Клетка для лжецов - Сия Кейс
И остальные разразились похожим наигранным нытьем.
Най рывком поднялся на ноги и соскочил с лестницы, пытаясь придать лицу хотя бы подобие спокойствия. На деле в нем сейчас клокотал гнев, сопоставимый по силе разве что с действием наркотического дыма наверху.
Дамы, включая Лоренту, оказавшуюся в центре внимания, действительно расположились возле лестницы, на диване и в креслах. Помимо Марты-Агаты и мадам Эсфье плаксивую историю умирающего мужа действительно слушала Клаудия Коллис и несколько незнакомок преклонных лет.
— Дамы, — Най почти выплюнул это слово, вторгаясь в их идиллию, и все глаза тотчас уставились на него.
Если жалость, липкую и холодную, как грязь, можно было почувствовать, то сейчас Най словно рухнул в нее лицом. Каждая клеточка его тела ощущала, как глазенки этих дам разбирают его по косточкам и мысленно качают головой в знак фальшивого сочувствия.
Четыре года назад он наглотался этой жалости на много лет вперед. Теперь от нее только тошнило.
— Я скажу мужу, что вы будете моими дорогими гостями на завтрашнем вечере, — Не сводя глаз с Ная, сообщила мадам Коллис Лоренте, — Он сделает все, чтобы посодействовать вам.
Лорента сияла. Что ж, сегодня она разыграла партию как по нотам — во всех смыслах этого слова. Наю тоже следовало бы радоваться — как-никак, дело оставалось совсем за малым — но он чувствовал себя уродливой игрушкой, которой воспользовались, а потом выбросили на помойку для пущей драмы.
— С вашего позволения, я похищу мою любезную супругу, — Най протянул девушке руку. Лорента незамедлительно приняла ее, но поднялась с таким изяществом, словно и вправду возомнила себя одной из аристократок.
Ее медлительность раздражала Ная. Как-никак, его гнев требовал срочного выхода, он не мог ждать, пока эта лгунья вдоволь потешит свое самолюбие.
Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем они покинули зал и оказались в более-менее тихом помещении. Мимо то и дело сновали слуги, но Най дождался, когда их с Лорентой оставят наедине, и наконец дал волю своим эмоциям:
— Я слышал все, что ты им плела, — Склонившись так близко, как это было возможно, прошипел он, — Кто дал тебе право выставлять мои слабости на всеобщее обозрение!?
Лоренте даже не хватило проницательности предвидеть такую его реакцию. Только когда Най вслух выказал недовольство, глупая довольная улыбка соскользнула с ее губ, сменившись искренним непониманием:
— Ты чего!? Благодаря этому мы уже завтра получим Клетку! Только из-за того, что я смогла разжалобить этих клуш! Какая теперь разница, чем именно?
В ее глазах не было и капли сожаления.
— Ты что, действительно не понимаешь? Ты же пользуешься мной, как диковинной собачонкой!
Он понял, что стоит слишком близко, и сделал шаг назад.
— Но я не собачонка. Я живой человек! И я не хочу видеть жалость в глазах этих лицемерных старух!
Лорента помрачнела:
— А чего ты хочешь? Ничто на свете не дается даром. И если ты не готов заплатить за свою жизнь всего лишь уязвленным самолюбием, ты недостоин этой жизни!
Слова ее были хуже пощечины — по крайней мере, гораздо больнее. А все потому, что она была права. Най ненавидел жалость к себе, но больше всех жалел самого себя он сам — тешил свою идиотскую гордость, боялся рисковать, чтобы не попасть впросак…
Разве он поступал лучше?
— Я заплатила за свою жизнь этой Клеткой, — Продолжила Лорента, — Я не имела на это никакого права, но я струсила. И теперь я готова на все, чтобы исправить свою ошибку. А ты… ты не готов даже лишний раз улыбнуться.
С этими словами она развернулась и зашагала прочь. Благо, платья такого кроя не располагают к быстрой ходьбе.
Обогнав девушку, Най заслонил ей путь:
— Я… я не… — Он понятия не имел, что нужно сказать, — Ты не так поняла…
— Исполняя роль, мы не становимся теми, кого играем, — Лорента уверенно подняла на него глаза, — Я не собиралась рассказывать им про тебя настоящего. Потому что я ничего про тебя не знаю.
Судя по всему, Лорента не собиралась больше с ним разговаривать. Обогнув его, девушка прошла дальше, но Най снова ее окликнул:
— Но на виолончели играла ты. Это была твоя мелодия.
На мгновение она застыла, как вкопанная. Потом обернулась.
— Пришлось импровизировать.
На свой страх и риск Най подошел ближе, но Лорента не сдвинулась с места.
— Ты всегда импровизируешь, — Пожал плечами он, понимая, что банальное “прости” не спасет положение.
— И, как видишь, удачно, — Она ткнула пальцем ему в грудь, — А ты не в состоянии даже отыскать пирожные.
Глава 14
Наверное, вчерашний вечер изменил их обоих. Но если за собой Лорента заметила только перемену в настроении, то Ная словно подменили. Что такого она сказала ему в том пустом зале, после чего он не только перестал противиться ее замыслам, но даже стал предлагать свои?
Хотя, наверное, дело было в том, что он резко возомнил себя мужчиной. И решил держать данное ей слово — по крайней мере, по части пирожных.
Сидя в кофейне семейства Джиллисов, которую вчера так пламенно нахваливала Марта-Агата, они, должно быть, и вправду напоминали влюбленную пару — только не чопорную и милую, как все остальные на одиннадцатой колонии, а уж больно взрывную и бесшабашную.
Впрочем, сейчас это мало волновало Лоренту. До вечера она не станет обременять себя ничем — ни тяжелыми мыслями, ни правилами аристократических приличий.
Местечко, кстати, и вправду оказалось премилое — открытая веранда, плетеная мебель, кружевные скатерти и любезные отзывчивые официанты.
— Ты заказала… как это? — Най схватил со стола меню и бегло нашарил там незнакомое слово, — Блан-ман-же? Что это вообще такое?
— На твоем дикарском языке — желе, — Нахмурилась девушка.
— Ерунда… Пирожные должны быть из бисквита. И с кремом. В этом суть.
Честно говоря, такой Най нравился ей гораздо больше привычного. Непосредственный, забавный, немного напоминающий того мальчишку с фотокарточки в его поддельном паспорте.
Погода сегодня стояла чудесная, а потому Най снял сюртук и накинул его на спинку плетеного стула, оставшись в одном жилете и кипельно-белой рубашке, на фоне которой его тонкие жилистые руки даже казались загорелыми. Волосы его отчего-то торчали чуть сильнее, чем вчера, придавая своему хозяину совсем уж юношеский вид.
— Признаться, кулинара из тебя бы не вышло, — Поджала губы Лорента, — Слишком узко мыслишь.
— Я и не стремлюсь. Есть интереснее, чем готовить.
Как раз после этих слов тихий, почти незаметный официант принес их заказ — бланманже для Лоренты и какой-то простецкий шоколадный
