Сергей Фрумкин - Улей
– Все тропинки разноцветные, а к его дому – широкая и серая. Это в самом центре. Самый красивый дом. Девочки говорят, там все очень красиво.
– Спасибо, милая. Не расскажешь про меня?
– Нет, не расскажу.
– Даже подружкам?
– Хорошо. Даже им.
Кани поцеловала девочку в лоб и исчезла – Яла перестала видеть перед собой красивую инопланетянку. Но ее это не удивило. Девочка просто улыбнулась сама себе и весело побежала по траве босыми ногами.
«Хорошая девчонка!» – подумала Кани. – «А с теми, кто ее здесь держит, я еще разберусь!»
Широкая серая «тропа» действительно привела к большому зданию, построенному в одном из древнейших земных стилей и напоминающему сказочный терем. Яркий оранжевый цвет еще больше подчеркивал добродушие и гостеприимность здешних обитателей. Правда солдаты Внутренней Охраны на каждой из дорожек заставляли задуматься над первым впечатлением.
Кани опять никто не заметил. Она прошла во двор – на небе не было «солнца», но дворик заливали желтые лучи настоящего солнечного света, невольно поднимающие настроение. Во дворике стояла беседка, и там орудовал командир охраны: собирался съесть только что заказанный обед. Альтинка тоже проголодалась, а использовать анализаторы Уровня считала рискованным.
У хищников всегда так – добыча достается сильнейшему.
– Ты же сыт! Марш на пост! – скомандовала мысль в голове у голодного мужчины. Тот вздрогнул.
– Быстро!!! – Кани ударила так сильно, что солдат бросился прямо через стекло веранды, разнеся его вдребезги, а через пару минут пропал из виду.
– Другое дело, – сказала Кани.
Теперь у нее были: залитый солнцем уютный дворик, высококалорийная солдатская пища, большой вкусный подарок местной девочки и время, чтобы подождать и подумать.
Когда Григ открыл глаза, в одном углу зала-спальни скучал Дор, в другом – Линти. Судя по лицам – скучали уже давно.
– Неужели проснулся? – удивился Дор.
– А что, меня будили?
– Тебя разбудишь!
Линти заулыбалась.
Григ протер глаза, все еще чувствуя в теле усталость от вчерашних похождений.
– Сказал бы погромче, я…
Дор тяжело поднялся, швыряя Григу чистую одежду. Григ только сейчас заметил, что лежит поверх одеяла да еще в спецодежде с Третьего Уровня.
– Спроси вон у подруги, – сказал Дор. – Как я тебя звал! Она уши закрывала, чтобы не оглохнуть! Жалко, ты претендент в Первые, а то бы я…! Быстро: душ, одеваться и пошли!
В зале Дор вновь взялся за мечи, но Григ с серьезным видом покачал головой.
– Мне нужно несколько препятствий: каменная стена, бассейн, горизонтальные и вертикальные перекладины.
– Зачем? – сердито уточнил Дор.
– Буду тренироваться. Это МОЕ испытание! Прости, Дор, но Отец может меня пощадить, а Полоса – нет!
– Кто тебе такое сказал?
– Никто, но я хорошо подумал!
– Э-э-х… – Дор махнул рукой, глядя, как Григ изменяет крутизну уже активизированного им препятствия-стены. – Ты так ничего и не понял! Для Полосы твое тело готово – не нужно с ним ничего делать! Поверь в себя и все! Главное – подавить страх! Неужели я вчера зря…
Григ обернулся. Богатырь стоял с таким расстроенным видом, что Младшему стало его жалко. Все же в чем-то чемпион прав – битву с Отцом тоже нельзя сбрасывать со счетов.
– Давай так, Дор: два часа в день я тренируюсь с тобой, десять – на препятствиях?
Дор тяжело вздохнул:
– Дуралей ты, Григ! Но решать тебе.
Глава 21
Рол возвращался к себе уставший и раздраженный. Полдня он провел с Отцом и Виком в беседе, в результате которой «выяснилось», что управляющий Девятым Уровнем за эти несколько дней палец о палец не ударил, чтобы подготовить новеньких к выходу из карантина. Не изучил их характеров, не переписал физических достоинств, не вычислил слабостей и не обучил даже минимальным нормам поведения. Интересно, чего же от него ждали? Раньше на карантин отпускали минимум две декады. Где ж это видано: сделать столько работы за четыре дня?!
Голубая дымка «неба» приобретала все больше серых оттенков, а кое-где на горизонте подкрашивалась всплесками багряных тонов несуществующего заката – наступал вечер. Рол поднял голову: еще час, и Девятый окутают темнота, тишина и покой ночи…
Даже поленись Кани рассеять внимание мужчины, быстро прошагавшего мимо ее веранды к дверям терема, тот едва ли заметил бы девчонку, спрятавшуюся во дворике его дома. Рол был погружен в себя и думал только об одном: как можно скорее добраться до постели, пригласить Елингу – темнокожую красотку с Гарсана, и восстановить нервную систему полным душевным расслаблением. Здоровье нужно беречь!
Рол уже протягивал руку к пульту на мраморном столике, когда его остановил женский голос:
– Тебя зовут Рол?
Управляющий обернулся, еще в движении осознавая, что понял вопрос совсем не потому, что знал язык говорившего, а потому, что кто-то позаботился объяснить мозгам, что означает каждое слово. За спиною стояла Кани – свободная, никем не охраняемая, замершая в гордой позе победительницы: выпрямив тонкую спинку и высоко задрав голову со сверкающими чернотой, пугающими сдерживаемой яростью глазами.
– Что-то случилось? – пробормотал Рол, отступая поближе к пульту.
Кани засмеялась.
– Ты думаешь, что сможешь его коснуться?!
Рол не понял и изо всех сил стукнул по клавиатуре… Точнее попытался стукнуть. Руки не достали до клавиш каких-то миллиметров, словно продвинуться дальше им помешал какой-то неосознанный ужас – дотронься – тебе конец.
– Что ты делаешь? – спросил Рол.
– А что?
– Ну… с моими руками?!
Вероятно, он выглядел так глупо, что желание мстить отпустило альтинку, во всяком случае отпустило на какое-то время. Кани прошла мимо управляющего и села на огромную массажную ложу.
– А у тебя уютно! – признала она.
Рол кивнул. С первым испугом он уже освоился. Неважно, как девчонке удалось сбежать из под карантина и избавиться от охраны. Если не напала сразу, теперь победит тот, кто окажется умнее. «Психология», как любил говорить Вик.
– Да, конечно. Это же не для одного меня.
– А для кого?
– Для всех вас.
– Для НАС?
– Для женщин. Здесь, на Девятом, все сделано так, чтобы вы чувствовали себя дома. Все красивое. Все доброе. Все нежное. Как и вы сами. Нужно только привыкнуть.
Кани повела бровью:
– Неужели? Нас никто не обижает, и все любят?
– Да. Сама увидишь!
– А как же: тюрьма, стражники, плети?
– Только на время карантина. Пока вы не знаете Закона, можете натворить бед. Только и всего. И… это ведь совсем не надолго.
– Хм…
Рол позволил себе улыбнуться самой доброй и открытой из богатого арсенала своих улыбок. Ему показалось, что уговоры действуют. Кани тоже улыбнулась – его непредусмотрительности. Мужчина действительно считал, что для нее имеют какое-то значение выражение его лица или интонации его голоса – для нее, читающей прямо в сознании! Озабоченный и хитрый внутри, Рол изо всех сил старался выглядеть снаружи добрым и понимающим.
«Раньше всегда получалось» – прочла Кани мысль, блуждающую на самой поверхности. Она улыбнулась еще шире. Рол улыбнулся в ответ и сделал шаг ближе. Она позволила. Позволила приблизиться к себе вплотную и даже сесть рядом.
– Мы все делаем, чтобы вам здесь понравилось! – совершенно серьезно сказал Рол, заглядывая ей в глаза. При этом он даже верил в то, что говорил, не договаривая лишь одной детали: «делаем все, но, конечно, в рамках Закона… для которого вы вообще не люди».
– И лично ты? – опять улыбнулась Кани – на этот раз – движению его пальцев, очень нежно и умело коснувшихся кожи ее шеи.
– Конечно!
– Какие честные глаза! Сколько тебе лет, Рол?
– Всего три сотни, моя красавица. И я знаю, как сделать тебя счастливой!
Его пальцы увлеклись – Кани действительно начало нравиться. Она отшатнулась, и Рол мгновенно отодвинулся, давая понять, что полностью признает девчонку хозяйкой положения. На самом же деле, он даже не сомневался, что сам контролирует ситуацию.
– «Всего три сотни»? А по сколько же лет вы здесь живете?
– Самым старым мужчинам где-то по четыреста. Мы воины. После двухсот лет многие сами идут на смерть, чтобы покрыть имя славой, пока еще есть силы и воля. А некоторые не торопятся…
– Как ты, например.
– Да, как я. Но не думай: когда-то и я не щадил жизни. Я ведь был одним из лучших!
– А докатился до того, что целуешь ножки пленницам, чтобы притупить их бдительность?
– Разве тебе не нравится, когда целуют ножки?
– А ты действительно надеялся переспать со мной?
– А я и сейчас надеюсь. – Рол мягко заглянул ей прямо в лицо.
За окном терема совсем потемнело. Альтинка резко поднялась на ноги: не стоило затягивать игру – впереди много работы.
– Ты мне противен, Рол! – честно призналась девушка. – Ты говоришь «надеюсь». Смотришь в глаза, словно просишь о разрешении. А сам с плотоядной грустью думаешь: «Какая тут надежда?! Ты же приз!».
