Последний контакт 3 (СИ) - Ильичев Евгений
— То есть после победы над ваэррами в космосе ты планируешь развязать войну на Земле? Или что ты имеешь в виду под своим «…выстроить четкую вертикаль власти на нашей планете»?
— Никакой войны не будет, генерал, — усмехнулся Касаткин. — Когда мы победим, ни у кого на Земле уже не останется сомнений в том, кто является доминирующей державой на планете и во всей Солнечной системе. Никто и не подумает сопротивляться. Наоборот, все примкнут к нам, всем будет понятно, что нужно объединяться. И лучшей основы для консолидации народов, нежели русское общество, не найти.
— Позволь, уточню. Консолидация будет вокруг русского общества или все же вокруг русского оружия?
— А это кому как, — улыбнулся Касаткин. — Кто не захочет объединяться под нашими знаменами миром, получит урок.
— Я тебя понял, адмирал, — Панкратову надоела вся эта пафосная болтовня. Он резко встал со своего места, хлопнув ладонями по коленям, и выпалил: — Что ж, удачи тебе. Знай — ни я, ни наши ученые в твою победу не верят. Мы считаем фейком видео, присланное американцами. То самое видео, где корабль ваэрров получает пробоину банальным плазменным зарядом. Знай, адмирал, – это ловушка. Либо американцев, либо, что более вероятно, ваэрров. Знай и другое — там, возле Солнца, тебя будут ждать не только ваэрры, но и те, кого ты планируешь порабощать после. Смотри, как бы у тебя порабощалка не отвалилась. Hasta lavista, как говорится. Прощай.
— Никто никого не собирается порабо…
— Ой, все, — отмахнулся от Касаткина генерал Панкратов. — Я уже наслушался твоего бреда. Вали уже в свою экспедицию! Наши договоренности остаются в силе, надеюсь? Мы даем тебе спокойно уйти, а ты позволяешь нам пользоваться ЧСДС западного ЦУПа. Все верно?
— Не забывай, Панкратов, — Касаткин вложил в последние слова максимум жесткости, — на орбите останутся мои крейсеры и группа прикрытия. Ты же видел, на что способен мой флот? Так вот, это была только разминка. Вздумаешь играть со мной — я буду бить по зубам наотмашь и не посмотрю, что после этого наши западные «партнеры» не заставят себя долго упрашивать и загребут нашу территорию в свои руки. Они давно об этом мечтают.
На этом Касаткин оборвал связь.
— Загребалка отвалится, — уже в пустоту ответил Панкратов, — у наших западных партнеров.
К нему тут же подошли полковник Веньяминов и генерал Волков.
— Заметили, что он согласился на сделку, только прочитав список допущенных к работе с ЧСДС? — отметил Волков.
— А ты думаешь, зачем я Синака вытаскивал?
— Закладная жертва? — процедил Веньяминов.
— Мы на войне, полковник. Жертвы неизбежны.
— Но Синак не военный. Нельзя жертвовать человеком только ради расположения Касаткина, — попытался заступиться за бедного доктора Волков, хотя и сам был удивлен такому своему порыву. Никаких симпатий к ученому он не испытывал — видимо, причиной тому было поведение Синака до пришествия ваэрров. Однако, как бы Реджи ни вел себя раньше, это не делало из него отщепенца или жертву. Любой может ошибаться, любой достоин помилования и прощения. И да, Волков был согласен со словами генерала Панкратова — на войне действительно нельзя обойтись без жертв. Но то на войне с известным противником, в случае же с Синаком вариант, предложенный генералом Панкратовым, больше напоминал сакральное жертвоприношение, нежели стандартные потери. Касаткин хотел убить Синака из простой мести, ведомый ваэрровским внушением, а такую смерть уж никак нельзя было характеризовать как военные потери.
— Да что вы говорите, генерал! — Панкратов удивленно посмотрел на подчиненного. — Не вы ли завербовали Синака в свое время? Не на вашу ли контору он работал несколько лет, принося в клювике информацию с той стороны? Что-то тогда ваша совесть молчала, Волков. Или тогда Синак, по-вашему, был военным? Видимо, тогда его работа была из разряда «это другое»? — Волков молчал. Веньяминов, чувствуя растущее напряжение, на всякий случай отошел от генералов на пару шагов, чтобы не попасть под раздачу самому. Меж тем Панкратов продолжал натиск. — А не вы ли после предательства этого субъекта внесли его имя в список иноагентов? Не вы ли настаивали на его экстрадиции любой ценой? Не вы ли организовали эту экстрадицию, угрожая его семье? Молчите? То-то же. Синак — предатель, он работал на врага.
