Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
— Иди! — приказал он, — у конца тоннеля, где стоят машины, жди. Туда должен подойти Антон. Он возвращается на поверхность и тебя захватит. — И повторил уже грубо, — Спеши, пока не передумал, бабочка-летунья! И не забывай при убеге, что у почтенного главы Хоз. Управления в наличии документы на твой собственный дом.
— Зачем… мне… твой дом? — мне не хватало воздуха через слово.
— Всё равно потратился. Так что забирай! Чтобы не попользовались всяческие пройдохи…
— Можешь подарить этот дом хоть… хоть Лате! Мне он без надобности!
— Не исключено, что последую твоему совету.
Я поспешно встала, убегая в пустоту тоннеля. Возможно, я и опишу как-нибудь потом, что последовало за этим. Но думаю, что не смогу никогда. Я не знаю для этого слов, поскольку не обладаю способностью к языку зазеркалья. Когда то, что можно обозначить как граница привычного мира, вдруг истончилось, и тёмное зазеркалье растворило меня в себе. А выплюнув, так и не дало мне способности отразить пережитое в словесной форме даже наедине с собою, на чистом экране планшета, когда уже много лет спустя я пыталась сделать это. И думаю, что такие вот главы жизни, коли уж кому посчастливилось в подобное не окунуться ни разу, лучше и не читать. Лучше пропустить, чтобы потом не обвинять меня в том, что я тайно порочная, а все несчастья мы получаем заслуженно. Может, и заслуженно. Может, и не всегда женщина не понимает, с каким огнём она играет порой, внушая себе, что приняла его за праздничный салют в честь своей неотразимости. Но коли уж что написано, то пусть и будет. На этом закрываю свой дневник.
Лабиринты подземного города
Инопланетный досуг космического десантника Олега
«Пусть и будет именно таким нелепое завершение того, что и сразу началось с аномалии», — так думала Нэя, нисколько не считая себя безупречной ни теперь, ни в том прошлом, когда она бросилась в объятия не просто чужого мужа, а мужа собственной подруги. Конечно, конечно, подруга-то и сама без тормозов была, безнравственна, беспринципна и бестолкова, если не полубезумна, подведя под погибель Нэиля.
Без посторонней помощи найти выход из лабиринтов не казалось и возможным. Нэя осталась стоять одна в пустом длинном тоннеле, освещенном странными светильниками, спрятанными в стенах, поскольку стены неярко, но вполне себе достаточно светились. Она даже не смогла бы в такой изощрённой геометрии определить, где та стена, за которой остался Рудольф. И куда ей идти, она не понимала, продолжая топтаться на месте. Услышав шаги, вздрогнув от ужаса, поскольку забыла, о чём и говорил Рудольф, она обернулась. Но вместо ожидаемого демона подземелий, выдумки Чапоса, лёгкой и до боли знакомой походкой шёл Антон. Стройный и высокий, он показался ей родным в непривычном пугающем месте. Она никогда не видела его в комбинезоне, и поразилась как впервые, — так хорош он был. Как всегда улыбаясь, он тем ни менее оторопело смотрел на Нэю.
— Ты? — спросил он, ничего не понимая. — Откуда? — и с восторгом оглядел её, как и Артур до этого. — Откуда вы здесь, небесное видение? — спросил он, шутя, и обнял её по-дружески и не совсем по-дружески, как и делал обычно их вечерними прогулками. Нэя, будто спасаясь от того, кто остался за стеной, прижалась к его шелковистому ярко-синему комбинезону.
— Как хорошо, Антон, ты здесь, — она посмотрела ему в лицо. Она не знала, как сейчас выглядит, но Антон смотрел удивлённо. Он достал откуда-то из бесчисленных карманов тонкую салфетку и нежно стал вытирать краску от размытых ресниц около её глаз. От его бережных прикосновений у Нэи полились слёзы.
— Что произошло? — Антон всё также ничего не понимал.
Сзади, как всегда бесшумно, подобно призраку стоял Рудольф, наблюдая за всей сценой.
— Иди сюда! — произнёс он повелительно, и она покорно пошла ему навстречу. Перестав улыбаться, Антон смотрел ей вслед. Рудольф, взглянув на Антона дико блестящими в искусственном и приглушённом свете глазами, обнял Нэю жестом хозяина и повёл её вглубь лабиринта. Что было с Вендом не так? Он не мог объяснить, но поразил он его не впервые, а точно так же, как в тот вечер в лесопарке, когда они гуляли с Нэей. То есть, они шли с Нэей к нему, к Антону, а сам Антон был настроен на то…
Он тут же оборвал возникшее воспоминание о том вечере. О том, чего не случилось, сожаления не было.
Когда они исчезли за поворотом, Антон, уже всё поняв, растерянно обдумывал увиденное. Венд ревновал как мальчишка, как мог бы Олег, к примеру, или он сам, но так проявлять свои чувства человеку, бывшему тут ГОРом, бывшему давно уж зрелым человеком, было и дико, и странно. Нэя не была нужна Антону как возлюбленная, он мечтал о другой. Но Нэю было жаль. Она напомнила ту бабочку в сизой траве, сверкающей после ночного дождя, а Рудольф торжествующего и зловещего паука, утаскивающего её в свою паутину. Антон даже ощутил на миг, как больно, наверное, бывает бабочке, когда её хрупкую плоть прокусывает паук. Но помочь Нэе уже нельзя, яд паука в ней, и укушена она давно. Ведь её связывало с Вендом какое-то прошлое, неизвестное Антону. И обычно откровенная, Нэя никогда о том не рассказывала, хотя Антон и понимал, что её прошлое было неизлечимо больным для неё и, похоже, больным для Рудольфа. Хотя Рудольфа ему совершенно не было жаль.
Антона догнал Олег. У него была увольнительная на поверхность, хотя Олег как штрафник перемещаться по всей Паралее свободно не мог. Но Антон знал о не всегда и наказуемом своеволии Олега бродить там, где ему запрещалось ГОРом Вендом. Например, по шумной и заманчиво-пёстрой, неустроенной и любопытной, контрастной столице, находя в её суете нечто для себя необходимое, что питало его потребность к наблюдениям и тягу к разнообразию впечатлений.
Олег успел заметить шефа, чья чёрная фигура увлекла за собой хрупкую фигурку в феерическом бирюзовом платье. Когда панель за ними закрылась, Олег долго стоял, удивлённый не меньше Антона. Он успел узнать незнакомку. Он видел и замечал её на поверхности в ЦЭССЭИ и даже ходил к этому сомнительной славы «кристаллу Венеры», как его дразнили ребята из подземного города. Он наблюдал со стороны, стараясь быть незамеченным, суету обитателей, их трели, смех, а бывало и ругань между собой.
И однажды увидел, как милая девушка, хозяйка этой обители местной «Мечты», задрав свою пышную юбку, ополаскивала очень красивые ножки в водоёме, где застыли игрушечные земноводные,
