Последний контакт 3 (СИ) - Ильичев Евгений
— Предлагаешь ударить по кораблям Касаткина на орбите?
— Из всех орудий!
— Что думают остальные?
Все присутствующие на экстренном совещании офицеры поочередно высказались, причем мнения их кардинально разделились. Одни были согласны с генералом Волковым и предлагали нанести удар по космическому флоту, считая меньшим из зол его полное уничтожение. В противном случае бесхозный космический флот мог вызвать очередную мировую войну или же стать легкой добычей тех, кто сможет перекупить Касаткина. Другие предлагали рассредоточить уцелевшие корабли, подводные крейсеры и ракетоносцы по акватории Баренцева моря и Северного ледовитого океана и удара по звездолетам Касаткина не наносить. Классический флот, особенно подводный, говорили они, нужно сохранить во что бы то ни стало. В будущей наземной войне с ваэррами любой корабль мог сыграть свою роль. Кроме того, помимо ваэрров (если они вообще прибудут на нашем веку), опасность представляли другие страны. Случится ли инопланетное вторжение, нет ли — неясно, а вот неприятельский флот всегда где-то рядом. Кроме того, прозвучало и еще одно интересное мнение, и озвучил его помощник генерала Волкова, полковник Веньяминов:
— Я прекрасно вас понимаю, товарищ генерал-майор, — обратился он к своему непосредственному начальнику, — но открывать огонь по орбитальной группировке Касаткина нельзя.
— Это еще почему? — удивился Волков. От кого-кого, а от своего подчиненного он такое услышать не ожидал.
— Да, Федор Филиппович, растолкуйте свою точку зрения, — попросил генерал Панкратов, хотя по его взгляду было ясно, что он с полковником Веньяминовым заочно согласен. Хитрый генерал хотел, чтобы, помимо него, это предложение озвучил еще кто-то. Ну не любил замначальника генштаба лезть в пекло первым, возможно, потому и достиг таких высот в армейской иерархии.
— Первое, — начал загибать пальцы Веньяминов, — Касаткин, насколько я понял из поступающих докладов, не выводит из строя наши корабли и лодки, не бьет по портам — он бьет по нашим центрам принятия решений, складам и узлам связи. Таким образом, он минимизирует общие потери России в этой бессмысленной с его точки зрения гражданской войне. Такое чувство, что он дает понять и нам, и потенциальным агрессорам (неважно, наши ли это западные «партнеры» или еще кто), что у России есть внутренние разногласия, но если кто сунется со своими пацифистскими предложениями, то огребет по полной программе, ибо еще есть чем давать отпор. Второе — своими действиями он декларирует следующее: «Я не трогаю ваш флот на земле, вы не трогаете мой в космосе». И третье. Да, мы можем изрядно потрепать орбитальную группировку Касаткина. При удачном стечении обстоятельств мы даже можем вывести из строя его основные ударные крейсеры класса «Грач», коих у него целых десять штук. То есть технически мы можем лишить Касаткина его флота, но…
— Тогда мы лишим космического флота и самих себя, — продолжил за подчиненного мысль генерал Панкратов.
— И пусть лучше Касаткин попытается уничтожить вражеский инопланетный крейсер и потерпит неудачу, чем мы сами уничтожим свой флот и вообще не окажем никакого сопротивления ваэррам, — завершил свой анализ ситуации Веньяминов.
— Что скажете, господа? — подвесил в воздухе вопрос Панкратов.
С мнением полковника Веньяминова на этот раз согласилось большинство офицеров, включая, кстати, и его непосредственного начальника. Генерал Волков, хоть и был резок в своих суждениях, но все же вынужден был признать правоту, и, что важнее, логику Веньяминова.
— Конечно, если смотреть на всю ситуацию лишь с точки зрения уже развязанной гражданской войны, лучше бы лишить Касаткина его основных козырей, — сказал Волков, обдумав слова Веньяминова. — Но если смотреть на этот кризис в целом, то, разумеется, эту бессмысленную бойню нужно прекращать. Нам и без того придется сейчас туго.
— Да уж, коллеги, — поднялся со своего места генерал Панкратов, — если выяснится, что президентский бункер выведен из строя и первых лиц государства с нами больше нет, нам с вами придется заново отстраивать вертикаль власти в стране, большая часть населения которой подверглось тотальной промывке мозгов и не собирается никому подчиняться. Боюсь, что у нас попросту нет выбора — Касаткина следует отпустить с миром. Слишком уж он популярен среди народа. Причем на связь с ним нужно выходить немедленно, иначе рано или поздно он и до нашего командного пункта доберется.