— Да не работал он ни на кого, он сам по себе был!
— А мы этого знать не можем, Волков. Где, говоришь, он прятался? У синдиката? Испанец его прятал? А ты знаешь, какой властью этот Испанец обладает? Знаешь, кто его покровители? А ты уверен, что Испанец действовал сам, по доброте душевной? Уверен, что за эту помощь Синак ему не выдавал наших с тобой тайн?
— Я все же не уверен…
— Не уверен он… — генерал Панкратов выгнул спину, словно та затекла, кашлянул и поправил редеющие волосы на голове. — Ты не уверен, а я уверен. Все, вопрос закрыт. Твоя задача — получить при помощи Синака доступ к «Осирисам», а после передать его в руки людей Касаткина.
— Но Касаткин об этом ничего не говорил…
— О таких вещах читать нужно между строк, дружище. Ты же сам все видел. Касаткин пошел нам навстречу сразу же, как увидел имя Синака в списках. Необязательно озвучивать вслух вещи, которые и без того понятны. Твое дело маленькое: получаешь доступ, не замечаешь, как пропадает Синак. Возвращаешься. Всё. Вопросы есть?
— Никак нет.
— Свободен!
* * *Дарье Мирской крайне не нравилось, что возле Синака сейчас безотлучно дежурили двое офицеров-особистов из волковской конторы. И как теперь предупредить его об опасности?
— Не положено, — один из офицеров встал перед палатой Синака, преградив путь Дарье и Уно.
— Что значит «не положено»? Я работаю с этим человеком! — возмутилась девушка и попыталась подвинуть крепкого парня, однако охранник, не моргнув и глазом, грубо отпихнул хрупкую Мирскую от двери и тут же схватился за кобуру, увидев, как сузились глаза ее провожатого. Уно действительно подобрался, готовый в любой момент броситься на обидчика своей наставницы. Однако Дарья жестом остановила его, и тот замер в позе, подразумевающей немедленную атаку при малейшей же опасности. — Вы в своем уме вообще?
— Не положено, — тем же сухим и безразличным тоном повторил охранник.
— Что за шум? — к месту стычки подходили Панкратов и Волков. — А драки нет…
— Сейчас будет, генерал, — пообещала Дарья, сверкнув глазами. — Почему меня не подпускают к доктору Синаку?
— Потому что я так велел, — натягивая приторную улыбку на скуластое лицо, ответил Панкратов. — А приказы в военное время не обсуждаются. Что вы хотели, Дарья Павловна?
— Мне нужно поговорить с доктором Синаком.
— Ему предстоит трудная работа в составе делегации переговорщиков. Не думаю, что сейчас ему стоит отвлекаться на всякие глупости.
— О каких глупостях вы говорите, генерал? — Дарья уже поняла, что никуда ее не пустят. Через несколько минут Реджи выведут — и все, пиши пропало. Он так и не узнает, что его везут прямиком в ловушку.
— Генерал Панкратов, — Мирская встала на пути военных, сложив на груди руки, — я не военнообязанная и подчиняться вашим приказам не намерена. Вы или дадите мне поговорить с Синаком, или…
— Или что? — грубо перебил ее Панкратов. — Или что, госпожа Мирская? Вы натравите на мою армию сотню своих дрессированных мартышек? — он бросил беглый взгляд на Уно, молчаливой горой возвышавшегося над девушкой, но стоявшего все же позади нее. — Да вы правы, вы не подчиняетесь ни мне, ни кому бы то ни было еще, кроме президента. Но в данный момент ни президента, ни его администрации с нами нет. Не факт, что они вообще уцелели. В данный момент, Дарья Павловна, я олицетворяю для вас все виды власти — исполнительную, законодательную и судебную. И да будет вам известно, что десять минут назад я объявил в стране военное положение. Как гражданка этой страны вы обязаны подчиниться, или будете наказаны. И не стоит ожидать снисходительности от меня, я не мягкотелый президент. Наказывать буду по законам военного времени. Если я сказал: «Никаких контактов с Синаком», значит, на то были свои причины. А теперь потрудитесь убраться с дороги и заняться своими непосредственными обязанностями, — Панкратов обернулся к Волкову и приказал. — Анатолий Павлович, отведите Дарью Павловну в ее расположение.
