Прокручиваю событие, чтобы яснее и четче увидеть, черты записать, дабы прорисовать точнее, а не оставить не ясную тень или подобие смысла, как бледную копию. Возвращаюсь к прошлому. Вижу…
… стол, наполненный скудными припасами, которые покинули опустевшую кладовку. Полки, бывшие наполненными, теперь источают бедноту и жалость обстановки. В сознание просачиваются запахи пирожков.
Вижу в мельчайших деталях, как идёт время в тесной кухне, где мы расположились. В тесноте да не в обиде, слова с Земли проникли в наш лексикон и не отличить, какой язык зародился раньше. Кухня теснилась, каждый погрузился в загадку начинки. Ароматы раскрывались и давали повод для насыщения, погружения в планы о жизни.
Кстати, о планах, не могу себе представить, что молодые люди смогут стать торговцами, поднатореть в искусстве переговоров, смочь дать отпор рынку и пиратам.
В тишину вклинился голос Аве, проложивший ясность в мысли, которые не давали покоя:
– Как вы собираетесь, не имея опыта, преуспеть в торговле?
Слышу свой голос, отливающий юностью, тогда переполнявшей сосуд тела:
– Мы хотели заработать кредитов. К примеру, купить мебель и продать её на Марсе.
Аве подтвердил мои слова:
– Это здраво, но всегда надо изучить, уточнить контакты на Марсе. Мада, дай телефон.
Аве его взял. Набрал номер и позвонил. Сотни тысяч километров, на удивление, быстро передали сигнал. Услышал писк и голос на Марсе:
– Красный рынок овощей вас слушает. Что хотели?
– Добрый день. Планета Фаэтон, Аве, – начал отец.
– Аве? Сколько лет, а крови утекло! – незнакомый голос перебил. – Что-то стряслось или овощи предложишь без крио-капсулы?
– Овощи не предложу, знаю, работаете с Землей, – поморщился Аве. – Слушай, есть контакт того, кому интересна мебель?
– Мебель всем нужна, так как нет качественной, – начал марсианин. – Могу сам приобрести, но с руками оторву и не пожалею тебя! У нас больше оружия, но на нем не поспишь.
Отец смутился и ушёл в раздумья.
Голос с Марса забеспокоился:
– Аве? Аве? Марс дери, связь плохая. Ты меня слышишь?
– Слышу. Забыл о ваших словах и манере разговаривать, – сказал отец.
– Дело привычки или пули! У вас всё модели есть? – марсианин ответил.
– Можем любую сделать, на заказ, по чертежу, по отличной цене. Говори, какая точно мебель требуется, а также количество, – взял себя в руки Аве.
– Арр! – голос заревел. – Мебель, без чертежей, все оружие чертят и собирают. Всё купим, по цене не обидим! Арр!
– Арр! – подражание Аве, которое закончилось кашлем.
– Охох, никогда не мог точно произнести клич! – голос расхохотался. – А земляне имитируют. Какие-то штуки с механическим голосом, будто вороны.
– Вы же уникальная нация, как вас можно покорить? – отец подбодрил. – Никто не в силах победить марсиан и дать отпор!
– Земляне что-то задумали, чует мое сердце запах крови, если так легко отдаем оружие в обмен на еду, которая покоряет нас, – сетует марсианин. – Она наркотик, лишает воли, а только бы ел и ничего не делал, пребывая во вкусе и эмоциях, какие она дает в избытке. Под стать опьянению, дышишь кровью. У тебя, Аве, отличная еда, которая настраивает на дело, а не прокрас. Тина. Ция.
– Это ты, верно подметил, что еда является каннабисом, – начал было Аве.
– Вот не надо этих слов! – голос с Марса его перебил. – Арр! Никогда их не понимал. Если говоришь нож, то понимаю, а, если катана, то уши сворачиваются в трубочки.
– Говорю, что согласен с тем, еда это наркотик, – легко подстроился под собеседника отец.
– Ешь её и ешь, каждый кусок летит в рот, не замечаешь, как всё отдаешь, лишь бы больше съёл, – марсианин легко ответил, сетуя. – Притом думаешь, много съел, то насытит, но нет, тело просит ещё, этим отравляешься, не видишь нормы и уходишь в грех, что злость за себя берёт, как какая-то плюшка могла стать причиной для радости! Это люди подстроили, но как объяснить племени? Ар!
– Всё не имеет смысл? Или есть марсиане, которые могут помощь в нелегком деле, или ты только один об этом знаешь? – начал задавать вопросы Аве.
– Никто не знает. Кто об этом сетует или говорит, того убивают или сажают за семь решеток, не сбежать. Секрет или дело правительства, не знаю. Но сказать тебе не мог. Чтобы ты знал, что тут происходит, – голос на другой планете начал тускнеть. – Закон о еде это зло.
Тут послышалось бряцанье. Крики и стоны:
– Я не против строя! Вы не правильно поняли!
Выстрел лазера, будто разрезал громким свистом слух, вырывая из него и толкая в реальность.
Крик донесся до наших ушей:
– Не убивай… Те.
Выстрел. Тишина заполнила кухню ледяным страхом, словно облили хладной водой или уходишь под лёд. Ощущение, что выстрел разрушил не только телефон и убил торговца, но повис молчанием, которое губит присутствующих в нем людей. Всех… И никого не осталось. Пустая комната. Никого нет. Всё мертвы. Никого нет! Ох.
Тишина объяла моё естество закрытой тайной, а теперь повторилась и дала возможность увидеть себя, в другом лице, уничтожающем и крошащем семейный покой. Думал, закон продовольственный использует другие меры и исходит не из убийства, а из подавления.
Тишина рождала неуверенность и ощущение гнета, обрамляющего жизнь. Всегда следует за ней, а не идёт следом, дабы выбрать случай, ударить, когда не ожидаешь, либо в наименьшей мере думаешь об ударе. Не думал, что звонок приведет к итогу, крушащему семейную обстановку и уют, из которого не хотелось уходить, а пребывал, радуясь, как складывается разговор, как достичь планы.