Практически в унисон с этими словами по стенам убежища прокатилась еще одна мощная волна вибрации. На этот раз штукатурка и пыль посыпались настолько сильно, что комната заполнилась мелкодисперсной взвесью наподобие тумана. На мгновение пропало освещение, правда, резервные генераторы практически сразу восстановили питание систем.
— Уже добрался, — прокомментировал происходящее кто-то в темноте. Не сказать, что среди офицеров поднялось волнение — все прекрасно понимали степень защищенности убежища. Однако оптимизма эта орбитальная бомбардировка придать не могла. Нужно было действовать быстро и слаженно.
— Товарищ генерал-лейтенант! — обратился к Панкратову все тот же Веньяминов.
— Да, полковник, говорите.
— Думаю, у нас есть еще небольшой шанс выйти из ситуации с наименьшими потерями. Более того, считаю, есть шанс договориться с Касаткиным на наших условиях.
— На каких это «наших» условиях? Что вы задумали?
— У Касаткина идея фикс — поквитаться с ваэррами за Землю, так?
— Точнее будет сказать, что квитается он не за Землю, а за дочь, — уточнил Волков.
— Не суть важно. Я к чему. Нам следует начать переговоры с Касаткиным о полном прекращении огня на следующих условиях: мы оставляем ему флот и полную свободу действий в космосе. Он уже доказал, что в любом случае готов потерять свой флот, разница только в том, уничтожим его мы или же он погибнет в бою с ваэррами.
— Так, — кивнул Панкратов, — вроде все ясно, но пока не улавливаю…
— С паршивой овцы хоть шерсти клок, товарищ генерал-лейтенант. Начнем переговоры и намекнем, что готовы на его условия, если он даст нам возможность добраться до московского ЦУПа.
— ЧСДС программы «Осирис»… — догадался Панкратов. — Как это я сам не догадался.
— Именно, — кивнул Веньяминов. — Пошлем туда Синака и одного-двух офицеров, они угрозы флоту Касаткина представить не смогут. Мы же за это гарантируем полную безопасность космического флота на стадии разгона. Касаткин улетит воевать с инопланетянами, а мы вернем часть наших звездолетов на Землю. Все в плюсе.
— Добро, — кивнул генерал Панкратов. — Переговоры поручаю вам, Петр Филиппович. Волков!
— Я, товарищ генерал-лейтенант!
— На вас Синак и Мирская. Раз уж вы их курировали до всех этих безумных событий, вам с ними и работать. Проследите, чтобы наш индийский доктор не наворотил дел на фоне своего излишне утрированного патриотизма.
— Есть!
— И вот еще что, — Панкратов жестом распустил собрание и продолжил мысль, лишь когда все разошлись. — Я говорил с нашим медиком. Синак все же слишком сильно пострадал от психического воздействия ваэрров…
— Я вас понял, пристально следить за…
— Нет, генерал, вы не поняли. Будет лучше, если после работы по возвращению кораблей программы «Осирис» Синак передаст все коды доступа и прочие нюансы кому-нибудь другому. К примеру, вам. А вы уже подготовите какого-нибудь толкового офицера или даже группу офицеров для работы с кораблями. Бедняга плох, — каким-то странным тоном произнес Панкратов, придерживая Волкова за плечо, — надолго его не хватит, а нам потребуется с этими «Осирисами» как-то взаимодействовать. Иначе в чем смысл их вообще возвращать?
— Вы хотите…
— Я хочу, чтобы там, в ЦУПе, вы убедились в том, что эти корабли целиком и полностью перешли под наш контроль. Наш, понимаете? Под контроль военных и ничей больше.
Волков догадывался, к чему клонит Панкратов. В складывающейся ситуации он имел отличные шансы прибрать всю власть в стране к своим рукам. Этот генерал, хоть и не выбился в маршалы, тем не менее имел огромный политический вес и влияние на самые высокие чины. Кроме того, не было понятно, кто из этих самых высших чинов еще жив и имеет свое прежнее влияние. В любом случае генерал-лейтенант Панкратов всегда хотел взойти на вершину элитарного олимпа, влиться в число тех немногих лиц в стране, кто действительно управляет всеми процессами. Он всегда этого хотел, а сейчас имел возможность реализовать это желание.
