Владимир Михайлов - Беглецы из ниоткуда
– Не в корабле – как прикажешь тебя понимать?
Еще через несколько мгновений:
– Да как он посмел – не докладывая… Голову оторву! Тихо, тихо! Я понял. Все понял, говорю. Сук-кин сын… Ладно, сиди там. Сейчас будем принимать меры. Во сколько он вышел, говоришь? Так, ясно. С тобой пока все.
Он не нажал даже, а впечатал палец в кнопку аппарата.
– Закрывай свою кухню, штурман. Пойдем – надо инженера спасать. А вы, ребята, может, вернетесь пока к себе?
– Ну вот еще. Мы с вами, – ответил за обоих Атос. Семен кивнул.
– Что с ним? – спросил штурман.
– Объясню по дороге. Выключай и пошли срочный вызов по линии скафандров. Будем надеяться, что откликнется. Постой!
Последнее слово он бросил почти одновременно с прозвучавшим звонком.
– Вернулся наконец?
Он схватил трубку.
– Капитан слушает!
По гримасе разочарования, какая тут же возникла на его лице, штурман понял, что это был не инженер.
– А, администратор. Приветствую вас. На обед? У вас? Благодарю, весьма польщен. Нет, лучше будет, если вы пригласите ее сами. Да, проблем у нас сейчас хватает. Нет, ничего страшного, но все же… Конечно, постараюсь быть вовремя. Еще раз – благодарю. До встречи.
На этот раз он положил трубку спокойнее, чем в последний раз.
– Приглашение на обед с разговором, – ответил он на вопросительный взгляд штурмана. – У нас полтора часа, времени навалом. А вот у Рудика, если он действительно в пространстве, дыхательного ресурса почти не осталось. Давай, пробуй докричаться до него.
Луговой выполнил нужные действия за секунду: не разучился. Нажал клавишу общего внешнего вызова. Сигнал этот должен был включить блок связи во всех скафандрах, даже если они не были задействованы теми. На борту находились три подогнанных костюма и три запасных; все снаряжены, как и полагалось, перезарядку требовалось производить ежемесячно – и инженер делал все как следует, в этом капитан был уверен. И не зря: через мгновение на пульте засветились все шесть индикаторов, сообщая, что связь со скафандрами установлена. В том числе и с тем, в котором находился, надо полагать, инженер. Сейчас в его шлеме звучал зуммер вызова, и Рудик должен был незамедлительно ответить. Если только…
Но ответа не было.
– Штурман! Давай телеметрию!
Но Луговой и сам уже догадался. Данные уже возникали на экране. Оба напряженно всматривались.
– Так. Он жив. Дышит. Давление никуда не годное – шестьдесят на тридцать, и пульс соответствующий. А уровень сознания? Где у нас тут церебральные?..
– Скверно, – сказал Луговой.
– Ясно, – почти одновременно проговорил и капитан. – На палубу вышел, сознанья уж нет. Где он – можем определить? Запрашивай каждое помещение. Быстро!
– Время уйдет…
– Еще больше уйдет, если станем искать, не зная, где.
Перебежали к другому пульту. Скомандовали. Автоматика каждого помещения корабля докладывала: пусто, один человек, два человека, один, пусто, пусто… В общем, люди находились там, где им и полагалось быть. Только в четвертой боковой шахте, близ входа в энергодвигательный, оказалась какая-то фигурка, которой там быть вовсе не следовало.
– Кто это? – подумал Луговой вслух. – Майя, что ли?
– Нет. Она – вот где, в инженерном посту. А это – неизвестно кто. Из молодых, наверное. Ладно, там увидим. Все запросы прошли?
– Кроме одного. Салон туристического не отвечает.
– Заглянуть в него можно?
Штурман попытался.
– Вообще отключен от сети.
– Значит, потому он туда и кинулся, – подвел итоги капитан. – Все. Идем, одеваемся и выходим.
– Может, ему не удалось даже войти?
– Удалось. Ты вот это забыл.
Он ткнул пальцем в сторону пульта связи. Там и в самом деле все шесть индикаторов горели на правой панельке, а не на левой, где засветились бы, если бы скафандры находились за пределами корабля.
– Так что имеем полную ясность.
Последние слова капитан проговорил уже, когда они вошли в лифт.
– Давай экспресс-подъем. Сразу же берем запасной дыхательный ранец и первую помощь.
– Может, сразу врача?..
Устюг отрицательно мотнул головой:
– Пока провозимся с подгонкой скафандра – выходить станет незачем. Придется самим. Не пойму только: отчего он дышит смесью? Не успел, не смог снять шлем? Или – в салоне разгерметизация? Не верится: никаких толчков ведь не было, никаких сигналов тревоги…
– Не забудьте: там все отключено…
– Одни загадки, словом. Боюсь, что на обед к администратору придется опоздать.
