Сергей Фрумкин - Улей
Караульные у лифта ничего не сказали, но взгляды внимательно исследовали каждый предмет в руках Грига. Все сходилось – паренек ностальгирует по прошлому, нервничает перед проверкой зрелости – проиграл всю ночь со своими побрякушками в старой каюте. Все ведь когда-то были детьми! Все проходили Полосу! Каждому Демону было, что вспомнить! Со своим детским кубком и трофейной картиной Младший Брат вызвал у них лишь умиление… как и было задумано.
Линти спала поперек ложи, разбросав непривычное ей одеяло и раскинув руки и ноги. У Грига не оставалось сил, чтобы долго смотреть на спящую красавицу или о чем-то еще подумать. Он бухнулся на ложе рядом, не раздеваясь и не церемонясь с соседкой, и мгновенно вырубился мертвым сном.
Глава 20
Тургаон сидел на «адмиральском мостике» своего флагмана «Бессмертный» – самого мощного тяжелого крейсера Лиги. Стальной гигант, сотворенный человеком для превращения в радиоактивную пыль полчищ себе подобных, сверкающий, как драгоценный камень огнями тысяч маяков и габаритных огней, «развесивший» во все стороны света «уши» своих самых современных магнито, био и гравитационных локаторов, засоривший тысячекилометровое пространство вокруг себя скоплениями разнообразных зондов и щупов, неподвижно и одиноко висел в черноте открытого космоса, все больше напоминая изголодавшегося хищника, затаившегося на оленьей тропе.
На самом деле «адмиральского мостика» на «Бессмертном» не существовало – мостик располагался там, где маршал брал на себя управление эскадрой – там, где Тургаон забирался в капитанское кресло, помещал кисти рук в перчатки сканера определителя личности и фиксировал голову в колоколе контроллера биотоков. При этом помещение не играло роли – маршал все равно не видел того, что его окружало. Перед глазами альтина вырисовывалась объемная карта космического пространства со всеми кораблями галактической эскадры. По желанию, любой из кораблей приближался, выдавал свои характеристики, выходил на связь, докладывал о выполнении очередного приказа. Один корабль или сразу несколько, как, например, сейчас.
Сейчас Тургаон видел перед собой сразу девятерых генералов, каждому из которых поручил огромный сектор зоны поиска. К сожалению, даже девятьсот тысяч кораблей самой могущественной эскадры галактики могли дать надежду кому угодно, только не человеку, способному заглянуть в будущее. Надежда надеждой, а Тургаон всегда боролся до последнего…
– Третий сектор! Происшествий нет!
– Пятый сектор! Порядок!
– Седьмой сектор! Сканирую зону поиска…
Тургаон их почти не слышал. Если бы враг обнаружил себя, альтин почувствовал бы это и без всяких докладов или рапортов своих подчиненных. Регулярно проводимые «пятиминутки» имели под собой другую цель – не позволить расхолаживаться личному составу. Пусть чувствуют, как нервничает предводитель, пусть знают, что их ждет за нерасторопность или невнимательность!
Тяжелые крейсера, увесившиеся облаками маскирующих полей. Линкоры, имитирующие траектории комет и метеоритов и описывающие в пространстве концентрические дуги с огромными радиусами охвата. Станции, то и дело стреляющие в бездну неизученного мира подпространства лучами сверхсветовых щупов. Полчища небольших кораблей – каждый с индивидуально разработанным планом операции, каждый – на своем посту, каждый – в полной боевой готовности, каждый – с экипажем, переполненным надеждами отличиться и заработать объявленную Тургаоном премию. Премию, на которую можно было бы приобрести планету…
На них всех маршал не рассчитывал. Все это полчище должно было всего лишь оказаться рядом, когда придет время. Все надежды Тургаона концентрировались на совсем других кораблях – относительно небольших, маневренных, оснащенных мощным стрелковым арсеналом ближнего действия, скоростных перехватчиках и истребителях, которые сейчас изо всех сил «прикидывались» Тарибскими экскурсионно-грузовыми лайнерами: мерцали бестолково-бурным многоцветием сигнальных огней, разбрасывались никому не интересными информационными посланиями, сутками зависали на одном и том же месте, в точном соответствии с утвержденным тарибскими синдикатами расписанием движения.
В то время, как настоящие корабли тарибов оставались опечатанными таможенными службами портов, задержанными патрулем и законсервированными на базах Служб Галактической Безопасности, «замороженными» при погрузке или разгрузке, арестованными при переходе границ или при приземлении на планетах Лиги. Ноты протеста прекратили поступать сразу после того, как Тургаон запугал планеты Тари, объявив, что операция по захвату пиратов проводится целиком за их счет – потери от простоя торговых кораблей едва ли могли сравниться с затратами на маневры целого военного флота. Завывания «общественности» и выступления «демократической прессы» маршал попросту игнорировал – он вел военные действия согласно закону военного времени. Только Совет мог вернуть пограничный флот на его прежние позиции. Глава же Совета бездействовал, по причинам, вполне очевидным для каждого, хоть немного ориентирующегося в политической кухне Лиги. В итоге руки маршала остались свободны, а их обладатель делал все, что хотел, то есть заполонил кораблями флота максимально возможную по объему территорию и ловил «на живца».
Глядя сейчас на своих генералов, Тургаон все больше подумывал, не устроить ли им крупномасштабные учения, засылая каждые пять-восемь часов по лайнеру с «воображаемым противником». Иначе скоро привыкнут ждать, потеряют бдительность. Пока маршал тормошил их, ошарашивая командами, типа: «приготовиться к перегруппировке!», «орудия к бою!», «ожидайте приказа о смене графика!», «боевая готовность!» и т. д. и т. п. Но чувствовал: мало.
– Не спите, господа! Ждать дальнейших указаний! Конец связи!
– Жива! – с облегчением произнес мужчина, склонившийся над головой Кани. Крепкий, хорошо сложенный и хорошо вооруженный солдат Внутренней Охраны Уровня. Второй такой же, у входа в камеру, расслабленно заулыбался. Видно, умри пленница – обоим бы досталось.
Двое – как раз то, что нужно…
Не самое приятное ощущение – возвращаться из клинической смерти. Кани даже захотелось заплакать от жалости к самой себе. Но скулить и жаловаться не имелось ни возможности ни времени. Немедленно сосредоточиться… получите же, господа!
– Сними с меня оковы! – грубо потребовала красавица. Знание языка не имело особого значения: команды все равно отдавались не словами, а мысленными образами. Словарный запас мантийского Кани оставлял желать лучшего, но альтинка не собиралась церемониться и готовилась сканировать мозги врагов направо и налево…
Парализованный солдат так и стоял согнувшись, с застывшей, как маска, неестественной улыбкой на губах. Он подчинился мгновенно и без пререканий, как обычный безмозглый робот.
– Теперь ты – Кани! Запомнил?!
Глупо задавать ему вопросы. Солдат ничего не сможет запомнить. Не вспомнит ничего, ни одного момента. Сделает так, как она запрограммирует. Если все получилось, как надо, даже когда бедолагу обнаружат, он станет утверждать, что он – та самая захваченная альтинка. Если и вылечат, то не скоро – Кани «била» изо всех сил.
– Есть не смей! Ты сыт, всегда сыт, даже слишком сыт! Пить тоже не хочешь! Не хочешь – понял?! Сиди тихонько, не балуйся! За тобой придут!
У альтинки хватило ума понять, что «анализатор» может быть не только полезным. Если эта штуковина настолько хорошо понимает, что нужно организму в данную минуту, она наверняка сможет и идентифицировать владельца организма. Заложена такая функция или нет – кто знает? – не стоило зря рисковать. Кани хотела учесть все!
– Теперь ты! – Кани подошла ко второму окаменевшему воину. Дотронулась рукой до его лба. Враг стоял перед альтинкой побежденный и беззащитный. Так захотелось отомстить ему за все и за всех, но девушка сдержалась: этот ей еще нужен!
– Ты свободен, – сказала Кани. – В камере все в порядке. Видишь: пленница вернулась на кушетку, не сопротивляется. Можешь, конечно, ее наказать, но, мне кажется, что не стоит. Она хорошая девочка. Закрывай тут все и возвращайся наружу!
Солдат закивал сам себе, словно на самом деле не видел Кани, а ее голос принимал за свой «внутренний».
– Все хорошо, – удовлетворенно сказал Брат и поплелся наружу. Кани – за ним. – Не буду говорить Ролу – ничего ведь страшного не случилось. Просто девочка перенервничала после наказания. Злой он, этот Рол – такого ребенка и плетью!
– А ты добрый? – возникла в голове у солдата насмешливая мысль Кани.
– Да, уж не Рол! – сказал Брат сам себе. – Я бы таких не тронул. Красавицы! Фигурка, глазки! Наверняка Первые поделят. А нам опять… Эх…
– Хватит! – улыбнулась Кани. – Кто такой Рол?
– Управляющий Уровнем. Здесь он хозяин. Если бы не дежурство… ух я бы ему!