– Пусть это будет самой большой потерей.
Лифт остановился. Пришла пора действовать.
* * *Неопознанного человека они и в самом деле обнаружили, приблизившись ко входу в энергодвигательный.
– Везет мне сегодня на деток, – проворчал Устюг. – Флор, ты чего тут околачиваешься? Ты пока еще не член экипажа.
– Там Майя, – сообщил сын.
– Это мне известно. Вы что – решили все сюда переселиться?
– Нет… мне только на минуту ее увидеть. Очень важно. И я сразу уйду.
– Так уж срочно?
– Разреши войти с вами.
Капитан колебался не более секунды. Хорошая возможность повоспитывать потомка; но уж очень сейчас было не до того.
– Ладно. Но чтобы одна нога здесь, другая – там.
– Спасибо, отец.
Процедура открывания заблокированной двери – проверка данных капитана – заняла лишь секунды, после чего вход раскрылся.
Майя встретила их тут же, в коридоре.
– Рева ты, – не удержался отец при виде ее покрасневших глаз. – Все будет в порядке, главное – спокойствие. Тут тебя брат навещает – пообщайся с ним, пока я его не выставил. Штурман, давай костюмы. Атос, Семен – поможете одеться. И пока нас не будет – станете ждать около выхода. Флор, побеседовали уже? Как говорится, в одно касание.
Разговор брата с сестрой и в самом деле занял очень немного времени: ровно столько, сколько нужно было, чтобы принять из рук в руки и спрятать в карман маленькую коробочку с кристаллом.
– Поговорили, отец.
Это «отец» всегда раздражало капитана. У людей принято говорить «папа». Но сейчас он не стал высказывать свою точку зрения на обращение сына.
– Хорошо. Иди. Больше тебе здесь делать нечего.
Но Флор и сам уже шел к выходу. Тем не менее капитан проводил его, чтобы убедиться, что дверь за вторым сыном закрылась надежно. С этими молодыми, даже с собственными детьми, все еще надо держать ухо востро. Хотя они, кажется, и начали уже приходить в сознание.
– Одеваемся, – скомандовал капитан.
Оба облачились в костюмы так быстро, как только можно было сделать, не нарушая правил безопасности. Помощь ребят оказалась кстати.
– Майя, тебе придется нас выпустить. Ребята пусть посмотрят, как это делается. Сможешь?
– Я умею. Игорь мне показал. Я и его выпускала.
Игорь? Гм… Он вроде бы давно не мальчик?
Но шлем был уже надет, и капитан Устюг ничего дочери не сказал.
Через три минуты оба корабельщика оказались уже в пространстве.
– Пойдем по тротуарам? – спросил Луговой по связи.
– Слишком долго. Летим прямо к энергодвигательному.
И они включили движки.
* * *Нарев потянул носом воздух и высоко поднял брови.
– Обычно я легко узнаю кушанье по запаху, – сообщил он. – Но сейчас сдаюсь. Что-то необычное.
Карский удовлетворенно улыбнулся. Но тут же лицо его выразило озабоченность:
– Боюсь, как бы не перестоялось…
Он взглянул на часы:
– Удивляюсь: обычно капитан не отстает от стрелки хронометра. Судья, не знаете ли, куда исчез ваш супруг?
Зоя постаралась найти ответ, не компрометирующий капитана:
– Он ушел рано, вместе со штурманом. По-моему, они направились к инженеру. Он сказал только, что необходимо провести очередную табельную проверку – кажется, речь шла о компьютерной системе – я не поняла, как следует, не успела еще по-настоящему проснуться. Думаю, ничего серьезного не происходит – иначе он объяснил бы подробно.
Это сообщение никого не обеспокоило: за многие годы люди успели привыкнуть к постоянной исправности, даже больше – к неуязвимости корабля. И в самом деле: здесь ведь даже плохой погоды не бывало, в отличие от открытых планет.
– Интересно, – сказал Нарев, слегка улыбаясь, – как капитану удается сочетать отношение к вам как к супруге и к правительнице нашего мира? Ничего не изменилось после вашего избрания?
– Нет, ничего, – ответила Зоя, не обидевшись. – У него устойчивый характер. Да и что могло измениться?
– Полагаю, – молвил администратор, – что мы не станем дожидаться его. Тем более что Судья, безусловно, поставит его в известность обо всем, что будет здесь обсуждаться. С вашего позволения, приглашаю всех к столу.
– Пора, пора, – подхватил Нарев. – Меня терзает любопытство: чем вы надумали нас попотчевать?..
Следующие полчаса прошли почти целиком в молчании – оно прерывалось только возгласами одобрения, какие раздавались после того, как отведывалось каждое новое блюдо. И лишь за чашкой кофе хозяин дома разрешил разговаривать на другие, не гастрономические темы:
